Пепельное небо. Пепельная земля. Пепельный рассвет. Пепел на зеленой траве. Тетралогия - Конторович Александр Сергеевич. Страница 43

— Давай, тащи сюда нашу мазуту!

Тяжелый валун, скрежеща на петлях, чавкнув, опускается на свое место. Водители отпускают рукоятку и облегченно вздыхают. Все, дверь закрыта, и можно идти дальше.

Узкий проход, извиваясь, уходит в глубь скалы. Здесь относительно сухо, хотя где-то слышна капель. По стенам на железных кронштейнах навешены провода. Гулкое эхо от наших шагов гуляет вдоль коридора, убегает куда-то вглубь и, отразившись там от чего-то, возвращается к нам причудливым рокотом.

Мы идем долго. Уже углубились метров на сто, может быть, и больше.

— Охренеть, майор, это куда же мы топаем?

— Это запасной вход. Где находится основной, я и сам не знаю. Мне только этот вход показали. Ничего, тут скоро генераторная должна быть. Свет зажжем — повеселее потопаем.

— В Китай хоть не уйдем?

— Да не должны бы…

Наконец, проход сворачивает вправо, и коридор перегораживает стена с черной дырой амбразуры. Прямо перед ней углубление. В нем видна железная дверь. В свете фонарей мы видим еще одну амбразуру, поменьше. Один из наших водителей налегает на рычаг открывания двери. Тот поскрипывает, но поддается.

В относительно большом (приблизительно десять на десять метров) помещении треугольником стоят три дизеля. Делаю приглашающий жест рукой.

— Ну, ребятки, это ваше хозяйство. Делайте, что хотите, но хотя бы один из них завести нужно. Они, по идее, все на консервации стоят. Больших проблем с этим быть не должно.

— Сделаем, товарищ майор! — успокаивающе кивает один из водителей. — У нас на базе похожие, только эти уж старые слишком.

Мы с Потеряшкой выходим из генераторной и идем дальше по коридору. Метров через двадцать он заканчивается еще одной дверью. Открываем ее — и в первый момент не понимаем, куда попали. Вправо и влево уходит широкая штольня. Она вполне природного происхождения. Гранитные стены только в некоторых местах укреплены бетонными подпорками. Узкий луч фонаря выхватывает из темноты какие-то забрезентованные груды.

— Что это, майор?

Вместо ответа подхожу к ближайшей куче и приподнимаю тяжелый брезент. На свету тускло блестит гусеничный трак.

— Танк?!

— И не один. Тут вся штольня ими заставлена.

Поднимаю луч фонаря вверх. На железных направляющих под потолком проложены толстые резиновые шланги.

— Это топливопроводы. К каждому танку подведен шланг. Если включить насос, то их можно заправить. Аккумуляторы тоже где-то должны быть. Они сухозаряженные, их регулярно меняют.

— Кто?

— Тут должна быть своя обслуга. Они приезжают сюда один раз в год, делают необходимые работы, проворачивают у танков двигатели и потом опять уходят. И весь год тут пусто. Во всяком случае, так перед войной было.

— Охренеть! — Рогозин крутит головой, ощупывая фонариком мрачные глыбы танков. — Сколько же их тут?

— Шестьдесят четверок должно быть штук сорок. Других модификаций, более поздних, тоже сколько-то должно быть. Сюда все время чего-то притаскивали. Я не в курсе, точного списка не видел. Там, — киваю на стену, — параллельная штольня. В ней уже танков нет. Там стрелковое вооружение, боеприпасы, обмундирование и продовольствие. Правда, вооружение в основном старое. Пистолеты «ТТ» и автоматы «ППС». Зато их там до хрена. Патронов — тоже хоть утопись. Сюда свозили вооружение воинских частей, стоявших в этих краях. А продовольствие тут было всегда. Меня угощали буханкой хлеба, пролежавшей тут тридцать лет.

— Ну, и как?

— Есть можно. А коли припрет, сожрешь просто-таки с удовольствием.

Мы идем вдоль штольни, пытаемся найти выход. Первоначальная наша попытка успехом не увенчалась, мы уткнулись в глухую стену. Почесав в затылке, разворачиваемся и топаем назад.

Что-то вдруг шумит над нашими головами, словно бы наверху раскручивается большой маховик. И внезапно по нашим глазам бьет вспышка: загораются гирлянды ламп, висящих вдоль стен. Становится ясна причина первого звука: под самым потолком медленно раскручиваются лопасти вентиляторов.

— Ага, — удовлетворенно произносит мой спутник, — мазута запустила генераторы. Теперь хоть со светом ходить будем.

Минут через десять, стоило нам только дойти до середины штольни, из бокового прохода выскакивают оба наших водителя. Они возбуждены, руки их перепачканы в смазке, но довольные глаза прямо-таки сияют.

— Товарищ майор!

— Вижу, ребята, запустили генератор! Молодцы!

— Там такая система остроумная придумана, чтобы дизель провернуть! — возбужденно говорит один из них. — Прям как на велосипеде садишься, крутишь, а через систему передач и маховик раскручивается. А потом — раз, и перекидываешь на него приводной ремень от вала дизеля. Я про такое и не слышал никогда. Уж думали вручную вал провернуть. А там вон как все хитро сделано.

Он оглядывается по сторонам.

— Ух, и ни фига себе! Это что ж тут такое понатыкано?

— Танки это. Была у меня мысль завести какой-нибудь и уже с его помощью с нашими догоняльщиками предметно побеседовать. А потом подогнать сюда топливозаправщики и залить их под пробку. Такую операцию не раз и не два тут проворачивать можно. Вот и пошарьте среди этих громадин, что тут поскорее завести можно.

Всей компанией мы доходим до другого края штольни. Машины здесь стоят уже другие: пониже и пошире. Видно, что здесь собраны более современные образцы. Интересно, а как их сюда доставляли? Своим ходом через тайгу? Ох, многого я еще не знаю об этих сооружениях! Наши водители лазают по металлическим громадинам, осматривают их, залезают под брезент. Они о чем-то спорят, потом один из них подбегает к нам.

— Товарищ майор! А нам обязательно танк?

— Да в общем-то, по хрену. Просто танк выглядит внушительно, и подбить его из пехотного оружия крайне затруднительно. А что, есть какие-то варианты?

— Там у входа два БМПТ стоят. Совсем новые, я таких даже не видел. Их то ли не поставили на консервацию, то ли, наоборот, расконсервировать не успели до конца.

— Справитесь?

— Да все они на один лад!

Следующие несколько часов я помню смутно. Обливаясь потом, мы таскали деревянные ящики с боеприпасами. Набивали ленты и очищали от смазки вооружение. Водители, тем временем, загружали в машины аккумуляторы и заправляли баки топливом. Не сразу разобрались с тем, как включается топливоподача. В результате один из танков облили солярой с головы до ног. Мимо него ходили с осторожностью, стараясь не топать ботинками по бетону. Говорят, соляр от искры не загорается. Так это или нет, а желающих испытывать это на практике не нашлось. Гудящие под потолком вентиляторы понемногу очистили затхлый воздух громадного подземелья. И это было весьма кстати, ибо дышать становилось некомфортно.

Наконец, механики, посовещавшись, решили запустить двигатель первой машины. Неудачно. Дизель чихал, кашлял, но заводиться отказывался. Плюнув на это дело, переключились на вторую. Вот тут дело пошло веселей. Движок завелся буквально с полпинка и заревел так, что нам дружно заложило уши. Обрадованные механики тут же выдвинули идею дернуть первую машину буксиром. На возражения Потеряшки, что это все-таки не «жигуленок», они ехидно поинтересовались, в чем он, собственно, увидел разницу. Оставив их препираться, иду искать выход.

Механизм открывания дверей я нашел почти сразу. Маленькая комнатка в самом конце штольни. Инструкции на стенах, поясняющие надписи. Рычаги управления гидравликой. Все это было как новое, блестело маслом, хотя и открывались эти ворота в последний раз, наверное, уже давно. Выглядываю в штольню и зову на помощь обоих водителей. Совместными усилиями достаточно быстро разбираемся во всей этой механике.

— Командир! К вечеру дело, а к этим так никто и не пришел.

— Вижу. Что думаешь?

— Взять надо одного тихонечко. Да поспрошать вдумчиво, кого они тут ждут и как долго собираются это делать. Потом нож в брюхо — и в аут.