Разбитое сердце Матильды Кшесинской - Арсеньева Елена. Страница 42

Я так горжусь Вашим замечательным орденом и особенно польщена и благодарна за него и за прелестное яйцо и чудное письмо – всем этим я очень тронута.

Осталось всего два дня, а потом мы с моим милым Ники должны расстаться, и от этого я так несчастна. Конечно, его дорогая Матушка скучает по нему, но ведь Вы позволите Ники приехать в Англию этим летом, не правда ли, – ведь такая долгая разлука будет слишком тяжела и бабушка так ждет его приезда. Он совершенно покорил ее, как и всех, кто его знает. Сейчас он в церкви, и, пока он преклоняет там колена, мои мысли и молитвы с ним. С Божьей помощью я тоже скоро научусь любить его религию, и, уверена, он мне поможет. Но не стану более утруждать Вас длинным письмом.

С сердечным приветом дорогому отцу остаюсь, дорогая Матушка,

Ваше глубоко преданное и покорное дитя Аликс».

Ники – императрице Марии Федоровне, Кобург:

«Моя дорогая душка Мама!

Слов нет выразить тебе то счастье, которое твое милое письмо доставило мне, главное то, что вы счастливы и довольны. Теперь и я тоже вполне счастлив и спокоен. Аликс прелестна и совсем развернулась после своего постоянного грустного состояния. Она так мила и трогательна со мной, что я более чем в восторге. Мы целые дни сидим вместе, и, когда семейство отправляется на прогулку, мы вдвоем едем сзади в шарабанчике с одной лошадью; она или я правим. С ней почти сделался «столчок», когда я принес ей ваш идеальный подарок. В первый раз она его надела вчера к обеду с приглашенными.

Я тебе так мало и редко писал, милая Мама, оттого, что скоро увидимся и, потом, положительно нет свободного времени. Телеграммы нас совсем доконали, Аликс и я пишем их вместе и помогаем друг другу: до сих пор получили 220 депеш! День в Дармштадте провели спокойно с Ducky и Ernie, прием накануне был торжественный и весьма трогательный! Ее действительно все очень любят там, и она оставила во всех лучшее воспоминание.

Но теперь нужно кончать, моя дорогая Мама.

Аликс и я тебя крепко и нежно обнимаем. Еще раз благодарю тебя за милое письмо и подарки.

Да хранит вас Господь. До скорого свидания!

Твой Ники».

В серый и холодный, совсем не летний день Маля приехала в карете из города на Волконское шоссе и велела остановиться у сенного сарая, стоявшего несколько в стороне. Она должна была в последний раз встретиться с Ники.

Маля никак не могла понять, почему они выбрали такое ужасное, неуютное место для последней встречи. Конечно, он не хотел, чтобы об этом знали. Наверное, лучше им после его помолвки было совсем не видеться, а ограничиться прощальными письмами, но Мале хотелось думать, что не долг вежливости вынудил его согласиться на эту встречу, а нежность и жалость к ней. А может быть, тоска?

Она ждала его приезда, но думала сейчас не о нем, а об Аликс. Что даст ему эта принцесса, кроме семейных уз? Способна ли она на страстную любовь? Мале хотелось думать, что нет, что в письмах Аликс пишет лишь о погоде и покупке свадебных нарядов и Ники степенно отвечает ей в том же духе… Ах, как она была бы уязвлена и поражена, прочитав строки его писем!

Ники – Аликс:

«Моя милая, дорогая, любимая Аликс!

С каким нетерпением я жду той минуты, когда опять смогу прижаться губами к твоему милому нежному личику! Аликс, милая моя, ты даже не знаешь, как ты изменила меня, протянув мне нежную руку и заставив подняться до тебя – символа подлинной чистой любви и веры! Нет! Не думай, что это пустые слова, они идут из самых глубин моих чувств восхищения, доверия и любви, которые ты мне внушила. Я должен снова повторить те же слова, какие сказал тебе, моя драгоценная маленькая девочка, в день нашей помолвки, что вся моя жизнь принадлежит тебе и что я никогда не смогу отблагодарить тебя, дорогая, за все, что ты для меня сделала, делаешь и будешь делать! Да сохранит и защитит тебя Бог на трудном начале твоего пути! Мои молитвы, благословения и мысли всегда с моей маленькой душкой!

Навеки твой глубоко любящий и благодарный Ники».

Аликс – Ники:

«Мой драгоценный, обожаемый Ники, я лежу в постели, но не могу заснуть. Увы, мы не можем поговорить, и я тебе пишу. О! Как же мне не хватает тебя, это не выскажешь словами, и я томлюсь и мечтаю провести пару часов наедине с тобой. Никто не поцелует на ночь и не благословит, как тяжело. Но ведь мысленно мы вместе?

Твоя дорогая фотография всегда передо мной, и мне так одиноко».

Аликс – Ники:

«Мой милый, любовь моя. Как только я улучаю минутку, так чувствую, что сейчас же должна сесть и писать тебе. Каждое мгновение кажется, что откроется и появится твое милое лицо, но нет – моя любовь далеко от меня, плывет в открытом море… Боже, благослови моего зайчика. Так бы и полетела к тебе, обвила руками твою шею, прижала бы тебя к бьющемуся моему сердцу и нежно поцеловала бы в лоб. Эти прелестные большие глаза, кто теперь в них смотрит? Какой славный ветерок, пусть он коснется твоих губ. А мне остается поцеловать твои фотографии и кольцо, которое ты отдал мне.

Ники, Ники, Ники, я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!»

Ники – Аликс:

«Я принадлежу тебе весь и навсегда, душою и телом. Сердце мое с тобой, все твое, твое; хочу прокричать об этом на весь свет. Не ты, а я горжусь, что принадлежу такому прелестному ангелу и смею требовать ответной любви, – это более чем жадность и эгоизм с моей стороны».

Аликс – Ники:

«Любимый мой, если бы ты только был здесь со мной, я так хочу тебя, меня охватывает безумное желание, и я не знаю, как успокоиться. Я вся горю, хочу, чтобы ты целовал меня, я хочу чувствовать, как ты крепко сжимаешь меня в объятиях, хочу чувствовать себя в безопасности рядом с самым любящим существом на свете».

Аликс – Ники:

«Значит, ты хорошенько поплескался в своей огромной ванне и теперь тебе хорошо; как бы мне хотелось оказаться там в полной темноте, уж я не оставила бы тебя в покое! Считаешь ли ты секунды, ожидая, что кто-то снова осмелится тебя безжалостно щекотать? А потом я бы тебя всего покрыла поцелуями».

Ники – Аликс:

«Мое дорогое солнышко, я прихожу в дикое возбуждение, когда мне приходят твои письма, и не знаю, что бы отдал, чтобы полететь к тебе и покрыть твое милое лицо жгучими и любящими поцелуями».

Аликс – Ники:

«Какая радость будет, когда мы наконец встретимся и я смогу стиснуть тебя в своих объятиях, увидеть любимое лицо, заглянуть в твои прекрасные глаза и нежно целовать тебя, без устали, пока ты не поймешь, что тебе никуда не деться. Когда я доберусь до тебя, ты не скоро вырвешься. Зацелую!»

Если бы они могли заглянуть в будущее, они узнали бы, что эту страсть будут питать друг к другу долго, долго, почти до конца жизни. И спустя много лет Ники будет писать жене в соседнюю комнату: «Моя дорогая, приди ко мне, дай мне поцеловать твое очаровательное личико. Люблю, люблю тебя безумно!» Потом страсть сменится нежностью, но они навеки останутся верны друг другу, пока смерть не разлучит их и вновь соединит.

Мале предстояло узнать об этом через много лет. Она прочтет эти пылкие строки в книгах и вновь исполнится той же ревности и отчаяния, которые снедали ее в тот сырой, совсем не летний день, когда она стояла у сарая на Волконской дороге в ожидании последней встречи с Ники.

И вот он показался – верхом прискакал из лагеря. Спрыгнул в грязь, взял ее за руку, но не обнял, и она поняла, что, если бросится ему на шею, он отстранится.

Как это всегда бывает, когда хочется многое сказать, а слезы душат горло, говоришь не то, что собираешься говорить, и много остается недоговоренного. Да и что сказать друг другу на прощание, когда к тому же еще знаешь, что изменить уже ничего нельзя, не в твоих силах…