Фавориты Фортуны - Маккалоу Колин. Страница 201

К рассвету карательной экспедиции уже не существовало. Всю ночь Спартак посылал молчаливые группы вниз, на скалы. Некоторые даже спускались на веревках, чтобы убивать быстро и бесшумно. Действительно, эти рекруты оказались настолько глупы, что сняли доспехи и сложили оружие, прежде чем собраться у лагерных костров, которые выдавали места ночевок. И до того зеленым был сам Гай Клавдий Глабер, что посчитал местность лучшей защитой, нежели хороший лагерь. Ближе к рассвету некоторые проснувшиеся солдаты начали понимать, что происходит, и подняли тревогу. Началось паническое бегство.

И тогда Спартак ударил всей силой. Женщины с факелами освещали путь воинам. Половина войска Глабера была перебита на месте, другая убежала, побросав доспехи и оружие. И первыми среди беглецов были Глабер и его три легата.

Две тысячи восемьсот комплектов снаряжения пополнили запасы мятежников. Спартак велел своим гладиаторам переодеться в одежду легионеров, а обоз Глабера присоединил к своему. Добровольцы теперь потекли к нему потоком, и большинство из них были опытные солдаты. Когда их количество выросло до пяти тысяч, Спартак решил, что котловина Везувия уже не может служить им убежищем, и вывел оттуда свой легион.

Он точно знал, куда направляется.

Таким образом, получилось, что, когда преторы Публий Вариний и Луций Коссиний вывели два легиона рекрутов из лагеря в Капуе и направились по дороге в Нолу, они встретили хорошо построенное римское укрепление недалеко от опустошенной Виллы Батиата. Вариний, старший командир, обладал немалым военным опытом. Таким же был и Коссиний, его помощник. Одного взгляда на эти два легиона им хватило. Они пришли в ужас. Их рекруты совсем не обучены, и их основное обучение начнется только сейчас! В дополнение к трудностям преторов погода стояла холодная, мокрая и ветреная. К тому же какая-то инфекция распространилась среди солдат. Когда Вариний увидел искусную фортификацию у дороги на Нолу, он сразу понял, что она принадлежит мятежникам и что его люди не смогут атаковать ее. Вместо того чтобы штурмовать стены, он встал лагерем рядом.

Тогда еще никто не ведал ни имени вождя восставших, ни того, кем были мятежники. О них не знали ничего, кроме одного: они разгромили школу гладиаторов Гнея Корнелия Лентула Батиата (который в регистрационных книгах школы оказался пропретором), ушли на гору Везувий и к ним присоединились несколько тысяч недовольных самнитов, луканцев и рабов. От опозорившегося Глабера пришло известие, что мятежники теперь завладели их снаряжением и что ими командует опытный военный, человек, благодаря руководству которого восставшие запросто уничтожили пять когорт Глабера.

Однако тщательная разведка показала, что в лагере находились только тысяч пять и что часть их составляли женщины. Ободренный, Вариний развернул свои два легиона для боя на следующее утро. Он был уверен, что даже с больными, необученными солдатами одолеет восставших, потому что у него больше людей. А сильный дождь все не прекращался.

Когда сражение закончилось, Вариний не знал, винить ли в своем поражении тот ужас, который испытали его солдаты при виде мятежников, или болезнь, которая заставила многих легионеров сложить оружие и отказаться идти в бой, говоря, что они не могут, просто не могут этого сделать. Хуже всего было то, что Коссиния убили, когда он пытался сплотить потенциальных дезертиров, и что очень много оружия было взято мятежниками с поля боя. Смысла преследовать восставших не было, и они ушли под дождем в направлении к своему лагерю. Вариний повернул свою забрызганную грязью и деморализованную колонну и вернулся в Капую, где он честно все написал Сенату, не щадя ни себя, ни Сенат. «В Италии нет хорошо обученного войска, — писал он. — Хорошо обучены только мятежники».

Теперь он знал, какое имя может сообщить в отчете: Спартак, гладиатор-фракиец.

В течение шести рыночных интервалов Вариний обучал своих несчастных солдат, большая часть которых выжила в том сражении, но, казалось, не перенесет респираторного заболевания, которое все еще продолжало свирепствовать в их рядах. Командующий привлек несколько ветеранов-центурионов Суллы, чтобы они помогли обучать солдат, но не мог убедить их записаться на службу. Сенат посчитал благоразумным начать вербовку еще четырех легионов и уверил Вариния, что он найдет поддержку во всем, что решит предпринять. Четвертый претор из восьмерки этого года, Публий Валерий, был назначен старшим легатом Вариния. Один сбежал, один убит, один побежден… Да, четвертому претору не повезло.

Вариний посчитал, что теперь его люди достаточно обучены, чтобы начать операции в конце ноября, и повел их из Капуи, чтобы атаковать лагерь Спартака. Но в лагере никого не оказалось: Спартак тайком ушел. Это еще раз подтверждало, что этот «фракиец» — военный человек, обученный по римским правилам. Болезнь все еще преследовала бедного Вариния. Когда он вел свои два ослабленных хворями легиона на юг, он вынужден был беспомощно наблюдать, как целые когорты останавливаются для отдыха. Центурионы обещали догнать командующего, когда люди почувствуют себя лучше. Около Пицентии, как раз перед бродом через реку Силар, он наконец догнал мятежников. Но с ужасом увидел, что легион Спартака разросся до размеров целой армии. Их было пять тысяч меньше двух месяцев назад — и стало двадцать пять тысяч теперь! Не осмеливаясь атаковать, Вариний был вынужден смотреть на эту грозную силу с противоположного берега Силара и уйти по Попиллиевой дороге в Луканию.

Когда больные когорты догнали основные части армии Вариния, а больные начали поправляться, Вариний и Валерий стали совещаться. Преследовать мятежников до Лукании или возвращаться в Капую и провести зиму там, тренируя более многочисленную армию?

— Может быть, лучше дать бой сейчас, даже если их значительно больше? — сказал Валерий. — Или поступить умнее? За зиму мы сможем набрать достаточно людей и тогда весной сразимся с ними.

— Не думаю, что следует принимать какое-то решение, — сказал Вариний. — Сейчас мы должны преследовать их. К весне их число, без сомнения, увеличится вдвое — и каждый человек, который придет к ним, будет ветераном из Лукании.

Итак, Вариний и Валерий пошли по пятам за мятежниками, даже когда увидели, что Спартак свернул с Попиллиевой дороги и направился прямо в луканские горы. В течение восьми дней они следовали за Спартаком, встречая на пути лишь старые знаки их пребывания и каждую ночь возводя прочные лагерные укрепления. Тяжелая работа, но благоразумная.

На девятый день вечером начался тот же процесс строительства лагеря под ропот людей, которые были легионерами недостаточно долго, чтобы понимать необходимость безопасного лагеря. И пока они возводили земляную насыпь и копали траншеи, Спартак атаковал. Поскольку мятежников было больше и ими руководил более способный командир, Варинию ничего не оставалось, как отступить, бросив своего красиво украшенного общественного коня и большую часть своих солдат. Из восемнадцати когорт, с которыми он выступил из Капуи, в Луканию возвратились только пять. Снова форсировав Силар и войдя в Кампанию, Вариний и Валерий оставили эти пять когорт охранять брод под командованием квестора Гая Торания.

Оба претора вернулись в Рим, чтобы уговорить Сенат как можно быстрее обучить дополнительных людей. Ситуация с каждым днем становилась все серьезнее. Лукулл и Марк Котта застряли на востоке, Помпей действовал в Испании. И многие сенаторы чувствовали, что процесс вербовки — пустая трата времени. Италийский колодец высох. Затем в январе пришло известие, что Спартак вышел из Лукании с сорока тысячами людей, организованными в восемь вполне дееспособных легионов. На реке Силар мятежники убили бедного Гая Торания и уничтожили его пять когорт. Кампания находилась во власти Спартака, который, как говорилось в докладе, пытался убедить города самнитов перейти на его сторону и объявить Италию свободной.

Трибунам казны строго приказали прекратить жалобы и начать искать деньги, чтобы выманить ветеранов. Претор Квинт Аррий (который должен был заменить Гая Верреса на посту губернатора Сицилии) получил приказ поторопиться в Капую и приступить к организации настоящей, консульской армии из четырех легионов, усиленных, насколько возможно, ветеранами. Новые консулы, Луций Геллий Попликола и Гней Корнелий Лентул Клодиан, были официально назначены командующими в войне против Спартака.