Время перемен - Куксон Кэтрин. Страница 53

— Первое, что вам нужно сделать после войны, — произнесла она со смехом, — это провести вдоль лестниц и коридоров трубы с горячей водой. Не помешало бы их иметь и в комнатах, что возле кухни. — Ханна взглянула на него, потом скорчила веселую рожицу и вышла.

Бен медленно повернул голову к огню. Его мысли текли так же медленно и были такими же бессвязными, как и речь. «Ведите себя хорошо… Первое, что вам нужно сделать после войны…» Она считает, что после войны он станет хозяином в этом доме. В ней жила слепая вера. Она была упрямой. Он впервые столкнулся с ее упрямством, когда еще находился в другом, призрачном мире. Ее настойчивость представлялась ему рукой, шарившей в поисках его в темноте. Он знал, что она там, но не касался ее. Ее голос, ласковый и спокойный, убеждал и звал за собой. Он пробился к нему из-за необъятного пространства залитой кровью нейтральной полосы. Ее голос не походил на резкие и пронзительные голоса двух других женщин: одной крупной, а второй — красивой. Эта не была ни крупной, ни красивой, но имела приятный голос, и называла его парнем, когда они были одни.

И чем-то напоминала Рути. Она навещала его на прошлой неделе, а, может быть, еще раньше. Ее привозил отец. Рути растревожила его. Они оба его растревожили. Рути не могла говорить, и Бен не услышал от нее простых житейских мудростей. А у отца на лице читалось такое отчаяние, что Бену уже давно, когда он еще был заперт в тесной каморке своего разума, хотелось крикнуть отцу: «Не смотри на меня так, перестань показывать мне, что я слабоумный».

В такие минуты Мерфи сказал бы: «Не горячись. Твой отец так не думает, просто беспокоится за тебя». Мерфи всех всегда оправдывал.

Но Мерфи сошел с ума, когда они заперли его в этой клетке. Он клял докторов, сестер, санитаров, особенно санитаров. Но, перебравшись сюда, Мерфи с уверенностью произнес: «Отдыхай спокойно, парнишка, с тобой все будет в порядке, отдыхай спокойно».

Он называл Бена парнишкой, как она зовет его парнем. Мерфи Ханна тоже понравилась с самого начала. «Она лучше всех остальных, — заметил он. — Особенно смотреть не на что, но вот глаза… Могу точно сказать, она тебе не надоест. Конвей. Ты устал от ее лица, а Бинг! Да, Бинг, мужеподобная Бинг, с мышцами, как у чемпиона по борьбе в полутяжелом весе. Ставь на Петтит, парнишка, не ошибешься», — так советовал ему Мерфи.

Но он сопротивлялся даже ей, не желая быть никому обязанным… А потом появился тот парень, он был одной с ним крови. Парень его не помнил, а вот он — помнил. Бен сразу же его узнал. Это был его двоюродный брат. Бен подумал, что они очень схожи, оба жили в тесных клетках сознания, с одной лишь разницей: каземат, в котором был заточен тот парень, имел большие светлые окна.

В камине перегорело полено, оно с треском разломилось, и кусок вывалился на каменную плиту. Бен сознавал, что следует взять щипцы и бросить полено в огонь, но он не мог сделать над собой усилие.

Да, усилие, это то, что было для него неимоверно трудным, почти невозможным. Бен израсходовал все силы в отчаянном, головокружительном броске, чтобы спасти Мерфи, как тот дважды до этого спасал его. Какую-то ничтожную долю секунды Бен держал в руках смерть. Потом схватил Мерфи, и они прижались друг к другу, как страстные любовники, и в следующее мгновение скатились в спасительную воронку от снаряда. С минуту они лежали, пережидая, пока не осядет земля после взрыва, затем над ними воцарилась тишина, словно чья-то незримая рука прихлопнула разбушевавшегося маньяка. Прошло несколько секунд, показавшихся им вечностью…

— Давай, — пробормотал Бен, выплевывая изо рта землю. И они с Мерфи стали карабкаться по другой стороне воронки, а когда выбрались, их накрыла отравленная волна.

Они лежали ничком, их разделяло всего несколько метров. И тут новый взрыв вздыбил землю, на этот раз поглотив всю Вселенную. Снаряд разнес все вокруг и выпотрошил Мерфи.

Когда Бен пришел в себя, то увидел, что стоит неподалеку от Мерфи, точнее… что недавно было Мерфи. Над ним простиралось небо, все остальное куда-то исчезло, даже земля. Осталась только узкая ее полоска, самый край, к которому словно приросли его ноги, а вокруг — бесконечная пустота. Он достиг края земли и хотя желал сделать последний шаг и присоединиться к Мерфи, но чувствовал, что не в силах двинуться с места.

Его повалили и втащили в траншею. После чего окружающее пространство сжалось до размеров крохотной темной каморки, куда он вступил и с тех пор никому не позволял проникнуть внутрь.

Он любил Мерфи, действительно, любил. Такое же чувство он испытывал к Джонатану и Гарри, но к Мерфи оно было даже сильнее, поскольку Мерфи хорошо знал, что значит ощущать себя обделенным.

Бен встретил Мерфи, когда вступил в армию. Они вместе проходили начальную подготовку. Как вскоре выяснилось, Мерфи оказался человеком незаурядного ума и бунтарского нрава. Он ненавидел рабочий класс, где были его корни, а также презирал тех, кто находился наверху социальной лестницы.

Они прослужили вместе четыре месяца, потом судьба их развела. Но когда уже офицером Бен вернулся в свою часть, потеряв братьев и навсегда отвергнутый матерью, для него некоторым утешением стала новая встреча с Мерфи, служившим сержантом в той же части.

Бен и раньше разделял многие взгляды Мерфи, в том числе признавал несправедливость сложившихся правил, в частности неравенство между офицерами и солдатами. Бена возмущало, что, сражаясь бок о бок, они не могли вместе выпить кружку пива.

Бен с Мерфи твердо решили: что после войны (они не сомневались, что выживут) начнут издавать военный журнал, в котором представят новые взгляды на армию, новые ценности.

Мерфи хорошо владел словом. Он бы писал очень убедительно.

«…где плавал во чреве, как головастик в кувшине на нити, что держит в руке Всевышний…»

Это были строки стихотворения, написанного Мерфи во время краткой передышки после очередной кровавой бойни.

Когда Мерфи было пять лет, родители оставили его на попечение тети и отправились в Грецию на раскопки. Они так ими увлеклись, что забыли вернуться. Конечно, родители посылали деньги на его содержание. Но большая часть этих сумм шла на тетушкино пристрастие к спиртному. Встреча Мерфи с родителями состоялась, когда ему исполнилось восемнадцать, и к этому времени он успел их возненавидеть.

Бену казалось странным, что Мерфи настигла смерть, когда он выбирался из ямы. «Яма» и «Чрево» — эти понятия неизменно присутствовали в его стихах.

…И еще она сказала, что после войны ему следует провести трубы по всему дому… А чем после войны займется она? Вернется ли на ферму? Бен знал, кто она. Его мозг работал медленно, но все же оказался способным найти связь между ней и фермой за холмами. Она была дочерью Майкла Радлета, человека, отнявшего у отца Бена любовь жены. Но если говорить строго, то Майкл ничего и не отнимал: нельзя лишить человека того, чего он не имеет.

Отец приехал в половине второго, а в два вернулась сестра Петтит.

— Такая погода на Рождество была в тысяча восемьсот семьдесят шестом году. Я хорошо запомнил тот день, как будто это было вчера. У нас были каникулы.

Бен посмотрел в окно и с расстановкой проговорил:

— Сестра не сможет… добраться домой… на праздники.