Навь и Явь (СИ) - Инош Алана. Страница 231

– Всегда Зарянка кушала молоко своей родительницы – и ничего, а тут вдруг… Хмарь. И откуда она только взялась?

– Не забывайте о том, где находилась Млада душою, – подумав, ответила Левкина.

– Ежели твёрдая хмарь смертоносна для тела, то представить страшно, что она может сделать с душой, – молвила Горана, хмурясь.

– Душа, как ни странно, более вынослива в этом отношении, – сказала Верховная Дева. – Однако, находясь в Озере, она впитала в себя очень много боли и яда, которым оно было переполнено. Части души воссоединились, и теперь всё, что приняла в себя та частичка, которая находилась в плену, выходит наружу. На полное очищение потребуется некоторое время.

– Но отчего отвар яснень-травы не помог? – недоумевала Крылинка. – Ведь он должен очищать от хмари! Из Зарянки-то всё вышло, а из Млады – нет.

– Зарянке повезло, – молвила Левкина. – Дитя высосало совсем немного хмари с молоком, а вот с тобой, Млада, всё не так просто. Настоятельно советую тебе какое-то время пожить у нас, в общине Дом-дерева. Думаю, сила Тихой Рощи и воды Восточного Ключа будут способствовать скорейшему исцелению, а мы будем ежедневно проводить обряды очищения для тела и для души.

От слов Левкины повеяло разлукой, и глаза Дарёны едко защипало от близких слёз, но ради блага Млады она спрятала птицу-печаль в клетку и улыбнулась.

– Ладушка, не горюй. Мы с Зарянкой подождём столько, сколько потребуется, лишь бы ты была здорова и снова весела, – пролепетала она, изо всех сил борясь с дрожью в голосе.

– Ежели матушка Левкина так говорит – значит, так надо, – поддержала её Крылинка.

– Я смогу хотя бы изредка видеться с Дарёнкой и дочкой? – спросила Млада мрачно.

– Они будут тебя навещать, а когда ты окрепнешь, то сможешь и сама покидать общину на два-три часа ежедневно, – кивнула Левкина после некоторого раздумья. – Но большую часть дня и ночь тебе, конечно, следует проводить у нас, потому что сама тихорощенская земля и дух Лалады, что обитает на ней, будет тебя исцелять и очищать. В том и смысл всей этой затеи.

– Мне подумать надобно, – сказала Млада.

– Хорошо, думай, – согласилась Верховная Дева. – Мы ждём тебя.

От завтрака она с множеством вежливых благодарностей отказалась, оставила туесок и растаяла в утренней чистоте неба. Крылинка сразу разлила мёд по маленьким плошкам, чтобы удобно было макать оладушки, а остатки убрала. Подобрав прозрачную каплю пальцем со стола, она молвила с грустной улыбкой и вздохом:

– Этот медок мне всякий раз о Вукмире напоминает… Охо-хо…

За столом повисла горьковато-светлая тишина: чистый, синеглазый, полный достоинства и неземной, непостижимой мудрости облик черноволосой жрицы коснулся души каждого из членов этой поредевшей, но всё ещё дружной и сплочённой семьи. У Дарёны вот уже в который раз защипало глаза, но она удержалась от слёз, ободряюще улыбаясь Младе.

– Думаю, тебе следует принять предложение Левкины, сестрица, – сказала Горана, обмакивая оладью в мёд и отправляя её в рот вместе с ложкой простокваши. – Земля Тихой Рощи особой силой наполнена, там ты быстро на поправку пойдёшь. А Дарёна с Зарянкой тебя навещать станут, да и мы с матушкой будем наведываться. Не тоскуй, не кручинься, родимая. Война кончилась, теперь уж на лад дела пойдут.

Млада устремила на Дарёну задумчивый взор, и та снова ощутила сердцем холодок ночного неба и его непонятную, звёздную тоску.

– Подумаю денёк-другой, – повторила она.

После завтрака Горана со Светозарой ушли на работу в кузню, а Крылинка с Рагной и Дарёной отправились на прополку огорода. Люльку с Зарянкой повесили в саду на сучок яблони, а рядом, в тенёчке, поставили берёзовый чурбак для Млады. Задача перед нею стояла самая простая: приглядывать за дочкой и отгонять от неё комаров да мух.

Пуская по саду солнечных зайчиков своего голоса, Дарёна поглядывала на Младу, которая качала в люльке дочку и отгоняла веточкой мух. Пальцы потемнели от сорной травы, а сердце струилось песней, стремясь растопить ледяную корочку печали во взоре любимых глаз. Млада улыбнулась, почувствовав на себе взгляд Дарёны – тихая, усталая ласка свечного пламени тлела в глубине её зрачков.

– Певунья моя, – проговорила она, скользя ладонями по бёдрам и спине Дарёны, когда та подошла и игриво встала между колен супруги, кончиками пальцев причёсывая поседевшие пряди на её висках.

Дарёна склонилась и прильнула к губам Млады, но та ответила на поцелуй сдержанно, не размыкая рта.

– Ты чего? – надулась Дарёна в шутку.

– А ежели и тут хмарь? Нет уж, повременим. – Лицо супруги оставалось мрачновато-серьёзным, но пальцы ущипнули Дарёну за нос. – Иди, работай… А то матушка, вон, уже поглядывает.