Москва. Великие стройки социализма - Рогачев Алексей Вячеславович. Страница 61

Несколько осторожнее были «двухлучевики». Стремясь умерить масштабы сносов, они трассировали два луча проспекта практически по Кропоткинской и Метростроевской улицам, а за Садовым кольцом – по Большой Пироговской и Комсомольскому проспекту. В Лужниках лучи сходились и по высокому мосту поднимались на Ленинские горы. Кропоткинская улица расширялась с 22 до 40 метров за счет правой стороны, благодаря чему левую сторону удавалось сохранить. Извилистая Метростроевская имела опорную, капитальную застройку лишь в самом начале, с левой стороны, поэтому на остальном протяжении она могла быть расширена и спрямлена путем сноса зданий как с правой, так и с левой стороны [189]. Возникали и другие предложения – пропустить два луча по направлению Усачевой улицы и по Фрунзенской набережной Москвы-реки [190].

К решению этого вопроса помимо мастерской Иофана – Щуко– Гельфрейха подключился коллектив управления планировки Москвы под руководством С.Е. Чернышева. В своем первом варианте планировщики предложили сверхпарадное решение, включающее целый пучок аллей и проспектов, расходящихся от Дворца. Вдоль главного, центрального проспекта поднимались расставленные в два ряда небоскребы. Но количество обрекаемых на снос зданий оказалось слишком велико, и аппетиты зодчих резко сократились. Теперь проспект Дворца Советов рассматривался как обычная широкая улица, которая, не доходя до Дворца, сворачивала в сторону. Тем самым разрушался прекрасный вид на Дворец. Этого, естественно, архитекторы допустить не могли и решили расширить проспект до 250 метров, причем со стороны Москвы-реки тянулся зеленый партер, на котором должны были стоять высокие дома башенного типа.

Аргументы, которыми пользовались сторонники обоих основных вариантов планировки, сводились по большей части к рисованию великолепных, не имеющих никакого отношения к действительности картинок проспектов, украшенных башнями, обелисками и в перспективе неизменно завершающихся величественным зданием Дворца.

И далеко не сразу до архитекторов начала доходить немудреная истина, что Дворец предназначался для функционирования не только в дни съездов и празднеств, но и в будни, а широченные проспекты и площади – не только для прохода демонстраций, но и для самого обычного уличного движения. Вдруг оказалось, что, помимо раскрытия эффектных перспектив и архитектурного оформления фасадов, требовалось решать и самую заурядную транспортную проблему. А она была достаточно сложной – к Дворцу подходило одиннадцать городских проездов. Около него пересекались четыре важных направления: улица Фрунзе – Большой Каменный мост, проспект Дворца Советов, набережная магистраль вдоль Москвы-реки и Бульварное кольцо (с планируемым выходом в Замоскворечье) [191]. Рационально организовать пересечение движущихся по этим направлениям потоков можно было только в разных уровнях. Однако архитекторы категорически запретили уродовать роскошные площади столь прозаическими сооружениями, как эстакады или рампы спусков в тоннели. С этим спорили инженеры, доказывавшие, что хорошо спроектированные мостовые сооружения являются украшением города, приводя в пример Аничков мост в Ленинграде и Андреевский и Краснолужский мосты Московской окружной железной дороги.

Следовало учитывать и необходимость отделения транзитных транспортных потоков от местного движения сотен автомобилей и вагонов общественного транспорта, направляющихся к самому Дворцу – ведь согласно заданию 40 тысяч посетителей должны были иметь возможность разъехаться за полчаса. В общем, эстакады и тоннели становились реальной необходимостью, но грозили испортить все столь тщательно прорисованные зодчими перспективы. В ходе споров управление строительства Дворца Советов выдвинуло новую здравую идею – не покрывать площади отдельными транспортными сооружениями, а сделать ее всю двухуровневой, используя существенную разницу отметок рельефа у берега реки и в районе Волхонки. Разработанный не архитекторами, а инженерами (что весьма характерно!) проект не являлся лишь узко транспортным решением, а учитывал и чисто архитектурные требования, выдвинутые авторами Дворца.

Панорама проектируемой площади Дворца Советов, как она представлялась проектировщикам в 1935 году. Башня Дворца еще пятиярусная, объем Малого зала не перекрывает Соймоновский проезд. В нижней части рисунка слева виден Кремль, справа – старое здание Библиотеки имени В.И. Ленина (дом Пашкова). Правее главного входа Дворца можно распознать передвинутое на новое место здание Музея имени А.С. Пушкина. Большой Каменный мост изображен условно – это не старый, существовавший в 1935 году, и не новый, выстроенный в 1938-м

Тут в дело вмешалось управление планировки Моссовета, предложившее к моменту открытия Дворца оставить все как есть, чтобы сооружать транспортные развязки впоследствии, постепенно. Как выполнять эти сложнейшие, требующие закрытия обширных площадей работы в режиме эксплуатации Дворца, авторы блестящей идеи вряд ли задумывались [192].

К 1940 году позиции в споре сторонников одного или двух лучей определились более или менее четко. Архитекторская часть проектировщиков считала предпочтительным однолучевой вариант [193]. Инженеры из Управления строительством Дворца склонялись в пользу двух лучей, однако в их представлении эта схема претерпевала очередные изменения. Теперь наряду с лучом Кропоткинская – Большая Пироговская вторым направлением избиралось береговое – вдоль набережных Москвы-реки. Причем первый луч предназначался в основном для транзитной связи центра с Юго-Западом, а береговой – для роли торжественного проспекта, открывающего великолепные перспективы на Дворец, и главного пути для всевозможных шествий и демонстраций [194].

Годы шли, споры продолжались – между «однолучевиками» и «двухлучевиками», между «одноуровниками» и «двухуровниками», а окончательное решение проблем планировки почему-то не приближалось. В 1940-м тоскливо констатировалось, что «форма площади Дворца Советов ни в одном варианте не найдена. Пространство площади не организовано, возникает впечатление затесненности и пустоты» [195]. Столь же безрадостным было и состояние дел с проектированием проспекта: «Ни один из проектов как самой площади, так и проспекта не решает удовлетворительно этой задачи. Необходимость сноса значительного количества существующих зданий невольно сдерживает волевые и творческие намерения архитекторов. Пока площадь еще не получила достаточно убедительного контура и не вписалась в существующее окружение» [196].

Вот, оказывается, в чем была главная трудность – сноса нескольких десятков добротных домов не хватало для разворота «творческих намерений» архитекторов. Видимо, для получения полного творческого простора следовало снести пол-Москвы…

Бесконечные споры зодчих неблагоприятно отразились на судьбе прилегающего района. До окончательного утверждения проекта проспекта Дворца Советов прекратилось проектирование реконструкции Садового кольца от Крымской до Зубовской площади. Между Кропоткинской и Метростроевской улицами дома нуждались в капитальном ремонте, но в связи с отсутствием утвержденного проекта планировки этого района производился только поддерживающий ремонт. Не велась надстройка и оформление фасадов жилых домов. Какой смысл было ремонтировать или надстраивать, если завтра согласно очередной идее неугомонных зодчих дом мог оказаться на трассе пробиваемого проспекта?