Одна на две жизни - Романова Галина Львовна. Страница 58

— Да, я…

— Ты выглядишь такой бледной! — продолжала болтать Митина, рассматривая Агнию. — Бедная ты моя, бедная! Тяжело тебе пришлось! Но теперь все позади. Еще чуть-чуть — и ты вернешь себе прежний цветущий вид. Ну-ка улыбнись!

Агнии не хотелось, но она заставила себя раздвинуть губы в улыбке.

— Веселее! Еще веселее! Ну ради меня! — настаивала Митина. — Вот, теперь немного получше… И ты все еще живешь здесь?

— Да. Это мой дом, и он мне нравится.

— Тесновато, но миленько и чистенько. — Гостья оглядела обстановку. — Эта мебель продавалась вместе с домом?

— Она не продавалась. Дом достался мне от бабушки.

— Миленько! Ты извини, что я долго не заглядывала! У меня было столько дел, столько дел! Я ведь рассталась со своим поклонником! Просто указала ему на дверь. Он мне надоел. Такой ужасный зануда, просто кошмар! И это несмотря на то, что у него две лесопилки и чудесная ферма на берегу озера Ласточек. И дом на Красной улице. Но мне с ним было так скучно, представляешь?

Агния не представляла.

— И теперь я свободна как птичка! Могу делать, что хочу, — весело болтала девушка. — Ах, Агния, это так хорошо — быть свободной! Прости, но я не понимала тебя, когда ты так быстро вышла замуж. Первая из всей нашей группы!

— Я очень любила Марека, — пробормотала молодая женщина.

— Да-да, любовь — это прекрасно! Это самое светлое, что может случиться в жизни! Любишь только раз! И потерять любовь — просто катастрофа, я понимаю, — отмахнулась Митина. — Ну да ничего! Мы живы, а это главное. Ты еще будешь счастлива!

— Никогда…

— Будешь, я тебя знаю! Ты всегда была такая энергичная и целеустремленная… Послушай, а ты все время сейчас сидишь дома? Никуда не выходишь? Твоя матушка рассказывала…

— Мне не хочется.

— А вот мне очень хочется тебя куда-нибудь вытащить. Ты слышала, что послезавтра будет какое-то техническое шоу? Странное название, не находишь? — Митина захихикала.

Агния пожала плечами. Она не видела тут ничего забавного.

— Да, а ты не знала? Весь город только об этом и говорит.

— Я слышал, как кричали мальчишки-газетчики, — подал голос Ариэл. — И даже купил и прочел информационный листок. И рекламные плакаты висят на всех углах.

— Здорово, правда? — повернулась к нему Митина. — На бывшем турнирном поле устроят показ какого-то алфизического изобретения! Ах, это так интересно! Агния, пошли посмотрим?

Та покачала головой. Ал физика… Марек тоже занимался алфизикой.

— Ну пойдем, — заныла гостья, пожимая хозяйке руки. — Я обязательно пойду, но мне одной там будет неинтересно! Госпожа Ивенна скучна до невозможности, с нею не поболтаешь. — Она посмотрела на компаньонку. — А с тобой мы бы так весело провели время!

— Я никуда не пойду, — промолвила Агния.

— Пойдешь, — неожиданно принял сторону Митины самый противный мужчина в мире.

— Надо только достать билеты! — встрепенулась гостья.

— Билеты будут.

От одной Митины Агния бы в конце концов отвязалась, но спорить с Ариэлом было бесполезно.

Воскресенье выдалось ясным и солнечным. Тепло было по-летнему, а чистое ярко-синее небо напоминало о весне. Казалось, время повернуло вспять, и даже легкий ветерок был совершенно уместен. А если не смотреть на выгоревшую полегшую траву с редкими желтыми осенними цветами и яркие желтые и оранжевые листья в кронах высаженных вдоль дороги деревьев, можно решить, что сейчас начало лета. Это лето Агния пропустила, погруженная в свою скорбь, и сейчас нарочно отмечала признаки осени.

Когда-то, еще пару сотен лет назад, на этом огромном стадионе устраивались турниры конных рыцарей. Прошло время, арену переделали в стадион, где по-прежнему устраивались различные представления, но уже не только с участием вооруженных всадников: то парад по случаю какой-либо годовщины, то театрализованное действо, то выставка достижений мастеров из университета, то вот, как сейчас, техническое шоу.

За последнее время народ соскучился по зрелищам, и на скамьях для зрителей было не протолкнуться. Агния, впервые с начала болезни вышедшая на улицу, была немного огорошена шумом, гамом, суетой, яркими разноцветными полотнищами, которыми украсили ложи. Частных и наемных экипажей всех мастей — фиакры, ландо, наглухо закрытые кареты — было столько, что не всем удалось подъехать достаточно близко, и многие люди оставляли экипажи и последние сто-двести ярдов шли пешком. Пользуясь случаем, вокруг стадиона разместили палатки купцы и мелкие торговцы, спешившие сделать деньги на народном гулянье. Их было столько, что казалось, будто не они прибыли сюда ради шоу, а, наоборот, шоу устраивается для развлечения покупателей, чтобы как-то отвлечь их от траты денег. Играл оркестр, и звуки марша плыли в прозрачном звенящем воздухе. Время от времени гармонию нарушали визгливые голоса скрипок и дудок — выступали бродячие артисты.

Ариэл помог выбраться из экипажа трем своим спутницам — Агнии, Митине и ее компаньонке. Подал им руки и сквозь пеструю веселую толпу повел к стадиону. Агнии пришлось опереться на его руку — окружающие просто не поняли бы, вздумай молодая женщина шагать отдельно. Это компаньонке прилично семенить по пятам.

— Девушки, хотите что-нибудь посмотреть? Или сразу отправимся на свои места? — поинтересовался он на ходу.

— А у нас много времени? — поспешила уточнить Митина.

— Еще полчаса. Мы прибыли заранее.

— Тогда давайте погуляем немного. Вдруг тут медведя водят? Я ужас до чего хочу посмотреть на медведя, — защебетала Митина. — Я их только один раз видела, в детстве!

— А ты, Агни?

Она в ответ только пожала плечами.

— Если тебе станет дурно, только скажи. Мы найдем, где тебе присесть, или сразу отправимся на свои места.

Ишь ты, какой заботливый! Агнии его внимание совсем не было нужно. Но люди смотрят… Вон Митина так и пожирает глазами.

— Спасибо, я хорошо себя чувствую.

Ей и правда нравилось идти вот так, никуда не спеша. И, если смотреть в другую сторону, можно представить, что рядом идет Марек и что это его рука бережно поддерживает ее локоток. Не смотреть на спутника и не обращать на него внимания оказалось легко — на поле перед стадионом было столько всего интересного! Лотки с сувенирами, продавцы сладостей и пирогов, шарманщик с попугаем, достающим из коробочки бумажки с предсказаниями. В прошлом году они с Мареком дважды посещали подобные гулянья, и это было так здорово! Ох, если бы он был тут! Если бы смог порадоваться…

— Ой, а давайте узнаем судьбу! — Митина потянула всех троих к шарманщику. — Ваша птичка может предсказывать будущее?

— А как же, милостивая госпожа! Мой попка все может! — Шарманщик крутил ручку, заставляя инструмент наигрывать негромкую приятную мелодию, и легко перекрикивал ее. — Он у меня ученый! А ну-ка, попка, поприветствуй гостей!

— Др-расть! — Белоснежный попугай поднял ярко-желтый хохолок и раскланялся.

— А как надо обращаться к девицам?

— Ба-ар-рышня, — растягивая гласные, ответил попугай.

— А что надо желать людям?

— Здор-ровья импер-ратор-ру! Здор-ровья импер-ра-тор-ру! — заорал попугай, мотая головой.

— Правильно, попка. А почему? Что нам дает император?

— Мир-р во всем мир-ре!

Митина захлопала в ладоши, засмеялась звонко, как колокольчик. Ариэл бросил шарманщику мелкую монетку.

— А что он еще может?

— Все! Он у меня дрессированный!

В следующую минуту, попросив какого-то мальчишку покрутить ручку инструмента, шарманщик заставил попугая ходить по веревке, дергать за разноцветные веревочки, взрывая хлопушки, кланяться и падать на бок, притворяясь мертвым. Митина веселилась как девочка и то и дело дергала Ариэла за рукав: «Еще! Еще!» — как будто дрессированным попугаем был именно он.

— А предсказание можно?

— Конечно. Попка, порадуй зрителей!

Попугай не спеша, вразвалочку подошел к коробочке и, сунув в нее клюв, вытащил крошечный белый конвертик. Митина тотчас же выхватила его из птичьего клюва.