Пусть идет снег - Грин Джон. Страница 22

К повороту я подъехал точно так, как учили в автошколе: одна рука на два часа, другая — на десять, я слегка поворачивал руль, нежно давя на тормоз. Но Карла отреагировала неадекватно — продолжила ехать прямо.

— Тобин, — сказала Герцог. — Поворачивай, поворачивай, Тобин, поворачивай.

Я, не отвечая, продолжал вертеть руль вправо, нажимая на тормоз. Приближаясь к сугробу, машина начала снижать скорость, но на поворот и намека никакого не было. Вместо этого мы с грохотом въехали в стену из снега.

Проклятие. Карла наклонилась влево. Лобовое стекло стало белым с вкраплениями дегтярно-черного. Как только мы остановились, я развернулся и увидел, что на нас валятся, засыпая машину, огромные комья снега. На этот поворот судьбы я отреагировал изощренной тирадой, которыми я вообще знаменит:

— Черт-черт-черт-черт-черт-черт-черт-черт-черт-черт ну и бред-бред-бред-бред-бред-бред-бред.

(глава седьмая)

Герцог протянула руку и выключила двигатель.

— Рискуем отравиться угарным газом, — констатировала она прозаично, как будто мы не оказались в самой холодной на свете жопе в пятнадцати километрах от дома. — Вылезаем через зад, — приказала она, и ее властный голос меня успокоил.

Джей перебрался в хвост и открыл люк в крыше. Потом выпрыгнул наружу. За ним Герцог, а там и я, ногами вперед. Собравшись с мыслями, я наконец смог достаточно красноречиво высказать свои чувства относительно сложившейся ситуации.

— Черт-черт-черт! — Я бил ногой по заднему бамперу Карлы, а на лицо мне падал мокрый снег. — Идиотская затея, господи, родители, боже, черт-черт-черт…

Джей положил руку мне на плечо:

— Все будет хорошо.

— Нет, — ответил я. — Не будет. И ты это прекрасно понимаешь.

— Будет, — настаивал Джей. — Знаешь что? Все будет просто отлично, потому что я отрою машину, кто-нибудь поедет мимо, поможет нам, пусть даже эти близнецы. Ну, не оставят же они нас тут замерзать насмерть.

Герцог осмотрела меня с ног до головы и ухмыльнулась.

— Могу ли я отметить, как скоро ты раскаешься в том, что не послушал моего совета насчет обуви, который я дала тебе еще дома?

Я посмотрел на то, как мои «пумы» засыпает снег, и содрогнулся.

Джей еще не растратил своего оптимизма:

— Да! Все будет хорошо! Господь же не просто так дал мне мускулистые руки и торс, дружище. А для того, чтобы я мог выкопать твою машину из снега. Я и без помощи обойдусь. Вы пока поболтайте, а Халк будет творить свои чудеса.

Я посмотрел на Джея. Он весил, наверное, килограммов шестьдесят пять. У белочек мускулатура и то более впечатляющая. Но Джей был непоколебим. Завязал уши на шапке. Достал из карманов своего суперобтягивающего комбинезона шерстяные перчатки и повернулся к машине.

Помогать ему мне особо не хотелось, потому что я понимал, насколько это безнадежно. Карла почти на два метра въехала в сугроб с меня ростом, а у нас даже лопаты не было. Так что я встал на дороге рядом с Герцогом, вытер прядь мокрых волос, выбившихся из-под шапки.

— Извини, — сказал я ей.

— Гм, да не ты же виноват. А Карла. Ты руль крутил. А она не послушалась. Знала я, что зря ее полюбила. Тобин, она как все: стоит мне признаться в любви, как меня бросают.

Я рассмеялся:

— Я-то не бросил. — И похлопал подругу по спине.

— Да, но я а) тебе в любви никогда не признавалась, б) я в твоих глазах даже не девушка.

— Мы в жопе, — рассеянно проговорил я, повернувшись к Джею, роющему тоннель вдоль правой стороны машины. Он напоминал маленького крота, и дело у него шло на удивление хорошо.

— Ага, мне уже как-то холодно, — вздохнула Герцог, встав со мной бок о бок.

Не представляю, как можно было мерзнуть в этой огромной лыжной куртке, хотя какая разница. Главное, что я тут не один.

Я протянул руку, сдвинул ей шапку набок и обнял:

— Герцог, что же нам делать?

— Думаю, получилось все равно прикольнее, чем было бы в «Вафельной», — сказала она.

— Но в «Вафельной» же Билли Талос, — с издевкой ухмыльнулся я. — Я теперь знаю, почему ты туда так хотела. Хашбрауны ни при чем!

— Хашбрауны при всем, — возразила Герцог. — Как сказал один поэт, «так многое зависит от хашбраунов, блестящих от масла, лежащих рядом с омлетом».

Я ничего не понял. Просто кивнул и посмотрел на дорогу, гадая, когда приедет какая-нибудь машина и спасет нас.

— Ситуация, конечно, фиговая, но зато это самое невообразимое рождественское приключение.

— Да, и прекрасная иллюстрация к тому, почему я в целом не люблю приключений.

— Небольшой риск время от времени совсем не лишний, — засмеялась Герцог, подняв на меня взгляд.

— Абсолютно не согласен, это лишь подтверждает мою позицию. Я рискнул, и Карла застряла в сугробе, родители теперь от меня отрекутся, — вздохнул я.

— Поверь мне, все будет нормально, — спокойно и размеренно сказала Герцог.

— Это у тебя хорошо получается, — констатировал я. — Говорить всякий бред так, чтобы я в него поверил.

Она встала на цыпочки, обняла меня за плечи, и ее лицо с красным мокрым носом оказалась прямо рядом с моим.

— Тебе не нравятся черлидеры. Ты невысокого о них мнения. Ты предпочитаешь приятных прикольных девчонок-эмо, с которыми и я бы не прочь подружиться.

Я пожал плечами:

— А вот это почему-то не сработало.

— Черт! — Герцог улыбнулась.

Джей вылез из своего снежного тоннеля, стряхнул снег с василькового комбинезона и объявил:

— Тобин, у меня не слишком хорошая новость, только держи себя в руках.

— Хорошо. — Я занервничал.

— Не знаю, как сказать… Как ты, гм, думаешь, сколько колес у Карлы должно быть на данный момент в идеале?

Я закрыл глаза, запрокинув голову; свет от уличного фонаря ярко светил мне в лицо, а на губы медленно падал снег.

Джей продолжал:

— Если быть абсолютно честным, я бы назвал оптимальным число четыре. А на данный момент чисто физически у Карлы имеются три колеса — неидеальное количество. К счастью, четвертое находится на очень небольшом от нее расстоянии. Но, к несчастью, я не специалист по монтажу колес.

Я натянул на лицо шапку, ощутив всю глубины жопы, в которую попал, и вдруг впервые почувствовал холод — в районе запястий, где перчатки не доходили до куртки, на лице и в ногах — от тающего снега уже промокли носки. Родители не станут меня бить или выжигать клеймо раскаленными щипцами, нет. Они слишком воспитанные люди, чтобы доходить до такой жестокости. Именно из-за этого мне и было по-настоящему паршиво: родители не заслуживают сына, который отломал колесо их возлюбленной Карлы, направившись среди ночи праздновать Рождество с черлидерами.

Кто-то убрал шапку с моего лица.

— Я надеюсь, ты согласишься с тем, что такая небольшая неприятность, как отсутствие машины, не должна помешать нам добраться до «Вафельной», — улыбнулся Джей.

Герцог, опершись на торчащий из снега зад Карлы, рассмеялась, а я — нет.

— Джей, сейчас не время для нелепых шуточек, — заметил я.

Он распрямился во весь рост, словно для того, чтобы напомнить, что он чуточку выше меня, затем сделал два шага к центру дороги и встал прямо под фонарем.

— Это не нелепые шуточки, — заявил он. — Верить в свою мечту — разве это нелепые шуточки? Преодолевать трудности, следуя за мечтой, — разве это нелепые шуточки? Когда Гекльберри Финн проплыл сотни километров на плоту по Миссисипи на встречу с черлидерами девятнадцатого века — разве это были нелепые шуточки? Тысячи мужчин и женщин посвятили свои жизни исследованию космоса, чтобы Нил Армстронг мог встретиться с черлидерами на Луне, — разве это нелепые шуточки? Нет! И верить, что в эту грандиозную ночь чудес мы, трое великих мужей, должны хоть и с трудом, но все же идти на великий свет желтой вывески «Вафельной», — не нелепые шуточки!

— Не мужей, — с разочарованием произнесла Герцог.