Капризный ангел - Картленд Барбара. Страница 40

– Я люблю тебя! Люблю! – шептал он ей, словно в угаре. – Но это безумие!

– Божественно! Восхитительно! Настоящее сумасшествие! – шептала она ему в ответ.

Ей было трудно дышать, трудно говорить, трудно стоять, и Рудольф целовал ее, поддерживая на весу.

Но вот едва слышно повернулась дверная ручка, и они услышали встревоженный голос премьер-министра:

– Все в порядке, Ваше Королевское Высочество?

Рудольф опустил Тильду на пол, и она увидела, как в его глазах вспыхнул огонь.

– Я хочу тебя, Тильда! Если бы ты только знала, как я тебя хочу!

Лицо Тильды осветилось радостью, словно внутри у нее зажглись сразу тысячи свечей.

– Ах, как же я хотела, чтобы ты сказал мне именно эти слова!

Рудольф, демонстрируя над собой нечеловеческое усилие, молча повернул ключ в дверном замке и распахнул дверь.

– Что-то заедает! – небрежно проговорил он, обращаясь к премьер-министру. – А я вот показывал леди Виктории награды покойного батюшки.

– Восхитительная… коллекция! – прокомментировала Тильда нежным голоском.

После венчания усаживаясь на заднее сиденье открытого экипажа, эрцгерцог Фердинанд Гольштейн Миттлграц негромко звякнул своей шпагой.

– Бедное дитя! Такая невинная крошка! Я задушу Максимилиана собственными руками, если он посмеет обидеть это ангельское создание!

Эрцгерцогиня глянула на мужа, и легкая улыбка тронула ее губы.

– А вот мне почему-то кажется, – сказала она, хитровато прищурившись, – что отныне наш Ромео прекратит свои неустанные странствия в поисках прекрасной дамы.

– Не понимаю, с чего ты так решила! – недовольно фыркнул эрцгерцог. – С его-то темпераментом! Да мой племянник еще не пропустил ни одной смазливой мордашки и ни одной юбки, начиная от Обернии и кончая Финляндией! Но обижать это невинное дитя я ему не позволю! Она же совсем ребенок! Нет, я должен поговорить с ним самым серьезным образом и недвусмысленно предупредить мальчишку о последствиях!

– А что ты сделаешь, если Максимилиан все-таки не бросит свои беспутства, впрочем, мне всегда казалось, что слухи о них сильно преувеличены? – поинтересовалась эрцгерцогиня, и в ее голосе послышалась откровенная ирония.

– Я лично позабочусь о княгине Виктории! – с жаром воскликнул Фердинанд.

Его жена весело рассмеялась:

– Ну, это в том случае, мой дорогой, если тебе позволят приблизиться к ней!

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, – он с недоумением уставился на жену.

– Я хочу сказать, мой милый, что ты буквально ел глазами невесту все время, пока шло венчание. И не ты один! Такими же жадными взглядами смотрели на нее и другие мужчины из тех, что присутствовали в церкви.

– И что?

– А то, что в ближайшем будущем князь Максимилиан постарается следить за своей женушкой в оба глаза. И уж во всяком случае, найдет время, чтобы позабавиться с ней самому.

– Надеюсь, ты права! – недовольно буркнул эрцгерцог.

– Еще как права! Да и твоя невинная крошка, дитя, как ты ее называешь, наша малютка Виктория, по-моему, в случае чего отлично сумеет постоять за себя и обойдется без посторонней помощи.

– Совершенно не испорченное светом, чистое и невинное создание! – вспылил в ответ эрцгерцог.

– Тебе виднее, мой дорогой! – миролюбиво согласилась с ним супруга, и только веселые искорки заиграли в ее глазах.

Огонь в камине догорал, но в комнате было еще достаточно светло от последних всполохов огня. На огромной кровати под роскошным балдахином лежали двое. С четырех сторон балдахин был увенчан позолоченными фигурками ангелов, которые удерживали тяжелый полог из розового бархата, отчего вся постель напоминала раскрывшуюся розу. Две головы на подушках, украшенных вышитыми княжескими гербами, почти соприкасались друг с другом.

Рудольф молча привлек к себе Тильду, и она послушно прижалась к нему.

– Рудольф, я хочу спросить тебя кое о чем.

– Да, моя любовь! – осторожным движением он отбросил с лица пряди рассыпавшихся волос и нежно поцеловал жену в лоб.

– Я вот все думаю… а когда же ты начнешь делать со мной всякие неприятные вещи, про которые говорила мама?

Рудольф еще крепче обнял Тильду.

– По-моему, мы уже все это с тобой благополучно проделали.

Тильда издала негромкое восклицание и повернула личико к мужу.

– Ты говоришь об этом? О том, что ты назвал «заниматься любовью»? Но это же было прекрасно! Божественно прекрасно! Я еще никогда прежде не испытывала такого наслаждения.

– Это правда? – спросил у нее Рудольф своим глубоким, волнующим голосом.

– Но ты же и сам знаешь, что это правда! Я и вообразить себе не могла, что можно… испытать такое счастье. Я чувствовала… такой восторг… такое блаженство… и какое-то дикое возбуждение.

– Так я возбуждаю тебя, да?

– Очень… очень… очень!

– Дорогая, я обожаю тебя!

– Мы… принадлежим друг другу!

– Навсегда! – клятвенно заверил жену Рудольф.

– Ах, как бы мне хотелось, чтобы ты все время был рядом! Ласкал меня, целовал, занимался со мной любовью…

– И я этого безумно желаю, мой ангел! Но не забывай, у нас с тобой имеются и кое-какие официальные обязанности.

– О, если мы будем исполнять их вместе, я ничего не имею против!

– Отныне и навсегда мы все будем делать вместе. Но ты должна быть послушной девочкой, любовь моя!

– Я буду самой послушной девочкой! Самой послушной на свете! – пообещала ему Тильда.

– Вот, например, в самый разгар обряда венчания ты вдруг спросила у меня, присутствует ли в соборе Митси. Уверен, архиепископ услышал твой вопрос. Это было неразумно, Тильда! – ласково попенял князь своей юной жене.

– Просто мне было интересно, пригласил ты ее к нам на свадьбу или нет!

– Приглашать на свадьбу?! С какой стати? И потом, предполагается, что ты и понятия не имеешь о таких девушках, как Митси.

– А между тем ты должен быть ей очень благодарен. Ведь я влюбилась в тебя, когда увидела, как ты целуешь Митси.

– Ты видела, как я целую Митси?! – страшно удивился Рудольф. – Но где? Когда?

– В лесу возле Линдерхофа.

– Боже праведный! Тильда, дорогая! Твоим сюрпризам нет конца! Откуда я мог знать, что ты гуляешь по лесам Линдерхофа? И видимо, как всегда, одна!

– Да, я увидела вас в лесу. И мне так захотелось узнать, кто вы, откуда! Я решила, что вы – муж и жена.

– Что ты там увидела и чего не увидела, что подумала и что решила, – твердым голосом сказал ей Рудольф, – прошу тебя, родная, об одном: немедленно выбрось из головы всю эту чепуху! Я люблю тебя и только тебя!

– Ты показался мне тогда самым красивым человеком на свете! – задумчиво проговорила Тильда и лукаво добавила: – Впрочем, в Обернии полно красивых мужчин! Вот, например, твой адъютант, тот, что повыше. Он похож на статую античного бога.

– Завтра же отправлю его в отставку! А вместо него возьму какого-нибудь горбатого седого старика, – пообещал жене Рудольф.

Тильда задорно хихикнула:

– А еще я слышала, как твой дядюшка, ну, тот, с роскошными белыми усами, он хоть и стар, но говорил, и я это слышала собственными ушами, что я – самая прелестная молодая кобылка из всех, кого он перевидал на своем веку. И что я слишком хороша для такого повесы, как молодой князь Максимилиан. Он даже сказал так: «Я и сам бы не прочь за ней приударить!»

– Тильда! Прошу тебя! – воскликнул шокированный супруг. – Ну да! Это мой дядюшка Франц! Старый распутник! Прошу тебя впредь не иметь с ним никаких дел! Слышишь меня?

– А другой твой дядя, эрцгерцог Карл, откровенно тискал мне руку, когда прощался. Вот!

Рудольф почти грубо прижал жену к себе.

– Тильда! Я хочу, чтобы с самого начала ты усвоила одну вещь: я буду очень ревнивым мужем. Очень! Если я увижу, как ты строишь кому-нибудь глазки, я его убью! Или, по крайней мере, выгоню вон! А тебя поколочу! Так и знай!

– Ах, это так волнует! – сладко зевнула Тильда, сворачиваясь калачиком подле мужа. – Мне так нравится, когда ты такой сильный, властный и даже немного грубый.