Корсары Таврики - Девиль Александра. Страница 39

Карло пинком ноги перевернул раненого с живота на спи­ну и, приставив к горлу нож, потребовал:

— Говори, кто этот второй ублюдок, где его можно найти! Ну, отвечай!

Убальдо открыл помутневшие глаза и хрипло простонал:

— Зачем отвечать? Мне все равно не жить...

— Я перевяжу тебя, если ответишь! — пообещал Карло. — Если хочешь выкарабкаться — говори! Как зовут твоего дружка?

— Не знаю... У нас его называли Красавчик. Он ворует мо­лодых девиц на продажу. Пытался украсть и дочь моего хозя­ина... Хозяин бросил его в подземелье, а я помог ему бежать... Красавчик обещал мне много денег...

Речь раненого прервалась, глаза закатились. Карло стал тря­сти его, повторяя вопрос:

— Кто твой хозяин? Где он живет?

Но Убальдо, похоже, уже ничего не видел и не слышал. Че­рез несколько секунд последние признаки жизни покинули его с хриплым дыханием и судорогой.

— Проклятье!.. — прошептала Вера, снова пытаясь поднять­ся с земли. — Но я все равно найду негодяя и отомщу ему! Кля­нусь своей загубленной душой!

Карло посмотрел на девушку и даже испугался того нечеловечески-злобного выражения, которое сейчас исказило ее ли­цо. Следы насилия и побоев, разорванная одежда, кровь на ее ногах — все это было слишком явным свидетельством беды, которая самой Вере казалась непоправимым позором. Девуш­ка сжалась в комок, пряча глаза от Карло и стараясь подавить подступившую к горлу тошноту.

— Пойдем, девочка. — Он наклонился к ней. — Отсюда на­до уходить. Вдруг этот ублюдок нападет исподтишка? Он ведь может догадаться, что наших поблизости нет, а я звал их, что­бы его спугнуть.

Он помог Вере встать на ноги. Ее одежда свисала лохмотья­ми, едва прикрывая тело. Карло накинул ей на плечи свой плащ и, поддерживая девушку за плечи, повел за собой. Она шла, спотыкаясь, и бормотала сдавленным голосом:

— Как я могу вернуться?.. Ведь стыдно, стыдно, какой позор!..

— Об этом никто не узнает, кроме нас с Ринальдо. Мы по­стараемся за тебя отомстить. А ты забудешь об этом несчастье. Время тебя излечит.

— Нет, никогда не забуду, никогда!.. — Вера закусила гу­бу. — Я ненавижу себя, ненавижу свое тело!.. Оно теперь на­веки осквернено!

— Не говори глупостей, малышка. Да, ты пережила кошмар. Но такое, увы, случается со многими женщинами.

— А я не хочу быть женщиной! — вдруг вскрикнула Вера и даже содрогнулась от недавно пережитого ужаса и отвраще­ния. — Ты учил меня, Карло, что я должна становиться жен­ственной, но теперь я ненавижу свою женскую природу! И со­итие мужчины с женщиной — это так противно, так гнусно!.. Я никогда больше ни с кем не буду, я никогда не выйду замуж!..

— Не говори так. Не все мужчины насильники. Ты еще встретишь такого, который докажет тебе, что мужская любовь совсем не плоха. Ведь ты юная красивая девушка, ты создана для любви. Слышишь, Вера?

— Нет!.. — воскликнула она, задохнувшись. — Я не создана для любви и слышать о ней не хочу! И не зови меня «Вера»! Я больше не девочка, не малышка, не невеста на выданье! Я Вероника — Грозовая Туча! Я хочу быть таким же мореходом, корсаром, как вы с Ринальдо! И только вам двоим на целом свете я доверяю!

— Нам двоим? А как же другие матросы? Они ведь тоже те­бя ничем не обидели.

— Да, потому, что мой дядя — капитан, и они меня не тро­гали из страха перед ним. Но я иногда замечала на себе их взгляды, и теперь понимаю, что в этих взглядах была похоть. Но, клянусь, отныне я стану такой, что смогу себя защитить даже без дяди!.. — Она поморщилась от боли, но взгляд ее по­темневших глаз при этом оставался упрямым и жестким.

— Какой бы ты ни была сильной, ты все-таки девушка, — вздохнул Карло. — Ты переоценила свои силы, когда отправи­лась бродить по окрестностям одна. Наверное, ходила к доль­менам? Просила у них здоровья для Ринальдо?

Вера кивнула.

— Я догадался... Я не должен был говорить тебе о могуще­стве древних камней. Тем более что это могущество не доказа­но. Когда на рассвете мы с Ринальдо обнаружили, что тебя нет, я сразу помчался к дольменам.

Перед спуском вниз Вера присела на камень, тяжело пере­водя дыхание, которое сбивалось от боли. Карло тоже сел ря­дом, настороженно поглядывая по сторонам. Заросли остались позади, и лишь несколько колючих кустов темнели между кам­нями.

До дома уже оставалось рукой подать и, казалось бы, опа­саться было нечего, но какой-то неясный звук встревожил Карло. Он вскочил, как пружина, стал у Веры за спиной, — и тотчас сзади, из-за куста, Метнулась чья-то тень. Вера огляну­лась и вскрикнула, узнав «красавчика». Почти одновременно с ее криком от подножия тропинки раздался голос Ринальдо. «Красавчик» тотчас юркнул в кусты и скрылся. В первую се­кунду Вере показалось, что ничего не произошло, но потом она с ужасом заметила на плече Карло кровавое пятно. Девуш­ка, забыв о собственной боли, кинулась к раненому другу:

— Карло!.. Он ударил тебя ножом?..

— Пустяки, — натужно улыбнулся раненый. — Это всего лишь царапина, нож прошел по касательной. Я успел повер­нуться, а вы с Ринальдо своими криками вспугнули злодея.

— Сейчас мы тебя перевяжем, до дому-то два шага...

Вера и Карло, поддерживая друг друга, спустились по тро­пинке вниз. Навстречу им так же тяжело поднимался Ри­нальдо.

— Дядя, зачем ты встал, ты еще слаб, — пробормотала Ве­ра, пряча от него глаза.

— Мне уже намного лучше. А где ты была, что с тобой слу­чилось?

— Пусть Карло тебе обо всем расскажет, а у меня нет сил, — вздохнула девушка.

Ринальдо ни о чем не спрашивал до тех пор, пока, оказав­шись в доме, Вера не перевязала рану Карло. Рана действи­тельно оказалась поверхностной, и кровь после перевязки остановилась. Затем, сменив лохмотья на новую одежду, де­вушка взяла чистое белье и пошла за загородку возле дома, где стоял чан с водой. Пока она смывала с себя следы грязного на­силия, Карло рассказал Ринальдо обо всем, что случилось с де­вушкой, и, когда она вернулась в дом, Ринальдо уже ни о чем ее не спрашивал, а только, скрипнув зубами, пробормотал:

— Я сниму шкуру с этого ублюдка!

Вслед за тем он вышел из дома, и Карло пояснил Вере:

— Сейчас прикажет людям прочесать все окрестности и найти «красавчика».

Карло полулежал на топчане, и было видно, что рана, хоть и не опасная, все же доставляет ему страдания. Вере стало му­чительно стыдно оттого, что ее благой порыв обернулся таким несчастьем и для нее самой, и для ее верного друга, и для дя­ди, который тоже будет страдать из-за неразумной девчонки, навлекшей на себя беду и позор. Она чуть не расплакалась, опустив голову на грудь Карло, и прошептала:

— Я только горе приношу тебе и дяде...

— Да, нам было бы куда спокойней, если бы ты сидела в Монкастро, под присмотром тетушки Невены, — вздох­нул Карло.

— Но разве я могла сидеть там, когда Ринальдо оказался в беде? — вскинулась Вера.

— Да, вы с Ринальдо на редкость преданы друг другу, — словно про себя заметил Карло.

— И это неудивительно: ведь у нас с ним больше нет родных людей на всем белом свете, мы двое только и остались из на­шей семьи.

Карло помолчал, внимательно вглядываясь в лицо Веры, и вдруг, слегка напрягшись, вполголоса произнес:

— А ведь меня сегодня, пожалуй, могли убить. Да и в любой другой день могут. И тогда некому будет рассказать тебе прав­ду о прошлом. А я почему-то думаю, что ты должна знать...

Какие-то слова готовы были сорваться с его уст, но этому помешал громкий голос Ринальдо:

— Конечно, Вероника должна знать, что ты уже однажды спасал ее, когда ей было пять лет.

Вера оглянулась. Ринальдо стоял на пороге и смотрел на Карло таким пронзительным взглядом, словно хотел его загип­нотизировать.

Карло судорожно сглотнул и подтвердил неуверенным го­лосом:

— Да, когда-то мы с Ринальдо спасли тебя от разбойников, ко­торые хотели похитить маленькую девочку и продать в рабство.

— Тогда вы спасли меня от несчастья, а теперь оно меня все-таки настигло... — прошептала Вера и, чувствуя, что сейчас за­плачет, стремительно вышла за дверь.