Охотник за головами - Манасыпов Дмитрий Юрьевич. Страница 39

Письмо передаст мой доверенный и близкий к моей персоне человек по имени Хорса. Он мой воспитанник, надежный и опытный воин и лесовик, и в данном деле окажет вам полное содействие. Вполне может быть, что вы уже встретились с кем-то, кто вам неизвестен, но желающим причинить вашей персоне вред. Примите мои извинения, но произошла утечка сведений о том, что я хотел обратиться к вам. Виновные понесли наказание, но исправить это я уже не в силах. Надеюсь на то, что Хорса успеет предупредить вас о данной досадной помехе, а также на завидное умение владеть мечом, о котором так восхищенно отзывались мастера Стреендама. За ущерб, если таковой будет, готов доплатить дополнительную премию. Вся конкретная информация у моего слуги, который передаст ее вам. Еще раз примите мои извинения, и прошу вас, Освальд, выполните мою просьбу.

Писано в замке Брие, в землях Бретоньера, в десятый год правления короля Ангуса. Ландграф де Брие, Гастон Железная Стопа»

Окончив чтение, Освальд положил письмо и крепко призадумался. Вот такого с ним еще не происходило. Сам он спокойно ехал в Вольные города, чтобы найти работу и, возможно, определить какую-то цель в дальнейшем. А тут, как снег на голову, свалились сперва наемники, потом лучник со своим письмом. И как ему теперь воспринимать все это? Конечно, от работы ему бегать не приходилось, тем более что случалось прилагать усилия в очень специфической отрасли труда. Но чтоб таким образом! А ведь действительно, дело-то запутанное. Откуда погибшие узнали о нем, да еще не просто узнали, а поджидали его здесь? Об этом говорилось в письме, написанном достаточно давно. Пришла пора признать, что он все-таки очень молод и не все в жизни повидал. Хотя еще с утра Освальд был уверен в обратном.

Тем временем дотошный лучник нашел потаенные ключи к языку наемника. Возможно, причиной послужило честное и открытое лицо Хорсы. Серые глаза смотрели на солдата по-доброму, с легким прищуром из-под соломенно-светлых бровей. Так и упрашивая рассказать всю правду, не тая в душе чего тяжелого. А может, этим средством оказалась обычная твердая и ребристая лучина, которую Хорса несколько раз прокрутил между сжатыми в его широком кулаке пальцами солдата. Лицо наемника густо покраснело, он взвыл дурным голосом и начал рассказывать. Торопливо и сбивчиво говорил о том, из-за чего банда искала Освальда. Сложив письмо и убрав его в сумку, охотник решил поучаствовать в разговоре.

– Так, значит, наняла вас баба? – Хорса посмотрел на солдата, потом на лучину. – Ну а зачем, она вам сказала?

– Да ничего она не говорила, дала задаток, по десять имперских желтяков на каждого, обещала столько же после… – деваться парню было некуда, пришлось разговориться. – Да, видно, не судьба, кто ж знал, что это будет охотник.

Хорса, ухмыляясь, повернулся к Освальду:

– Не, ты слыхал, а! Небось, если бы знали, то точно не полезли бы. Десять золотых безантской чеканки, а, Освальд. Дешево тебя оценили, э?

– Ну да, посидели бы, пивка попили и разошлись. – Охотник улыбнулся в ответ. – А где должны были получить остаток?

– Да недалеко отсюда, на дорожной развилке, завтра ближе к вечеру.

Лучник присвистнул, мальчишка испуганно ойкнул, а Годзерек от удивления поперхнулся пивом. При этом трактирщик запоздало сообразил, что таким образом выдал свое подслушивание. Но было поздно. Головы лучника и охотника повернулись к нему, и две пары глаз одновременно уставились на поперхнувшегося Годзерека. Освальд укоризненно покачал головой и пальцем поманил хозяина. Пришлось ему встать и направиться в их сторону, хотя бедняга Годзерек прямо-таки затрясся от страха. Лишь приблизившись, он понял, что рядом с этими двумя почему-то сидит и музыкант, который слышал все полностью и которому ничего до сих пор не сделали. Лучник почувствовал состояние хозяина и подмигнул поддерживающе, похлопав по сиденью стоявшего рядом стула:

– Да не дрейфь, почтеннейший. Что за беда, услышать разговор собственных постояльцев? – лучник широко и добродушно улыбнулся. – Ты лучше расскажи нам, особенно вот этому Освальду, что ж такого страшного в этом, встречаться возле лесной развилки?

– Погоди, ты еще ни слова не сказал о деле, из-за которого меня искал, – Освальд вопросительно взглянул на Хорсу.

– Да расскажу, расскажу. Только связано оно именно с этими местами, поэтому не мешало бы сначала узнать от местного жителя, что здесь по ночам происходит. Вы, господин хозяин, давно здесь трактир держите?

– Лет так шесть, никак не меньше. – Годзерек волноваться практически перестал, понимая, что страшного уже точно ничего не будет. Даже пиво в сторону отставил. – А что?

– Вот и расскажите нам, почему это ваши Большие овраги стали называть Волчьими?

Шесть глаз уставились на трактирщика. В карих глазах музыканта испуг смешивался с профессиональным интересом стихоплета. Серые глаза лучника и разноцветные, один голубой, второй зеленый у охотника, ничего кроме внимания в себе не таили. Годзерек почесал в затылке, хлебнул из отставленной кружки и начал с путаного рассказа о собственных жизненных неудачах, которые заставили его вернуться в родные Овраги шесть лет назад и открыть придорожный трактир. Потихоньку он трезвел, мысли перестали путаться, и рассказ начал приобретать осмысленность и связанность.

– Года полтора назад, – рассказывал Годзерек, – богатый караван с юга отправился в путь, не дождавшись утра. Уж больно торопился хозяин попасть на весеннюю ярмарку в Вилленген, хотел с большой выгодой распродать товар: ткани, пряности, мылящие порошки, редкие в этих краях. А самое главное, как похвастался купец трактирщику, ювелирные изделия, производимые только на юге, и богато украшенное камнями и чеканкой оружие, из знаменитой хоссровской стали. Разбойников купчина не боялся, охрана была знатная, двенадцать молодцев, один к одному, прекрасно вооруженных и умеющих обращаться с оружием. Недешево они ему обходились, зато того стоили.

– Так и сказал, они, мол, стоят этих денег, – Годзерек покачал головой, вспоминая веселого гостя, уверенного в успехе собственного предприятия. – Вот, видно, и сглазил. Да хоть были бы его охранники такими же умелыми воинами, как гвардейцы короля Нессара или горцы с гор Нордиге, да и числом поболе, не помогло бы, наверное. Все-все, продолжаю рассказывать…

Купец радовался, что почти добрался на ярмарку, нисколько не потеряв за путешествие, и уже подсчитывал будущую прибыль. До Вилленгена оставалось полтора дня пути, если не делать долгих остановок. Поэтому в дорогу выступили вечером, несмотря на сгущающиеся сумерки. Годзерек хорошо помнил, как он тогда огорчился. Хотя его дела шли в то время не в пример лучше, чем сейчас, но все же жалко было терять возможную выручку. Из-за этого он долго смотрел вслед исчезающему за поворотом последнему возу.

Утром, когда рассвело, деревенский пастух погнал коровье стадо к выпасу. Недалеко от последнего забора он нашел окоченевшего коня, рядом лежал всадник, один из тех охранников. Пастух снял с коня всю упряжь, не пропадать же добру, и уже начал стаскивать со всадника пояс, когда тот зашевелился.

Когда его перетаскивали в ближний дом, он очнулся и все повторял то на непонятном языке, то на общем торговом одно и то же: «Волки… Большие волки-оборотни…»

– Он был весь в крови, да и лошадь его тоже. Прямо-таки плавали в ней. А еще что конь, что сам, так изодрали их, не приведи Господь. Да, так оно все и началось. – Годзерек вздохнул и потянулся к своей кружке, взял ее и огорченно уставился на пустое дно. Развернувшись, он попытался привлечь внимание одной из служанок, махая рукой с зажатой кружкой. Лучник поймал его руку и, перегнувшись через стол, попросил не прерывать столь интересный рассказ на такие пустяки, как пиво. Пришлось трактирщику подчиниться, больно уж вежливый тон был у Хорсы.

…После нападения на купца-южанина из Вилленгена прибыли несколько чиновников, отряженных купеческой гильдией, дабы разобраться, с какой это стати местные волки чинят препятствия честной торговле, а именно рвут купцов на куски.