Принц Волков (ЛП) - Кринард Сьюзен. Страница 65

Она почувствовала, как его ладонь прикоснулась к ее щеке.

– Джой, – выдохнул он. – Я бы так и держал тебя вечность, если мог. – После чего выпустил ее, встал и отошел прежде, чем она снова открыла глаза. Его спина ссутулилась, когда он присел над кучей снятой их одежды.

Джой приподнялась и постаралась прислушаться к своим ощущениям. Тревога прошла, и все, о чем она могла думать, это о нелепости своих волнений и отсутствии теплого тела Люка, прикасающегося к ней.

– А ведь только вчера, – пошутила она, затаив дыхание, – ты не мог дождаться, чтобы избавиться от меня.

Люк поднял голову с перекинутой через одно плечо рубашкой.

– Все изменилось, – пробормотал он, как будто говоря это сам себе.

Это простое утверждение заставило Джой затрепетать. Все изменилось – и она была далека от понимания, что означают эти перемены. В ее жизни, в будущем, в сердце.

– А ты не делаешь жизнь проще, Джой.

Она подняла на него глаза. Люк стоял над ней, уперев руки в бока, и улыбался – вся его грозная напряженность пропала, а полная раскаяния линия рта поднимала температуру в пещере на несколько градусов. Это было равносильно летнему солнцу, протянувшему свои лучи из отдаленной точки мира и наполняя ее сердце теплотой и непостижимой радостью.

– У меня никогда не было намерения усложнять твою жизнь, – ответила она, усмехаясь.

Воцарилась тишина, полная скрытых значений, а потом Люк отвернулся. Она не могла удержаться, чтобы не разглядывать его: эти грациозные гибкие движения и явственно мужскую красоту тела. Она встряхнулась, пока ее не занесло куда–нибудь в мыслях, и стала высматривать в темноте пещеры что–то реальное, чтобы занять мозг и привести себя в чувство.

Она непрерывно осознавала все движения, которые совершал Люк у входа в пещеру. Он собирал ненужную одежду и паковал ее в рюкзаки, которыми прежде был заблокирован выход. Быстрый взгляд сказал ей, что по ту сторону пещеры выдалось тихое утро, а влетевший холодный воздух явился достаточным свидетелем наружной температуры. Она нашла свою сухую одежду, развешанную вдоль стены скалы, и натянула ее как можно быстрее.

Люк исчез снаружи и вскоре вернулся с дровами для костра. Запах горячего кофе наполнил Джой необычной убежденностью, будто она находится в том самом единственном на всем белом свете месте, где ей хотелось бы быть больше всего.

– Если мы быстро соберемся и возьмем бодрый темп, то к сумеркам достигнем Валь–Каше.

Люк присел возле нее, всматриваясь в то, что она классифицировала туманной дымкой утра.

– Ясно, никаких признаков снегопада. Снег не настолько глубокий, чтобы сильно мешать нашему продвижению, – он повернулся и внимательно посмотрел на нее, темные брови сошлись на переносице. – Если устанешь – или перегреешься, или замерзнешь – немедленно сообщи мне об этом. Поняла?

Джой не смогла сдержать кривую понимающую улыбку.

– Вполне.

Ладонь Люка легонько коснулась ее плеча, когда он поднимался и перешагивал через костер. Случайная близость заставила ее затрепетать, она вытерла свою чашку и убрала ее дрожащими руками. Через мгновение Люк вернулся и приглашающим жестом протянул ей руку.

Она ступила в мир совершенной красоты. Снег искрился в свете утреннего солнца, ровный и гладкий, не считая припорошенных скал, валунов и деревцев, на ветках сосен и елей он лежал, словно сахарная вата. Под ее ступнями раздался хрустящий звук, когда она на несколько дюймов погрузилась в снег, дыхание на морозном воздухе превратилось в изящную дымку. Люк сильнее сжал ее руку и наблюдал за ней, пока она воспринимала окружающий мир.

Джой позволила вырваться наружу абсолютной радости, она закинула голову и выпустила клубы дыхания в кристальную синеву неба. Через секунду Джой поняла, что заливается смехом. Не задумываясь, она плюхнулась в снег, загребая его рукой, одетой в рукавичку, и чувствуя, как он хрустит и уплотняется между ее пальцами.

Когда она повернулась, чтобы взглянуть на Люка, то выражение его лица было настолько нелепо радостным от того, что она чувствовала, как будто он испытывал гордость за ее реакцию, как будто именно он был ответственен за то, что даровала природа. Ее пальцы сжались на снежке, который она слепила, а коварной улыбки было не достаточно, чтобы предупредить Люка о своих намерениях. Снежок со всей силы угодил ему прямо в середину подбородка.

Забавный взгляд изумления на его лице оставался ровно столько, что Джой успела только вздохнуть, а потом он стал приближаться к ней, с низко опущенной головой и обнаженными в оскале наигранной свирепости зубами. Она попятилась, немного опасаясь, несмотря на игру, а он в это время наклонился и слепил снежок. Когда Люк выпрямился, то медленно с огромным удовлетворением растянул губы в ухмылке, с намеком поднимая снежок. Джой стала осматриваться вокруг в поисках укрытия и упала с истерическим хохотом, который заметно подорвал ее способность к побегу. Она поднялась на ноги и приготовилась встретить грядущую атаку.

Удар, который затем последовал, причинил такую невероятную боль, что она в полной мере прочувствовала свое падение – Джой была сбита с ног с такой силой, что клацнули зубы, а падение о землю было настолько сильным, что оглушило ее. Она так и лежала – с холодным снегом под щекой и сжимающими грудь жгучими обручами боли, перед глазами все плыло, пока она пыталась сфокусировать взгляд.

Над ней вырисовывался огромный темный силуэт, почти черный на фоне снега. Рваные перья горячего дыхания клубились в воздухе, пока гигантский гризли разводил лапы в широком объятии убийцы.

У Джой не оставалось времени прокрутить последние моменты своей жизни до того, как гризли достигнет ее; взрыв серого меха рассек снег между ними и метнулся на огромного животного, подобно воробью, вцепившемуся в орла. В течение следующих мучительных секунд Джой выхватывала лишь отдельные отрывки развернувшейся на ее глазах драмы. Гулкое ворчание и сердитый рев медведя, который развернулся к нападавшему. Рык волка, кружившего, как черт, вокруг огромного животного. Единственный визг боли, когда массивные когти достигли цели. Безошибочный запах животной ярости и крови. Холодная ласка снега, облепившего ей лицо. И постоянная, всеобъемлющая боль, советовавшая ей не дышать, а сдаться.

Она старалась окликнуть его по имени, выговорить то единственное слово, которое могло бы сильнее всего поддержать ее желание жить. Слово застряло в горле, хотя губы двигались в снегу, она ощутила вкус крови. Горячая струйка, сочившаяся из виска, разъедала, словно кислота, холодный белый снег, ставший ей подушкой.

Возможно, шок от вида собственной крови на снегу привел ее в чувство. Она уцепилась за сознание и посмотрела на то место, где развернулась смертельная битва. Медведя не было. На снегу виднелись следы борьбы: оголенный грунт, вывернутый свежей плотью земли. Там были темные пятна, смертельное значение которых Джой сумела осознать. Она собрала оставшиеся силы, чтобы сфокусироваться и отыскать то единственное, что так отчаянно хотела увидеть.

Неожиданно возник волк, заполняя весь ее взор. Даже сейчас у нее хватило сил, чтобы удивиться его густому, взъерошенному вдоль спины меху, столь изумительному размеру животного и этим глазам, что впились в нее взглядом старого знакомого. Знакомый. Джой закрыла глаза и снова медленно их открыла. Волк смотрел. Но ее глаза сыграли с ней шутку, потому что он начал изменяться. Изменяться так постепенно и едва уловимо, что потребовалось несколько долгих минут, пока она осознала невозможность того, что видела.

И тогда она поняла, что на самом деле умирает. Только причудливое предсмертное видение могло объяснить происходящее. Тем не менее, она смотрела, не в состоянии отвести взгляда в то время, как волк дрожал, его очертания расплывались, и он становился кем–то еще. Кем–то, во что она не могла поверить, и все же у нее не оставалось выбора, кроме как принять это.

Волком был Люк.

Он был последним, кого она увидела перед тем, как позволила себе провалиться в мирное забвение здравомыслия.