Берег холодных ветров (СИ) - Корнилова Веда. Страница 19

В маленькой горнице воцарилось молчание. Мать и дочь не знали, что еще можно сказать знахарке, и о чем ее попросить, ведь та ясно дала понять, что помочь ничем не сможет. В свою очередь, знахарка тоже не произносила ни слова. Конечно, и без слов было ясно, что прием закончен, и посетительницам следовало бы встать и уйти, но женщины все еще продолжали сидеть, ожидая услышать хоть что-то, дающее надежду.

— А ведь я, милая, тебя с мужем прошлой осенью встречала… — внезапно заговорила знахарка. — Вернее, видела вас троих: тебя, твоего мужа и этого малыша. Тогда был праздник окончания сбора урожая, на который приехали сразу несколько бродячих цирков, да еще и труппа странствующего театра, а уж сколько иноземных купцов со своими товарами было — не описать! В тот день на торговой площади за городом, были, кажется, все живущие окрест. Я и то не выдержала, пришла поглядеть, да заодно собиралась и прикупить кое-что… Именно тогда и увидела впервые вашу семью. Насколько мне помнится, твой муж держал сына на руках, и вы, все трое, тогда еще крендельки горячие ели…

Прошлогодний праздник окончания сбора урожая… Да, тогда, и верно, было шумное и веселое празднество, на которое, кроме горожан, собралась едва ли не вся округа. Айлин невольно вспомнился тот ясный солнечный день с легким морозцем, толпа людей в праздничных одеждах, веселый гомон, радость, которая было просто-таки разлита в воздухе, бесконечные ряды с товарами, запах горячего хлеба и сдобы… А когда с чистого неба вдруг посыпалась невесть откуда взявшаяся снежная крупа, то это только прибавило радости и ощущения праздника. Да, верно, тогда они втроем ходили среди бесконечной людской круговерти, смотрели на выступления циркачей, а потом Тариан купил целую гору горячих крендельков, которую ему насыпали в огромный капустный лист. Помнится, она еще смеялась и утверждала, что столько крендельков зараз им никак не съесть, но, как это ни странно, крендельки закончились очень быстро. Кажется, они втроем позже съели даже тот капустный лист, и он показался необыкновенно вкусным…

— Да, было такое… — кивнула головой Айлин, отгоняя воспоминания. — Но я вас не помню…

— А ты меня и не могла видеть, я ж ведь на расстоянии от вас находилась… — губы знахарки чуть тронула улыбка. — Вернее, стояла в стороне, и не могла оторвать от вас взгляда. В то время я еще и представления не имела, кто вы такие (хотя мне уже давно было известно о женитьбе одного из самых знатных горожан на бедной девушке, однако на лицо ни одного из вас я не знала), но было в вас троих нечто такое, что выделяло из толпы. Не знаю, как это правильней сказать, но вы просто лучились счастьем, причем счастьем настоящим, которое встречается крайне редко, и все, кто оказывался подле вас, словно брал на себя кусочек этого удивительного чувства. Ты и твой муж — вы не изображали перед всеми семейную идиллию, а просто ею жили: подделать такое невозможно, и это видели все окружающие. Не знаю, замечали вы это, или нет, но на вашу семью постоянно оглядывались, а некоторые и вовсе провожали вас долгими взглядами, и, что самое удивительное, при этом светлели самые хмурые лица. Конечно, там были и завистливые взоры — куда ж без них! но куда больше было тех, кто при виде вас невольно улыбался самой доброй и светлой улыбкой. Помнится, я тогда подумала, что это именно тот случай, когда две половинки нашли друг друга. Вы слышали эту легенду?

— Нет…

— По преданиям, когда-то, очень давно, люди были настолько совершенны и счастливы, что на земле царили мир и гармония, не было ни горя, ни болезней, ни войн — ведь счастье и любовь побеждали все невзгоды. Эта совершенная жизнь людей однажды вызвала гнев Богов: ведь у тех, кто живет на Небе, было множество забот о земных делах, а люди были просто счастливы уже тем, что живут на свете. Вот тогда Боги разбили каждого человека на две половинки, и эти разделенные половинки разбросали по разным частям света для того, чтоб те не были вместе уже никогда. Но, тем не менее, сердце каждого человека чувствует, как ему не хватает того, что когда-то столь жестоким образом было оторвано от него. С той поры, следуя зову своего сердца и вопреки всем обстоятельствам, преградам и расстояниям, люди невольно ищут свою утерянную половинку, и когда ее находят, то их жизнь становится по-настоящему счастливой, несмотря на все горести и беды окружающего мира. Беда в том, что годы идут, людей в мире становится все больше, и встретить свою половинку становится все сложнее и сложнее…

— Госпожа Касиди, вы думаете, что и мы с Тарианом были двумя половинками единого целого?

— Кто знает, хотя с полной уверенностью это утверждать невозможно, к тому же сейчас я хочу сказать совсем о другом. В тот день, на ярмарке, чем больше я на вас смотрела, тем больше оттаивала сердцем, а потом внезапно произошло это… Знаете, я такого никак не ожидала…

Знахарка ненадолго замолкла, а затем продолжила:

— Когда мне было шестнадцать лет, я влюбилась в одного парнишку. Надо признать, что наши чувства были взаимны. Ему было семнадцать, и у нас обоих это было первой и, к сожалению, единственной любовью, воспоминания о которой ранят меня даже сейчас…

Знахарка снова замолчала, а когда, спустя минуту, заговорила, то голос у нее немного поменялся, и Айлин с удивлением услышала в нем нечто похожее на еле сдерживаемые слезы.

— Тогда тоже был праздник окончания сбора урожая, и мы с ним ходили по ярмарке. День был замечательный — легкий морозец и солнце, вокруг шумела веселая толпа… Он тоже купил нам обоим сладкие крендельки, которые ему насыпали на капустный лист. Мне по сей день кажется, я в жизни не ела ничего вкуснее тех крендельков. Увы, но ни он, ни я тогда еще не знали, что это был последний день, который мы провели вместе… И вот, когда я прошлой осенью смотрела на вас, то вдруг на меня нахлынуло то пронзительное чувство счастья и радости, которое, как я считала, навсегда осталось в прошлом. Вы можете мне не верить, но на несколько невероятно долгих мгновений я снова стала шестнадцатилетней, влюбленной и безумно счастливой, а еще бесконечно уверенной в том, что жизнь не только прекрасна, но и будет такой вечно, я и тот парнишка — мы навсегда останемся вместе, и нас никто никогда не разлучит… За такие воспоминания я бы отдала все, что угодно.

— А что же случилось потом? — вырвалось у Айлин. — Ну, с вашим женихом?

— Парнишка был из состоятельной купеческой семьи, и там вовсе не горели желанием заиметь в родне внучку колдуньи, а ни о какой другой невесте он и слушать не хотел. Нравы в том семействе были довольно суровые, ослушников в ней не любили, и потому уже на следующий день после той ярмарки парнишку отослали едва ли не на другой край страны — дескать, поживешь в тех местах пару лет, торговлю наладишь, а там поглядим… Знаете, мы даже попрощаться не успели, вернее, нам просто не позволили это сделать. К сожалению, через год в тех местах случился мор, ну и… Его, как и очень многих умерших от той болезни, наспех похоронили в общей могиле, что же касается меня… В общем, через несколько лет я вышла замуж. Что еще сказать? Мой муж был неплохим человеком, я его уважала. Он, считаю, тоже хорошо ко мне относился, только вот той сумасшедшей и всепоглощающей любви, какую я испытала в юности, от которой хочется летать, петь, и дарить радость всем вокруг… Подобного у меня больше никогда не было. Впрочем, такие чувства встречаются всего лишь раз в жизни, и повториться они не могут.

— Я вас понимаю…

— Спасибо… — кажется, знахарка сумела справиться со своими эмоциями. — Знаете, почему я вам все это рассказываю? Просто тогда, на ярмарке, вы, сами не зная того, дали мне возможность не только вновь испытать те неповторимые чувства юности, но я еще и словно увидела рядом с собой того парнишку, его лицо, улыбку… За прошедшие годы его облик несколько стерся из моей памяти — и вдруг он предстал передо мной, словно живой! Стоял рядом, смотрел на меня и улыбался, как в тот день… Подобное почти никому не дано, но тогда я словно вернулась в те невероятно счастливые и безоблачные дни, когда пела душа и радость просто рвалась из сердца. Если честно, то я даже представить себе не могла, что такое возможно… И пусть эти потрясающие воспоминания продлились всего лишь несколько мгновений, но я все еще не могу забыть о них, да, если честно, и не хочу этого делать. А еще я понимаю, что в долгу перед вами за то, что вы, пусть даже не понимая того, сумели ненадолго вернуть мне те потрясающие ощущения светлого счастья, которые все еще со мной.