Ханская дочь. Любовь в неволе - Лоренс Ине. Страница 88

— Само собой, Ваше величество, мы зададим русским жару! — крикнул задиристый гренадер и свирепо потряс мушкетом.

— Вот это правильно! — Карл снисходительно кивнул гренадеру и вновь поскакал в голову основной колонны, перед которой в полумиле двигался авангард Рооса. Шведы, привыкшие к суровому климату, радовались снегу, некоторые, словно мальчишки, выбегали на обочину, чтобы поиграть в снежки, и подставляли открытую грудь белым хлопьям. Дочь сибирских степей, Сирин чувствовала наступление долгой суровой зимы с ледяными ветрами, которые убьют любую не готовую к холодам жизнь.

15

Внезапно повернув на юг, шведы сбили своего противника с толку, и русские потеряли их след. Спустя несколько тревожных дней отряду Тарлова удалось обнаружить вражеский обоз, и капитан получил новое задание: выяснить причину неожиданного маневра Карла XII.

Они шли на расстоянии меньше версты от шведов в полной готовности скрыться в подлеске, если враг предпримет попытку атаковать их. В подзорную трубу Сергей наблюдал за марширующими колоннами, которые бодро шли вперед, словно цель их лежала всего в нескольких днях пути.

Число шведов, несмотря на потери главной армии при Головчине и в нескольких мелких столкновениях, было устрашающе велико. Хотя части Левенгаупта были разбиты, уцелевшие пополнили ряды войска. Солдаты провели в походе больше восьми лет, но, казалось, ничуть не устали от бесконечных сражений, хотя кое-кто из ветеранов участвовал еще в войне против Дании и в битве при Нарве.

— Устрашающая картина, не находишь, Сергей Васильевич? — Степан Раскин, недавно присоединившийся к отряду Сергея с пикетом драгун, не скрывал страха перед превосходящим врагом, которого, казалось, ничто не остановит.

Его друг Тиренко содрогнулся:

— Это войско нам никогда не разбить. Может быть, выиграем баталию-другую у генералов Карла, но битву с ним самим мы проиграем!

— Придержите языки! — возмутился Сергей. — Россия до сих пор всегда выстаивала против любого врага, мы еще увидим поражение шведов!

Раскин и Тиренко переглянулись, и их взгляды выразили одно и то же: Сергей был одержим этой войной.

В этот момент к Сергею подъехал Кицак и махнул рукой вперед:

— Там едет С… Бахадур!

— Где? — спросил Сергей и дрожащей рукой направил подзорную трубу в сторону, куда указывал Кицак. Он увидел Бахадура так отчетливо, словно юноша стоял перед ним.

Татарин выглядел изнуренным, он спал с лица, словно его что-то мучило. Грязный кафтан, зияющая на плече дыра — видимо, он был ранен. Внезапно он поглядел в их сторону и как будто в знак приветствия поднял руку, потом ссутулился и взял за повод Златогривого.

Сергей резко обернулся к Кицаку:

— Как считаешь, у нас есть шанс ночью вытащить Бахадура из шведского лагеря?

— Нет, никакого. Это не зазнавшиеся войска Любекера, а солдаты, уже испытавшие на себе зубы и когти русского медведя, они куда бдительнее, чем на Севере, уже потому, что здесь на них смотрит король.

Сергею было ясно, что Кицак прав, и все-таки он не мог отказаться от мысли выкрасть Бахадура у шведов. При этом не было никакой уверенности, что юноша хочет, чтобы его освободили, а вот сам капитан на этом деле может только нажить неприятностей, ничего больше. Кроме того, наступающая зима делала невозможным тайное возвращение в Сибирь. Наконец, потом, когда Бахадур будет искать место для постоя или захочет купить себе еды, его можно будет захватить и увезти. Сергей обдумывал ситуацию так и иначе, и все выходило, что сейчас юноше лучше оставаться у шведов.

— Вы видели тех вон казаков, Сергей Васильевич? — Голос Вани вернул Сергея к действительности, и он повел подзорной трубой, пока не увидел всадников, явно отличавшихся от шведских драгун. Это были украинские казаки и запорожцы. Их предводитель показался Сергею знакомым. Несколько лет назад он видел Ивана Мазепу, и теперь капитан не мог не узнать это в высшей степени примечательное лицо. Сергею показалось, что сердце его сжала ледяная рука, и он осел в седле, бессильно опустив подзорную трубу.

Мазепа предал царя и переметнулся к шведам! Поражение России было предопределено, это ясно как божий день — гетман был одним из самых верных людей Петра Алексеевича, и тот осыпал его гораздо большими почестями и благами, чем любого другого местного владыку. Царь поддерживал его во всем: когда к Петру явился казак, обвинявший гетмана в измене, государь приказал заковать его в цепи и отослать к Мазепе. Смерть этого человека была, по рассказам, страшна и, как теперь понимал Сергей, невыносимо горька. Оказалось, что казак оставался верным слугой царя, тогда как Мазепа, несмотря на все свои заверения в преданности, уже вынашивал измену.

— Чтоб ему провалиться ко всем чертям! — выругался он, горящими глазами глядя на Мазепу. Тот, ничего не подозревая, отдавал своим людям какие-то приказы. Несомненно, речь шла о его степном отряде. Сергей подавил желание еще раз взглянуть на Бахадура, сложил подзорную трубу и быстро спрятал ее в седельную сумку.

— Возвращаемся! Если не хотите, чтобы нас догнали, шевелитесь быстрее, — скомандовал Сергей, вскочил на Мошку и дал ему шпоры. Кицак уже был рядом, переложив поводья в левую руку, он положил правую на приклад карабина и спросил:

— Сделаем ребятам небольшой подарочек?

Сергей покачал головой:

— Нет, это лишнее. Кроме того, новости, которые надо передать царю, чересчур важны, чтобы рисковать ими ради лишней пары зарубок на прикладе. Не беспокойся, твоя громовая трубка еще не раз поразит предателей вроде тех, что у нас за спиной. — Он использовал выражение, которым калмыки называют карабины и мушкеты, поскольку выговорить русские слова им слишком трудно.

Кицак оскалился, поднял карабин и на полном скаку прицелился назад, ударил выстрел, и казак, скакавший рядом с Мазепой, вскинул руки и сполз с седла.

— Проклятие, промазал! — раздосадованно воскликнул татарин.

Раскин восхищенно рассмеялся.

— Но ты же попал?

— Да, но не в того, в кого хотел, — недовольно бросил Кицак и сильно ударил лошадь пятками, чтобы, в свою очередь, не оказаться на мушке у преследователя. Они не проскакали и версты, когда небо потемнело и начался сильный снегопад, так что Сергей даже не видел весь отряд целиком. Перекликающиеся голоса и храп лошадей подсказывали Сергею, что люди следуют за ним. Какое-то время он продолжал сохранять направление бегства, пока не убедился, что снежная буря надежно укрыла отряд от глаз преследователей, а потом сделал крюк. Все более густая метель была его союзницей: она тотчас же заметала следы подков. Несколько раз сменив направление движения, они могли быть уверены, что казаки не настигнут их, даже если захотят.

Затем они так быстро, как позволял падающий стеной снег, двинулись к месту, где можно было ожидать появления русских передовых постов. Сергей не мог затягивать с отправкой донесения, но все-таки приказал беречь лошадей: опасность наткнуться на предателей украинцев или рыскающих в поисках поживы шведских драгун по-прежнему сохранялась.

16

Отряд Сергея достиг расположения русских войск возле деревни Прудки на Смоленской дороге. Как он и надеялся, там же был и царь, прибывший на совещание с генералами Меншиковым и Репниным. Когда караул доложил о прибывших, все трое, несмотря на сильный снегопад, вышли встречать отряд.

— Вы нашли проклятых шведов? — спросил царь, прежде чем Сергей успел отдать честь.

Капитан ответил незамедлительно:

— Да, Ваше величество. Они движутся маршем на юг, намереваясь зимовать на Украине.

Меншиков недоверчиво фыркнул:

— На Украине? И что они там надеются получить, кроме кровавых соплей? Казаки Мазепы зададут им трепку.

— Этого-то, к сожалению, не случится, — ответил Сергей, совершенно забывая о почтении, которое обязан питать к высшему военачальнику и лучшему другу царя, — Мазепа перешел на сторону шведов.