Время перемен - Куксон Кэтрин. Страница 55

— Такой шум! — осуждающе фыркнула миссис Ренни.

— Но будьте снисходительны, сейчас же Рождество.

— Рождество! — снова недовольно хмыкнула миссис Ренни. — Они ведут себя, как дети. Выдумали представление.

— Это все из-за того, что я захотела спуститься завтра вечером посмотреть представление, — не обращая на фырканье миссис Ренни, объяснила ее недовольство Бриджи.

— И я права, вам могут повредить шум и волнение.

— Ерунда, а впрочем, — продолжала Бриджи, по-прежнему не глядя на свою экономку, — есть ли лучший момент, чтобы умереть. И этим я могу даже прославиться: стану первым человеком, который, действительно, «умер от смеха».

Дэн посмотрел на Бриджи с нескрываемым восхищением. «Нет, она не умрет завтра, — думал он, — не позволит себе умереть». Если бы сила воли могла продлить жизнь, она прожила бы еще долго-долго. Но, к большому сожалению, у Бриджи помимо железной воли имелось еще и сердце, с которым приходилось считаться. А судя по одышке, оно начинало сдавать.

— Чем собираешься себя занять в праздники? — спросила Бриджи, когда миссис Ренни вышла.

— Найдется много дел.

— Я имею в виду, как будешь отдыхать?

— За этим, Бриджи, я, как обычно, поеду к Рути.

— Как твоя дочь?

— Ну… — Дэн поднял глаза к потолку. — Последняя новость, которую я слышал, она разорвала пятую помолвку.

— Кажется, она довольно легкомысленная.

— Действительно, так может показаться, но это неверно. Она очень похожа характером на свою мать и представляется мне весьма рассудительной. Как выражается Рути, она выйдет за первого, которому удастся вывести ее из себя. А пока дочь лишь смеется над мужчинами.

Дэн посмотрел на часы. Они помолчали.

— А что будет делать Барбара? — спросила Бриджи.

— О! — Дэн уставился в пол и лишь через несколько секунд ответил: — Что и всегда.

— Дэн, она, наверное, страшно одинока.

— Это ее вина.

— Если бы Барбара приехала ко мне. Я так хочу ее увидеть, хотя бы раз. Ты не мог бы ее попросить об этом? — Голос Бриджи дрожал.

— Я говорил ей, Бриджи. И ты ведь знаешь, какой получил ответ. Она посмотрела на меня, словно на ненормального.

— А ты сказал, что ей не придется видеться с Беном?

— Я выразился очень ясно, предельно ясно, она меня прекрасно поняла.

Бриджи уронила голову на грудь и медленно повела ею из сторону в сторону.

— Она даже не ответила на мое письмо, — проговорила она едва слышно, и голос ее задрожал еще сильнее.

— Бриджи, не нужно так переживать. Ты сделала все возможное. Пойми, наконец, ее рассудок болен. Такое же было и с Беном. Но у него есть надежда на выздоровление, а у нее — нет.

Бриджи подняла голову. В глазах ее стояли слезы.

— Любовь — ужасная штука, Дэн. Не верь тому, кто находит ее прекрасной. В ней нет красоты, а одни только страдания.

— Да, Бриджи, я согласен с тобой, полностью согласен. Это настоящие страдания.

Глава 4

— Вы не хотите попробовать?

— И свалиться с лестницы? Представление называется «Спящая красавица», а не «Полет шмеля».

— Вы не упадете, с вами будут сестра Бинг и старшая сестра.

— А где будете вы?

— У меня выходные. Я свободна до Дня подарков [11].

— Что будете делать?

— Могу сказать точно, чего не буду делать: не стану сидеть в своей комнате.

— Веселитесь, как следует. — Он взял со стола конверт и протянул Ханне. — С Рождеством, — произнес Бен. — И большое вам спасибо.

— Благодарю, — озадаченно пробормотала Ханна, открывая конверт, слишком мягкий, чтобы в нем оказалась открытка. Там лежал сложенный листок и чек. Развернув листок, девушка прочитала: «Выплатить Ханне Петтит двадцать фунтов». Она молча положила листок обратно и вернула Бену. — Это очень любезно с вашей стороны, капитан Беншем, но боюсь, не смогу принять этот Подарок.

— Почему?

— Потому что это деньги, а я… — Ханна замялась.

— А вы не принимаете денег у посторонних мужчин. — На его лице отразилась тень улыбки.

— С одной стороны, вы правы, а с другой, — нет. Вы не посторонний мужчина, и все же я не могу принять такой подарок, извините. Если бы это была, к примеру, коробка конфет или…

— Прошу прощения, на этой неделе я не смог отлучиться… вам за конфетами.

— Не говорите глупости. — Девушка начинала сердиться. — Вы понимаете, что я хотела сказать. И тем не менее большое спасибо. Я оценила ваше внимание. Надеюсь, не обидела вас своим отказом?

— Нет… сестра.

— Ну, тогда я ухожу, счастливого Рождества.

— Счастливого Рождества.

— Будьте хорошим парнем, увидимся в День подарков.

Бен ничего не сказал в ответ.

— Не забудьте разбавить свою порцию водой, — улыбнулась ему Ханна перед тем как уйти.

Он не встречал еще женщину, которая отказалась бы от денег. Бен полагал, что здесь исключений не бывает. Сестра Бинг и Дил не имели ничего против конвертов, он не сомневался, что и ночные сиделки также не станут отворачиваться.

Эти мысли пришли к нему в то время, когда он разрывал чек на тысячу мелких клочков. И вдруг его стала бить дрожь.

Счастливого Рождества. Счастливого Рождества. День подарков. День подарков. И все дни впереди, этому не будет конца. Боже! Он снова уходил, его опять ждал край земли, Мерфи… Мерфи. Господи… Не забудьте разбавить свою порцию. Сестра. Сестра. Сестра…

Глава 5

1917 год Англия встречала с новым премьер-министром Ллойд Джорджем. «Справится ли он с делом лучше Асквита?» — этот вопрос интересовал многих.

Возникли трудности в хозяйстве страны. На период войны угольная промышленность была национализирована, топлива стало не хватать. Да и не только его. Продолжали расти очереди за продуктами. Всем казалось, что война длится бесконечно долго, и главное ей не видно было конца, разве что нации окончательно истребят друг друга. Осложнения коснулись всех, кроме обитателей Хай-Бэнкс-Холла. Там жизнь шла своим чередом в соответствии с порядком, установленным в 1915 году. Одни пациенты уезжали, другие поступали, их становилось все больше и больше. Заговорили о необходимости нового «Бункера». И все же в особняке сохранялся дух стабильности и покоя, чему в немалой степени способствовали дисциплина и строго соблюдаемый распорядок.

Многие из тех, кто покидал стены Хай-Бэнкс-Холла, выражали искренне желание остаться, так как в душе их затаился страх, что они снова будут отправлены во Францию. А при создавшейся обстановке эти страхи были вполне обоснованы.

Наступал апрель, ничем особенно не примечательный. Как и в прошлые годы, солнечные дни чередовались с дождливыми, но на третьей неделе месяца три дня кряду выдались теплыми и ясными. Пациенты выбрались из своих палат в парк, подставляя лица ласково пригревавшему солнышку.

Бен сделал десять шагов от крыльца и остановился, опустив голову.

— Они снова на меня спорят, — с досадой пробормотал он, глядя под ноги.

— Некоторые сегодня уже проиграли.

— Это еще вопрос. Дальше я идти не могу.

— Хотите вернуться?

— Да, пожалуйста.

Они повернули назад. Поднявшись на крыльцо, вошли в главный холл, миновали лестницу и коридор, ведущий в комнату Бена. Весь этот путь они проделали молча.

Бен опустился в свое кресло и только тогда заговорил, прикрыв лицо рукой.

— Она снова там, эта пропасть. Пройди я хоть сотни миль, она будет вновь и вновь раскрываться передо мной. Мне никогда ее не преодолеть.

— Не говорите чепухи. Раньше она появлялась перед вами после каждого шага, который вы делали за порогом комнаты. А теперь подумайте, как многого вы добились за эти несколько месяцев. Можете выходить из комнаты, спускаться с крыльца. А сегодня утром прошли целых десять шагов.

— Я все еще боюсь, Петти. — Мужчина жалобно на нее посмотрел.

— Конечно, боитесь. — Девушка остановилась перед ним. — Но теперь вы боитесь гораздо меньше, правда?