Ну разве она не милашка? - Филлипс Сьюзен Элизабет. Страница 63

– Не понимаю, почему ты терпеть ее не можешь!

– Джиджи, это не твое дело.

Временное перемирие между матерью и дочерью, очевидно, пришло к концу, потому что в кухне установилось молчание, прерываемое только тихим довольным ворчанием бассета, которому растирали уши. Шугар Бет постучала мутовкой по краю старой миски для взбивания яиц. Джиджи предпочитает осуждать мать, выставляя Шугар Бет пострадавшей стороной, а это значит, что пора внести ясность. Остается утешать себя напоминанием о том, что она обязана Уинни за вчерашнюю проделку. Ладно, если быть честной, то не только за это.

– По правде говоря, лапочка, я много потрудилась, чтобы испортить жизнь твоей матери.

Джиджи выпустила из рук уши Гордона и недоуменно моргнула.

– А что вы делали?

– Все, что в голову приходило.

Она принялась сосредоточенно обмакивать хлеб в молоко и яйца, стараясь не смотреть ни на сестру, ни на племянницу.

– Твоя мать была девочкой застенчивой, и я пользовалась этим, чтобы унизить ее в глазах других ребят. Когда кто-то хотел с ней дружить, я находила способ все поломать. Издевалась над ней, в лицо и за спиной. Даже нашла ее дневник и прочитала всем, кто стоял рядом.

– Я вам не верю, – отозвалась Джиджи, не собиравшаяся отрекаться от новоявленной родственницы. – Даже Келли Уиллман не сделала бы такого.

– А я вот сделала, – вздохнула Шугар Бет, бросая масло на сковороду. Она забыла зажечь горелку, и масло так и осталось лежать комом. Пришлось вытереть руки полотенцем и повернуться лицом к сестре. Та вертела в руках кружку с кофе. Лицо оставалось непроницаемым.

– В выпускном классе я сотворила величайшую подлость в жизни. Твоя мать играла в спектакле…

Уинни поспешно вскочила:

– Не стоит вдаваться в подробности.

– Это мой позор, не твой, – отмахнулась Шугар Бет.

К чести Уинни, она не стала вмешиваться и снова села. Может, как и сестра, поняла, что настало время выволочь старые призраки на свет.

– Она была вся вымазана в краске, – продолжала Шугар Бет, – и я знала, что ей придется пойти в раздевалку и вымыться. Поэтому подождала, пока она войдет в душевую, прокралась туда и спрятала ее одежду вместе с полотенцами, чтобы ей было нечем прикрыться.

Она почти ожидала, что Уинни снова вмешается, но та по-прежнему сжимала кружку и смотрела прямо перед собой.

– Это не так гнусно, как прочесть чужой дневник, – возразила Джиджи.

– Я еще не закончила.

Девочка положила голову Гордона себе на колени, глядя в каменное лицо матери.

– Я была в компании мальчишек и подбила их пойти в раздевалку, притворившись, будто ничего не знаю. Они тоже понятия не имели, что твоя мать там, вот и пошли со мной. Одним из этих мальчишек был твой па.

Джиджи судорожно сглотнула.

– И он ее увидел?

Шугар Бет кивнула:

– Да, а ведь она была без ума от него. Если бы не это, все было бы не так уж плохо. Но она очень любила его, а я ее так унизила.

– Но почему вы решились на такую подлость?

Шугар Бет взглянула на Уинни:

– Может, ты лучше объяснишь?

– Как я могу объяснить, если сама никогда не понимала? – глухо ответила Уинни.

– Понимала. И еще как!

– На это не было причин! – отрезала Уинни. – У тебя было все. Ты законная дочь. И жила в настоящей семье.

– И были так популярны в школе, – вторила Джиджи. – Так чему же вы завидовали?

Уинни знала, но не собиралась признать это вслух.

– Мой отец любил твою мать, но не любил меня. Мало того, едва меня выносил. Я хихикала, плохо училась и слишком многого от него требовала, – вздохнула Шугар Бет.

– Я вам не верю! – повторила Джиджи. – Отцы любят своих детей, даже самых отвязных.

– Не все отцы такие, как твой. Мой не бил меня, не издевался. Просто не выносил моего присутствия. Зато души не чаял в твоей матери, и поэтому я ее возненавидела.

Шугар Бет повернулась к плите и включила горелку, вдруг осознав, что раны прошлого все еще не зажили.

– Я несколько раз видела их вместе. Знаешь, каким он казался счастливым? Со мной он был совсем другим. Я не могла наказать его, поэтому наказывала ее.

Джиджи нахмурилась, пытаясь осмыслить сказанное.

– Тинейджеры вечно делают всякие глупости. Подумаешь, какая важность. И не стоит делать из мухи слона.

– Ты права, – согласилась Шугар Бет. – Не стоит.

Уинни, по-прежнему не вмешиваясь, молча пила кофе. Шугар Бет принялась жарить гренки. Наконец Джиджи отстранила Гордона и встала.

– Вы отбили па у мамы, когда учились в школе.

– А вот этого я не делала.

– Он ведь долго был вашим бойфрендом?

– Пока мы не поступили в колледж. Потом я бросила его из-за другого парня. Парня, который и вполовину не был так хорош, как твой па. Но ты должна признать, что я оказала тебе услугу, потому что, не измени я Райану, он не женился бы на твоей маме и ты не появилась бы на свет.

– Им пришлось пожениться. Ма была беременна.

Шугар Бет глянула на Уинни, но та сидела с таким видом, словно была в тысяче миль отсюда. Совсем как когда-то в школе.

– А вот у меня хватит ума, чтобы не забеременеть, пока не выйду замуж! – объявила Джиджи.

– Это потому, что ты не собираешься заниматься сексом до тридцати, – ухмыльнулась Шугар Бет.

Что-то похожее на улыбку притаилось в уголках губ Уинни, но Джиджи не поняла шутки.

– И вы вроде как собираетесь снова его увести от мамы?

– Нет! – Уинни так яростно ударила кулаком по столу, что задребезжала посуда. – Нет, Джиджи! Она этого не сделает!

Джиджи, почти неуловимо расслабившись, подошла к матери.

Шугар Бет выложила на сковороду очередную партию гренков.

– Лапочка, я не могла бы увести твоего папу, даже если бы очень старалась. Он любит ее. Не меня.

Но Джиджи никак не могла успокоиться:

– Не пойму, почему ты позволяла над собой издеваться? Почему не постояла за себя.

– Я была размазней и тряпкой, – призналась Уинни, выглядевшая на удивление величественно в мешковатых обносках.

Джиджи понимающе кивнула и с высоты вновь обретенной мудрости изрекла:

– Ты не воспользовалась своей силой.

– Я вообще не знала, есть ли у меня сила. Видела бы ты ее, Джиджи! Такая красивая, такая уверенная! Идеальная прическа, идеальная одежда, идеальный макияж! И заразительный смех, которому хотелось вторить! Когда появлялась Шугар Бет, все вокруг словно расцветало, и люди смотрели только на нее, не замечая остального.

– Она и сейчас вроде как такая. Я сама видела, как на нее обращают внимание, – кивнула Джиджи.

– Эй, на случай, если вы не заметили, я стою рядом, – напомнила Шугар Бет. – И никто за пределами Парриша меня не замечает.

– В этом я серьезно сомневаюсь, – покачала головой Уинни. – Ты просто настолько к этому привыкла, что перестала замечать.

Лицо Джиджи приняло знакомое упертое выражение.

– Думаю, вам следует извиниться, Шугар Бет. А ты, ма, должна ее простить, потому что сейчас она совсем другая.

– Это не так легко, – объяснила Шугар Бет, чтобы Уинни снова не показалась дочери злодейкой. – Я действительно сожалею о прошлом, но между нами столько лет вражды!

На губах Уинни снова появилась тень улыбки.

– Гриффин Кэри действительно любил меня больше.

– Ма! Это подло!

– Зато правда, – возразила Уинни. – Но я тоже завидовала, потому что у Шугар Бет была Дидди.

– А у тебя – бабушка Сабрина.

– Поверь, это далеко не одно и то же. Никакого сравнения. Дидди была как кинозвезда: ослепительно красивая, шикарная и так же удивительно смеялась. Они с Шугар Бет больше походили на подружек, чем на мать и дочь. Они так часто бывали вместе! Все знали, что по утрам в субботу лучше и не пытаться назначать Шугар Бет свидания, потому что они с матерью вместе смотрели «Джози и котята». Даже на людях они вечно перешептывались, обмениваясь секретами, а проходя мимо Френчменз-Брайд, можно было частенько видеть, как они сидят на крыльце, пьют чай и сплетничают. А мы с бабушкой Сабриной только и могли, что действовать друг другу на нервы.