Осенние (СИ) - "Джиллиан". Страница 17

— Неплохо, — оценил он. — Значит, вечером ты можешь быть свободна?

— Наверное, да, — осторожно согласилась я.

— Алёна, у меня необычная просьба. Я хочу сводить тебя в одно тихое, но удобное местечко с вкусными блюдами. Там можно посидеть в отдельном кабинете и вволю наговориться. Согласись, мы друг друга знаем пока ещё недостаточно. И поговорить нам необходимо о многом.

— Я-то согласна, — немного озадаченно сказала я. — Но что это за место?

— Скажем так, что там довольно демократично… — Костя прервался на паузу. Мне даже показалось, что он не решается мне что-то сказать, чтобы я не воспротивилась этому чему-то. Поневоле насторожилась. А он легко сказал: — Алёна, а ты ходишь только в джинсах? Или найдётся в гардеробе что-то более женственное?

Дался им всем сегодня мой гардероб!

— Найдётся, — спокойно ответила я. И повторила уже медленней, вдруг сообразив, что мне ужасно любопытно, куда он меня на этот раз поведёт: — Найдётся…

— Прекрасно, — удовлетворённо сказал Костя. — Я заеду за тобой часам к семи вечера. Будешь готова к этому времени?

— Да.

— Тогда — спокойной ночи, солнышко. — Последнее слово он произнёс так, что я открыла рот, впитывая его сочное звучание.

— Спокойной ночи, — машинально пробормотала я, расцветая от этого его даже не ласкового, а поразительно чувственного — солнышка.

Засыпала, повторяла, как молитву, только одну его фразу: «Согласись, мы друг друга знаем пока ещё недостаточно».

… Утро началось с воинственной ноты: я мгновенно проснулась и вспомнила главное — у меня впереди война! Выпрыгнула из постели (Мурзила тут же улёгся на тёплое местечко) и помчалась к столу. Не глядя, включила настольную лампу. Наточенные вчера карандаши, словно боевые снаряды, лежали ровно в ряд, и я, быстро орудуя ими и ластиком, принялась сражаться с рисунком, который, как и предполагала, уже изменился на худший вариант событий. Настроена я и в самом деле была драчливо — и на обязательную победу, да и помнила, что вчера-то у меня получилось! И, яростно рисуя глаза парня, я мысленно подбадривала Женьку, который, наверное, уже снова склонился над своим листом с портретом брата: «Не бойся, Женька! У нас получится! Вытащим твоего брата! Ты не представляешь, Валера, как тебе повезло с нами! Как тебе повезло с братом!»

На этот раз глаза ожили быстрей. Усилие, выжавшее из меня чуть не все силы, отчётливо сказалось на рисунке. Эти глаза были не отражением тех, со снимка. Они были тревожными, но живыми… Возможно, я придумываю. Но мне показалось — так.

Дальше дело не сдвигалось с места. Я решила, что на эти утренние часы снова оживших глаз на рисунке довольно.

На всякий случай послала Женьке сообщение: «Глаза восстановила!» Ответ не замедлил: «Я тоже!» Я с облегчением выдохнула: он не опустил рук при виде утреннего рисунка. Хотя… Он не плаксивая девчонка, как я. Жёстче. А значит — вдвоём выдюжим!

Включила компьютер около половины девятого — начальство приходит к восьми, посмотрела почту. Пока Порфирий выслал сканы только двух текстов. Тексты небольшие. Сделаю быстро — почерк хороший у обоих авторов.

Значит, можно заняться личными делами.

— Таня? Привет. Ты ведь к десяти? Помоги. Если Пашка возражать не будет (что? Он на дежурстве сегодня?), можешь прийти к открытию того магазина, в котором мы однажды с тобой были? Мне срочно нужна одёжка. — Ликующий вопль подружки по телефону заставил засмеяться. — Всё, я собираюсь и одеваюсь. Пока!

Мы встретились на остановке.

— Зацени! — строго сказала Таня. — Я даже не спрашиваю, что тебе нужно и для чего. Ты мне только скажи одно: в каких тонах?

— В осенних, — жмурясь на солнце, сказала я. — Мне нужно что-то в красках осени.

Подружка подняла бровь.

— Так. А когда ты нас познакомишь?

— Когда буду уверена.

Бровь опустилась. Про роман с Антоном Таня знала в подробностях.

— Ну ладно. Скажи хоть, как его зовут.

— Константин.

— Мм… Основательно.

Я подозрительно покосилась на неё.

— То есть — основательно?

— Звучит основательно. Да и само имя, насколько понимаю, значит «постоянный».

Я вспомнила белую девушку. Скептически подумала: «Ничего себе — постоянный… Но. Если я помню о белой девушке, что я-то делаю рядом с Костей? Почему я легко с ним разговариваю, хотя знакомство у нас… — Вздохнув, мысленно пожала плечами. — Зато с ним спокойно. Любопытно, а что было бы, вздумай я сопротивляться его желаниям?» Пока с болтающей обо всём на свете Таней шли к магазину, вспомнилась ещё странная парковая прогулка, которую Костя легко превратил в праздник для меня. Как я не хотела идти в кафе! А он легко настоял на своём, лишь слегка подправив моё и своё желания: уступил моему страху, но моего присутствия в парке добился… Упрямый или упорный?

Почему-то всё больше казалось, что лучшая его характеристика — целеустремлённый. Если он поставил перед собой цель, идёт к ней, легко убирая все препятствия. Вопрос только в том, что за цель он преследует, сближаясь со мной? Что-то мне не верится, что Костя может возжелать меня в жёны. Как того, наверное, хотела бы я. Со своими желаниями я тоже не определилась. Пока знаю только одно: мне хочется быть рядом с ним.

Магазин, который Таня не просто любила — обожала всем сердцем, занимал довольно просторный цокольный этаж. На первый взгляд, он казался небольшим. Потому что вещами был забит под завязку: между выпирающими со стендов вешалками ходить приходилось боком! Чего здесь только не было! Его восточные хозяева устроили настоящий базар, где можно было найти вещи, совершенно необычные. И цены поражали воображение: возьмёшься за грошовую вещь, а рядом свисает вещь с поистине астрономической ценой!

Спускаясь по лестнице, Таня спросила:

— По какому принципу смотрим?

— Собираем вещи, которые подойдут мне, — раз. И осенняя расцветка — два. Начнём с поиска юбки, а потом — всё к ней.

Поскольку магазин только что открылся, мы стали его первыми покупателями.

Таня с порога оглядела помещение и, счастливо вздохнув, нырнула в дебри вешалок. Я же сначала потопталась на месте, не зная, откуда начать, а потом медленно пошла вдоль стены с трикотажем. Вздрогнула от движения впереди. Хозяин магазина выскочил передо мной неожиданно, как мячик, — невысокий полный мужчина характерной восточной внешности: обритый, круглое лицо, большие тёмные глаза под широкими длинными бровищами, между крупным носом и большим ртом — тонкая полоска чёрных усов. Он поклонился мне с улыбкой, и я от неловкости выдавила:

— Здрасьте.

Как хозяин обрадовался!

— Здравствуйте-здравствуйте, девушка! Что мы ищем? Чего хотим?

С сомнением и неловкой же усмешкой глядя на него (неужели пусть даже в своём магазине он наизусть знает, какие у него вещи есть?), я всё же объяснила:

— Мне нужна юбка на нынешнюю погоду. Цвета осени.

Он смешно надул губы, возведя глаза к потолку, а потом поднял палец с выразительным: «О!» и пропал в каком-то из одёжных коридоров. Удивлённо похлопав глазами вслед пропавшему хозяину, я шёпотом позвала:

— Таня-а! Ты где-е?

И услышала жалобное:

— Я ничего не могу найти для тебя, но для себя… Ы-ы… Пашка меня убьёт!

Она вынырнула из одёжных джунглей почти одновременно с хозяином — только с другой стороны «опушки». Хозяин спешил ко мне, торжествующе потрясая вешалкой с чем-то пёстрым. От вида этой вещи ещё издалека я замерла на полушаге к Тане. Проследив мой взгляд, подружка восхищённо выдавила:

— Ой, блин!

Подойдя ко мне, хозяин вручил мне прямую, корректно короткую юбку с потрясающей расцветкой: на чёрном фоне, с еле заметными вкраплениями тёмно-зелёного, летели оранжево-коричневые листья!

Разглядев ткань, я уже со страхом («Хочу! Но ведь…») сказала:

— Мне нравится. Но… Я цену не потяну!

Хозяин магазина снисходительно улыбнулся и вытащил этикетку. Таня первой разглядела цифру и завизжала от восторга:

— Всего лишь?!