Замуж за «аристократа» - Царева Маша. Страница 34
Ну и ладно, подумала Катя. Не очень-то и надо. Кто такая эта секретарша? Обыкновенная неудачница. Мечтала, наверное, о славе Клаудии Шиффер, о своей божественно-красивой мордашке на обложке журнала «Вог». А в итоге лет десять отработала элитной подстилкой, как и большинство «вешалок». Теперь вот сидит в приемной, чай подает. И глаза такие злые!
…Катя уже допивала свой чай, когда дверь распахнулась и в офис влетел молодой кинорежиссер Вадим Квадрович. Это был энергичный высокий мужчина с темно-рыжим ежиком волос и водянисто-зелеными глазами. Выглядел он вполне богемно: черная хлопковая рубашка без пуговиц, джинсы «Кельвин Кляйн», небрежно обрезанные чуть ниже колена, в ухе болталась сережка-крестик.
– О, вы уже здесь! – Он, казалось, удивился, хотя опоздал почти на сорок минут. – Здравствуйте, девочки.
Катю немного покоробила эта фамильярная снисходительность. Девочки! Уравнял ее, звезду, с какой-то крашеной секретаршей.
Тем не менее она вежливо улыбнулась.
– Вы уже познакомились? – Квадрович плюхнулся на стул и отшвырнул свой потрепанный кожаный рюкзак в сторону. Было в его пластике что-то неприятное, нервное.
– Нет, – хором сказали Катя и секретарша.
– Что же вы так? Это Екатерина Павловна Лаврова, актриса, практически оскароносица.
Катя нахмурилась. Он пытается язвить или ей только так кажется?
– Я догадалась, – процедила рыжая, томно прикуривая ментоловую сигарету. – Екатерина Павловна Лаврова уже почти час здесь сидит. Чай пьет.
«Такое впечатление, что эта секретарша помыкает Квадровичем, – подумала Катя. – Почему он позволяет ей так разговаривать? Почему не поставит наглую девку на место?»
– А это Элеонора Квадрович, – невозмутимо продолжал Вадим, – тоже актриса. А по совместительству – моя жена.
Катя едва чашку из рук не выронила. Надо же, как неудобно получилось! «Секретарша» оказалась женой самого Квадровича. А Катя так грубо с нею обошлась… Хотя она сама виновата, Элеонора эта. Могла бы и представиться. Катя старше ее, Катя – знаменитость, так что предложить ей чаю было бы естественно.
– Эля тоже будет сниматься в сериале. – Вадим приобнял рыжую, но та строптиво дернула плечом, сбрасывая его руку. – Она сегодня злая. Ну что, Екатерина Павловна, вы прочитали шаблонный контракт? Можете вписать в него свои особые условия. Если такие, конечно, есть. Я вам говорил, что съемки планируем начать уже через две недели?
– Да.
– Насчет графика пока ничего сказать не могу, – развел руками Квадрович. – В любом случае не больше трех дней в неделю. Это вас устроит?
– Вполне, – кивнула Катя, а сама подумала: «Три дня в неделю? Отчего же так мало? Странно…»
Ей уже приходилось сниматься в мини-сериале. Это был российско-итальянский тридцатисерийный фильм, очень зрелищный, качественный. Катя играла главную женскую роль и работала как каторжная. Она приезжала в съемочный павильон в половине восьмого утра, а домой возвращалась за полночь. Съемки длились почти все лето – за это время восемь Катиных килограммов и незарегистрированное количество нервных клеток остались на съемочной площадке. Они не укладывались в график – фильм начали показывать, а съемки еще продолжались. После такого стресса Катя уехала в Карловы Вары на целых три недели – отдохнуть от напряженного сериального графика.
А тут – три дня в неделю. Главная женская роль. Пятьдесят серий. Наверняка еще и съемки будут сложными. Сериал-то – о женщине-адвокате, а по сценарию ей предписано вступать не только в словесную перепалку с преступниками. Кате придется брать уроки самбо и стрельбы.
– Екатерина Павловна, сценарий, который я вам посылал, вы, конечно, прочитали?
– Разумеется.
– Вы знаете, мне хотелось бы, чтобы вы встретились с гримером заранее. Может быть, на этой неделе. Все-таки такое необычное амплуа, может потребоваться специальный грим.
– Специальный грим? – удивилась Катя. – Что вы имеете в виду?
– Ну, проблема в том, что вы слишком молодо выглядите, – тепло улыбнулся Вадим.
«Молодо для женщины-адвоката? – недоумевала Катя. – В сценарии написано, что она опытный адвокат, а не выпускница университета. Он что, хочет, чтобы главная героиня выглядела бабкой?»
– Хорошо, что вы блондинка, – продолжал тем временем Квадрович. – На блондинках более естественно смотрится искусственная седина.
«Искусственная седина?»
– Наверное, мы закажем для вас очки. Потом… Я думаю, что надо сделать специальные поролоновые накладки на живот и бедра. А то вы слишком стройная.
«Поролоновые накладки?!»
– Не волнуйтесь, – улыбнулся Вадим, – разумеется, накладок не будет видно под костюмом. Ну и, конечно, многое зависит от оператора и осветителя. Свет поставим снизу, чтобы лучше были видны морщины.
«Морщины?!?!?!»
Катя поднялась со стула – она была в недоумении. Квадрович будто говорил с нею на незнакомом иностранном языке, и она не понимала смысл его слов.
– Постойте… Я не понимаю, Вадим. Зачем все это надо моей героине? Морщины, какие-то накладки. В сценарии обо всем этом ни слова.
Квадрович посмотрел на нее так, как терпеливый учитель посмотрел бы на непонятливого второгодника.
– Ну согласитесь, Екатерина Павловна, будет странно, если главная героиня и ее мать будут выглядеть ровесницами. Ведь так?
– Так, – машинально подтвердила Катя, и нехорошее подозрение зашевелилось в ее голове.
– Ну вот. – На лице Вадима теплилась улыбка Деда Мороза из детского кинофильма – добрая и мудрая. – Главной героине, которую будет играть Эленька, – он поцеловал «секретаршу» в рыжую макушку, – по сценарию двадцать семь лет. Впрочем, в жизни тоже.
Элеонора наградила его испепеляющим взглядом, и Вадим нежно погладил ее по костлявой коленке.
– Извини, котенок, проговорился. Так вот, ее матери, которую будете играть вы, должно быть как минимум сорок семь. Ну хорошо, сорок пять. Отсюда и специальный грим.
Возмущение черной волной захлестнуло Катю. Она глубоко вздохнула, изо всех сил пытаясь сохранить спокойно-доброжелательную улыбку на лице. Ей предложили сыграть – страшно подумать! – мать! Мать этой рыжей крашеной куклы! Может быть, это кошмарный сон? Может быть, через несколько минут она услышит спасительные трели будильника?
Катя незаметно ущипнула себя за запястье. Увы, все это наяву.
– Что-то не так? – удивился Вадим. – Вам нехорошо, Екатерина Павловна?
– Все в порядке. Знаете, Вадим, боюсь, я должна еще немного подумать. Я пока не готова подписать этот контракт.
Рыжая Элеонора фыркнула и вновь уткнулась в пасьянс. И Катя отлично ее поняла. Если бы она согласилась сниматься в сериале, да еще и с поролоновыми накладками на животе, рейтинг фильма взлетел бы до небес. Кому же не хочется увидеть красавицу актрису морщинистой и жирной? Исполнительница главной роли Эля непременно проснулась бы знаменитой – вне зависимости от того, какая она актриса.
– Я еще подумаю, Вадим. Всего доброго.
Поскорее, поскорее за дверь! Прислониться спиной к прохладной стене, прижать к горящим щекам ладони. Что же это такое происходит? Как же этот молодой самоуверенный наглец только посмел предложить ей такую роль?!
Да, она давно не девочка. Ей сорок пять. И что? Разве ее кожа не сияет молодостью? Разве глаза ее не блестят? Разве ее тело уступает хоть в чем-нибудь телу двадцатилетней вертихвостки? Разве не крутит она каждое утро педали велотренажера, разве не платит косметологу сто пятьдесят долларов за визит?
В Голливуде сорок пять лет вообще никто за возраст не считает. Шэрон Стоун, Сьюзен Сарандон, Энди Макдауэлл, Голди Хоун… Посмотрела бы Катя на того смельчака, который посмел бы предложить Шэрон Стоун обложиться поролоновыми прокладками и сыграть роль морщинистой мамаши какой-то никому не известной крашеной выдры!
Нет, Катя не будет играть мам. Никогда! Ей так хотелось бы остаться вечной героиней.
Но что, если…
Может быть, все это первые звоночки? Ведь и в роли Джульетты ей отказали. Джульетту будет играть Люба Федорова, а она моложе Кати почти на целых десять лет!