Путь в Обитель Бога (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич. Страница 40

У меня с Силой полное взаимопонимание. Он хоть и дурной, но не совсем, и много чего успел мне рассказать, карябая по земле прутиком. По тому, как он писал и какие употреблял слова, я сообразил, что в прошлом Сила был образованным человеком. Он не молод уже, лет за сорок, а может и все пятьдесят — по нему не разберёшь, как будто вовсе без возраста. Я ему тоже карябал в ответ. Очень мне хотелось, чтобы он навсегда поселился на ферме. Какая-никакая, но защита Лике. Оружия, кроме нукуманского арбалета, у Силы нет, но из него он стреляет лучше, чем сами нукуманы. Однако он не согласился. Нацарапал, что, мол, и так буду рядом, когда понадоблюсь. Продолжает жить в лесу. Ну ладно, пускай как хочет… Из всяких странных типов, что бродят сейчас по Земле и Додхару, Сила ещё не самый необычный.

Простившись с рейнджерами, мы пошли дальше. Ферма была уже недалеко, и я радовался, что мы придём со своей провизией. Нечего Лику зря обременять. За день я не раз успел пожалеть, что не попробовал подстрелить того оленя у пасеки; слава богу, подвернулась эта лосиха. Теперь рюкзаки тащили и я, и Бобел — он вытащил свой из моего, и мы наполнили оба мясом. Обычно Бобел в своём рюкзаке ничего не носит, кроме пулемётных лент и единственного одеяла, теперь же загрузил туда чуть не половину туши.

Вечерело. До фермы оставалось пять тысяч шагов, когда нас встретил мой друг по переписке прутиком. Тотигай аж подскочил — он его не учуял. Здороваться с Силой бесполезно, всё равно не услышит, и я ему слегка поклонился. Он кривовато, но довольно улыбнулся и поклонился в ответ. Отдельно поприветствовал таким же образом Бобела с Тотигаем и нырнул в заросли. Вот и поговорили.

Вскоре мы миновали остатки сгоревшего дома. Кое-где из высокой травы ещё торчали обугленные брёвна. В одном месте, немного дальше, трава была скошена. Между двумя могильными холмиками я когда-то вкопал столб из лиственницы. На нём — как и всегда — лежал маленький букетик свежих цветов.

Ещё дальше шёл огороженный жердями выгон, свободный от кустов и деревьев. Закрыв за собой ворота, мы немного постояли на открытом месте, чтобы Лика нас увидела, узнала и не подстрелила по ошибке. Собаки наверняка успели её предупредить, но мало ли… Что за чудо эти фермерские собаки! В Новом Мире они за каких-нибудь несколько лет стали едва не умнее керберов, только что разговаривать не научились. И пасть открывают лишь для того, чтобы кусать. Все как одна здоровые — маленьких после Проникновения съели люди или собратья по племени. Нападают только сзади. Молча.

Когда подошли к дому, Лика уже стояла на крыльце. Статная, черноволосая — с автоматом. Армейский камуфляж совсем не портил фигуру, тем более, что она была не в куртке — в одной футболке и брюках. Я отвёл дуло в сторону и неловко чмокнул её в лоб.

— Надеюсь, он на предохранителе.

— Теперь на предохранителе. Папа всегда говорил мне, что расставаться с оружием не стоит, и ты постоянно повторял то же самое.

— Твой папа был умным человеком. А я так вообще всегда прав.

Чёрт знает, почему я всё время так стесняюсь в её присутствии — ну прямо мальчик, честное слово. И ведь женщин у меня было столько, что я уже и счёт потерял, да только проститутки из Харчевни и девчонки, шляющиеся с караванщиками — это совершенно другое.

Когда Тотигай выволок Лику за шиворот из огня, она походила на маленького тощего трубочиста с опалёнными волосами и ресницами, а в левом плече была дырка от пули. С почерневшего лица на меня смотрели огромные испуганные глазищи, но она даже не ойкнула ни разу, пока я её перевязывал, разорвав рубашку, только скрипела зубами и неловко прикрывала едва наметившуюся грудь. А теперь — посмотрите-ка на неё…

Лика, стоя на нижней ступеньке крыльца, обхватила рукой бычью шею Бобела и привстала на цыпочки, чтобы иметь возможность поцеловать его в щёку. Бобел тоже засмущался, и у него вдруг мелко задрожала нижняя губа.

Я всегда думал, что до своего знакомства с ибогальской медициной, в своей прошлой жизни до Проникновения Бобел был профессиональным солдатом. Иначе никак не объяснить его поступок при штурме Учугешской базы. Просто он привык сражаться на стороне людей — на уровне инстинкта. А наблюдая за ним после его знакомства с Ликой, я пришёл к выводу, что него когда-то была семья.

Возможно, и дочь, на Лику похожая…

Тотигай просунулся в первые ряды и требовательно ткнул Лику носом в живот.

— Привет, Тотигай! — улыбнулась она. — Сегодня будут лепёшки — свежее тесто замешано. И мясо. Я поварю его хорошенько, и тебе с него ничего не будет. Элф обойдётся бульоном. Ему будет полезно оценить оборотную сторону вашего обычая.

— Чёрта с два я обойдусь бульоном, — не согласился я. — Кстати, мы тоже принесли мяса.

— Элф зажал для меня почти все лепёшки, которые ты прислала в последний раз, — тут же наябедничал кербер. — Выделил какие-то жалкие крохи.

— Он врёт, — авторитетно сказал я. — Лика, ты ведь не поверишь этому крылатому прохвосту?

— Бедный Тотигай! — печально сказала Лика. — Тебя опять морили голодом. Но не плачь, сейчас всё переменится. Давайте, заходите в дом.

— Я тут пройдусь, — буркнул Бобел. — Посмотрю, как и что.

Он свалил свой рюкзак с плеч, и я был вынужден признать, что сразу оба рюкзака — свой и его — занести в дом окажусь не в состоянии.

— Мясо завтра нужно закоптить, — сказал Лика, критически осмотрев наш груз. — А сейчас его лучше в погреб.

Мне не хотелось лезть в погреб, который мы когда-то выкопали прямо под новым домом Лики, тем более что мясо оттуда утром всё равно придётся доставать обратно. И, хоть там намного прохладнее, сейчас ведь не бывает снега, который можно было бы набить в погреб по весне, устроив настоящий ледник. Так что я сказал:

— А давай прямо сегодня? Ещё не поздно.

— Давай.

Я отвязал от рюкзака Бобела притороченную к нему лосиную шкуру, которую предстояло засолить, и мы перетащили почти всё мясо в коптильню. Она представляла собой просто сруб из вершинника с печкой, дымоход в которой перекрывался заслонкой. Сухие черёмуховые дрова лежали под навесом снаружи. Быстро разделав крупные куски на ломти нужного размера, мы насадили их на небольшие стальные крючья и развесили на протянутой под потолком в несколько рядов проволоке. Подождав, пока дрова хорошенько разгорятся, подбросили сверху ещё и перекрыли дымоход.

— Как много, — сказала Лика, бросив взгляд под потолок прежде, чем закрыть дверь. — Элф, вы должны погостить у меня подольше в этот раз. Или забирайте половину с собой. Мне одной столько не съесть, будет жалко, если пропадёт. Ведь ещё Сила постоянно таскает то рябчиков, то тетеревов.

— Отдашь собакам, — сказал я. — Мне просто везло сегодня. Сначала оленя спугнул, а потом попалась эта лосиха. Две удачи за один день. Жаль, что так бывает не всегда. Но уж убить только половину лося — это ещё никому не удавалось.

— Да! — развеселилась Лика. — Точно!

— Поэтому, когда я вижу лося в удобном месте, я убиваю его целиком, — продолжал я, тоже улыбаясь. — А ты что делаешь?

— То же самое. А потом отдаю собакам, — вздохнула Лика. — Но мои собаки могут и сами о себе позаботиться, а баловать их вредно.

Я занялся шкурой, а Лика ушла в дом. В пригоне замычала корова. Две Ликины собаки, прекрасно понимавшие, когда их присутствие необходимо, а когда нет, так ни разу и не показались с момента нашего прихода.

Наконец вернулся Бобел. Судя по времени его отсутствия, он обшарил каждую пять вокруг фермы на площади в десяток квадратных километров. Он и так всегда осторожен, но в гостях у Лики становится просто параноиком. Если прибавить сюда собак, Тотигая, меня и Хака, околачивающегося сейчас где-то неподалёку, то выходило, что ферма Лики в настоящий момент была самым хорошо охраняемым объектом на всей нашей Старой территории.

Пирушка, которую закатила для нас Лика, затянулась до глубокой ночи. Ей непременно хотелось поговорить со всеми вместе и каждым в отдельности. Общение несколько осложнялось тем, что кто-то один дежурил снаружи, и никому не хотелось оставаться там надолго.