Сага о Хелоте из Лангедока - Хаецкая Елена Владимировна. Страница 76

– Забери вот это, – велела Имлах. – Совсем распустил паршивцев. Я недовольна, Лаймерик. Они пакостят уже в моем кабинете.

– Слушаюсь, ясная Имлах из Серебряного Леса, повинуюсь, мудрая Имлах из Серебряного Леса, – торжественно произнес Лаймерик, с достоинством повернулся и вышел все в ту же дверцу.

Приоткрыв от удивления рот, Хелот наблюдал за этой сценой. Имлах ждала, не выказывая ни малейших признаков нетерпения. Зверек, тряпочкой свисавший из ее рук, все так же цепко держал свою драгоценную кость и только время от времени шевелил носом, и тогда его усы воинственно топорщились.

3атем снова показался важный человечек. Он шел размеренным шагом и на вытянутых руках нес клетку с тонкими частыми прутьями. Туда и был водворен горностай, который, ничуть не смущаясь лишением свободы, тотчас улегся и снова взялся за птичью ногу. Ступая медленно, как на церемонии, Лаймерик удалился и унее с собой горностая.

Хелот слегка улыбнулся, встретившись с Имлах глазами, однако великанша и не думала разделить с ним веселье. Похоже, такие сцены разыгрывались в замке по несколько раз на дню.

– Ты голоден? – спросила Имлах.

– Не знаю. Вроде бы, нет. Я хотел задать вам один вопрос.

Имлах склонила голову к плечу:

– Конечно, дакини. Ты можешь спрашивать все, что угодно, и получишь честные ответы или не получишь никаких.

– Спасибо, Со мной был мальчик, когда Народ напал на нас...

– Не напал, дакини. Народ осуществил свое суверенное право.

– Мне неважно, как это называется. Со мной был мальчик по имени Тэм, и я хотел бы знать, где он и что с ним стало. – Он жив. Народ взял его к себе.

Хелот подскочил.

– Святой Бернард! – вырвалось у него. – Вы хотите сказать, что малыша захватили в плен эти низкорослые варвары?

Имлах смотрела на него во все глаза. Дакини был по-настоящему огорчен. Похоже, он близок к тому, чтобы взорваться: кусает губы, хмурится, отворачивается, шарит руками по поясу. Наконец заговорил:

– Где мой меч? Я могу попросить вернуть мне оружие? – Зачем тебе оружие?

– Госпожа, – произнес Хелот, мрачно глядя ей прямо в лицо, – в таком случае, могу я хотя бы узнать, свободен ли я?

– Я тебе не госпожа, дакини, – снова поправила его Имлах.

– Простите. – Но глаз не опустил. – Я отвечу тебе по мере моего разумения, – медленно проговорила Имлах.

– Многое зависит от того, что именно ты называешь «быть свободным». Свободен ли ты взять свое оружие, пойти ночью к Народу и устроить кровавую бойню? Тебя, конечно, убьют, но сколько погибнет тех, кого ты считаешь варварами! Нет, не свободен ты сделать это. Ты ведь об этом спрашивал?

– Если я свободен, – упрямо повторил Хелот, – то никому не должно быть дела до того, чем я собираюсь заниматься и как воспользуюсь своей свободой.

– Ошибаешься, дакини. – В тоне Имлах прозвучали металлические нотки. – Если мое предположение – правда, то лучше тебе сидеть в цепях, Хелот из Лангедока.

– Простите, но мне показалось, что лесные жители – враги замка. Разве вы не говорили, будто господин барон время от времени воюет с Народом?

– Это так, – не стала отрицать Имлах. – Но отсюда вовсе не следует, что Народ можно истреблять, особенно в мирное время.

– Но я не собирался никого истреблять, гос... Имлах. Однако когда я вышел в путь, со мной был...

– ...один из Народа, – заключила Имлах. – С ним не случится ничего плохого, поверь мне.

Хелот опустил голову на сплетенные пальцы рук и задумался. Он видел, что великанша уверена в своей правоте... И на краткий миг ему показалось, что он, Хелот, заблуждается. Нет никакого Ноттингама, нет на белом свете ни Лангедока, ни Иерусалима, ни деревни под названием Локсли... Остался в мире лишь бесконечный лес Аррой, где живут странные белобрысые дикари и где сам он, Хелот, – всего лишь презренный дакини.

– Имлах, – проговорил он глухо, цепляясь за последнюю надежду, – но ведь там, откуда мы пришли, мы с этим мальчиком принадлежали к одному племени...

– Странные, должно быть, это земли, – сказала Имлах.

Когда низкая дверь бревенчатого дома, где был заперт Тэм, приотворилась, мальчишка забился подальше в угол и съежился. Его приволокли сюда силой, по дороге несколько раз вразумляли добрым ударом кулака, после чего бросили одного в доме и заложили прочные засовы на дверях и ставнях. Ничего хорошего он от этих нелюдей и не ждал. Хоть они продолжали упорно навязывать ему родство, Тэм скорее дал бы себя удавить, чем отрекся бы от своего господина. В его темном варварском уме жило только одно светлое воспоминание, и оно носило имя Хелота.

Поэтому он заранее набычился и сердито уставился на дверь, ожидая увидеть Отона или кого-нибудь из его подручных. Однако вошла женщина, и вместе с ней, казалось, в тесное маленькое жилище ступила неземная тишина. Тэм вытаращил глаза. Он не мог даже понять, красива ли она, потому что был ослеплен. Ощущение свежести и покоя, исходившее от нее, было таким сильным, что Тэм начал задыхаться. Сквозь пелену он видел светлые косы, большие зеленые, как крыжовник, глаза. На голове она носила узкую кожаную повязку, украшенную бахромой, бисером и кусочками пестрого меха. Необыкновенно чистое лицо смотрело на Тэма участливо и в то же время отстраненно.

Затем, видимо уловив, как в мальчике бьется неосознанный ужас, она передумала подходить ближе и села у самого порога. Тэм с облегчением перевел дыхание и украдкой сотворил крестное знамение. Однако, против всех ожиданий, женщина не рассыпалась прахом, не заверещала, не обернулась куницей или рысью. Она попросту ничего не заметила.

– Мое имя Фейдельм, – сказала она очень тихо, чтобы не испугать ребенка еще больше.

– Кто вы? – прошептал Тэм. Он хотел назвать ее по имени, но подавился. Эти звуки как будто обжигали ему губы, застревали в горле.

– Я разговариваю с богами и духами от имени Народа. Я голос леса Аррой, знакомый Силам.

– Так вы ведьма? – хрипло спросил Тэм.

Она не обиделась, – скорее всего, просто не поняла.

– Мне многое ведомо, – был простой ответ. – А многое и ке ведомо. Не знаю, кто я. Много лет я живу, но до старости еще вдвое больше осталось, чем прожито. Я была всегда. Но пребуду ли всегда? Вот тайна.