Decoctum - Коваль Роксолана Эдуардовна. Страница 31

— О чем ты хотела поговорить?

— Поведай мне о своей близости с Лаширом.

— Да разве о таком говорят? — отпрянула от сестры Солира и покраснела. — Об этом не принято рассказывать. Сама всё изведаешь, когда станешь женой Рифрона.

— Скажи хоть, что ты чувствовала?

— Зачем тебе? У меня было так, у тебя может быть иначе.

— Как можно делить ложе с мужем, ничего к нему не испытывая?

— Просто твое время ещё не пришло, Але.

— Когда ты отдалась Лаширу, то была чуть старше меня сейчас.

Солира задернула шторку, поерзала на сидении и подалась вперед.

— Я солгала родителям, — полушёпотом призналась она. — Ничего такого у нас с принцем не было. Просто я поняла, что люблю его и пошла на крайние меры, чтобы отец не отдал меня в жены Рифрону.

Что ж, если так, то сестра вовремя оказала Але услугу. Знать бы теперь, как взрастить в себе чувство к будущему мужу. Уже два года прошло с решения объединиться, а она ещё не влюбилась! Несколько раз они совершали конные прогулки по саду. Але позволяла Рифрону себя целовать, но при этом размышляла о прибыли, какую принесёт слияние двух богатых владений.

— Что вы себе позволяете? — очнувшись от раздумий, отстранилась от Рифрона Але, когда тот прижал её к груди. — Отпустите меня.

— Я хочу растопить этот окутавший твое сердце лёд! — в отчаянии выкрикнул Рифрон, разгневанный напрасными попытками завоевать её. — Я горю точно пламя! Другая бы уже обожглась, а ты как прежде холодна!

Ей нравился принц, но она считала, что этого недостаточно. Она хотела так же гореть и освещать своими чувствами весь мир. Но при этом задавалась вопросом – не унизит ли любовь её достоинство? Влюбленность делает человека слабым и зависимым. Отдавать свое сердце другому человеку – чересчур щедрый подарок. Достоин ли тот владеть им и не обратит ли свое коварство против дарителя? Влюбленным легче манипулировать! Его очень просто обидеть!

— Нет, я никому не отдам свое сердце! — решила Але и очнулась оттого, что сказала это вслух, вызвав недоумение Солиры.

Уже почти стемнело. Солнце закатилось, но на горизонте ещё пылали золотом воздушные перья облаков. До замка было недалеко, потому останавливаться на ночлег не имело смысла.

Негаданно повозка встала. Заржали лошади, издалека донеслись взволнованные голоса, а потом и полные ужаса вопли.

Схватившись за руки, Але и Солира выглянули из окна. Ничего не понимая, нерешительно вышли из повозки. Все люди бросились к столпившимся в сотне шагов прислужникам. Подбежала Фиара, заставив детей остаться на месте.

— Что случилось? — спросила Солира. — Смотрите!

Толпа с криками бросилась во все стороны. В полумраке закружились светлые смерчи и превратились в высоких девушек в белых платьях. Никого не коснувшись, они разметали стражников и слуг. После окружили королеву Йолию, подхватили её и подняли в воздух. Опомнившись, люди помчались за ними следом и бежали до самого медового поля. Но не успели, не добежали, не поймали рухнувшую в колосья королеву. Фиара судорожно схватилась руками за лицо и пронзительно закричала. Солира и Лауна подхватила её под локти, не дав упасть на камни.

Хохотавшие убийцы взялись за рукава и водили в воздухе хоровод. Стражники попыталась достать их копьями, но те превратились в смерчи и растворились в сумраке.

Королеву принесли в замок. Возле неё крутились лекари, толпились плачущие прислужницы и растерянные стражники. Фиара со всей силы держала за одежду дочерей, не пуская их к бабке. Перепуганный Халорн метался по зале и осыпал вопросами, а когда ему объяснили, что произошло, велел закрыть все окна.

— Мне очень жаль, — подойдя к королю, сказал лекарь. — Мы ничего не сможем сделать, если в ближайшие полчаса не найдём Целителя.

Целителя искали по всему королевству, но так и не нашли. Чародеи-врачеватели – большая редкость в этих краях. Королева приходила в себя и вновь теряла сознание. Руки, ноги и, кажется позвоночник, были переломаны. Лекари удивлялись, как она в её-то возрасте не умерла на месте, рухнув с такой высоты.

— Сын… — с трудом выговорила Йолия, когда в очередной раз открыла глаза. Халорн, сдерживая слезы, склонился к ней. — Я хочу, чтобы три дня и три ночи возле моего смертного ложа стояла Алеврелийя.

Халорн не успел ничего ответить. Королева Йолия скончалась.

Фиара, Солира, Лауна и прислужники рыдали во весь голос. Одна любимая внучка стояла у стены, издалека смотрела на бабку и не могла заплакать.

Всю ночь королеву готовили к погребению. Когда утром Але спустилась в залу, тонувшую во мраке опущенных штор, у окон стоял чёрный гроб с бронзовыми колосьями. Але подошла ближе и встала рядом с бабкой. Лишь сейчас она увидела, какие у той длинные золотисто-дымчатые волосы. Йолия всегда укладывала их в высокую прическу и покрывала сеткой. Вначале светлой, кружевной, а после смерти мужа – плотной, тёмно-зеленой. Теперь же они волнистыми локонами лежали на груди, а на лбу из колосков сверкала диадема.

— Вы ушли в мир смерти, затаив на меня обиду, — заговорила Але. Её голос надломился, и она всхлипнула. — Простите меня. Я повела себя скверно! Мы расстались, обменявшись недобрыми взглядами, но если бы я знала, что…

Ей выпало нелегкое испытание. Мало кто даже из взрослых мог выстоять рядом с гробом три дня и три ночи. Але же смиренно приняла предсмертную волю королевы и держалась из последних сил. После двенадцати часов ноги начали подкашиваться. Она уже сутки не спала, оттого глаза слипались, а мысли путались. Не давая себе заснуть, она до боли впивалась ногтями в плечи. Иногда, чтобы хоть немного взбодриться, подходила к напольным подсвечникам и меняла в них оплывшие свечи. После возвращалась к гробу и дальше несла свое бремя.

— Почему вы выбрали меня? — робко погладив королеву по холодной руке, обратилась к ней Але. — Потому что гневились или потому что сочли меня достойной быть с вами на пути в загробный мир? Оказали мне честь, признав любимой внучкой? Или хотели наказать за то, что я вас жестоко разочаровала?

Несколько огарков потухло и в зале стало темнее. Але с трудом подошла к подсвечнику и начала выковыривать из лунки воск. Заметив упавшую на пол тень, шире раскрыла глаза. Различила позади себя шорох и медленно развернулась. Если бы не смертельная усталость, с криками бы бросилась бежать! А так стояла, оцепенев от ужаса, и смотрела на севшую в гробу бабку. Королева повернула в её сторону голову и приподняла руку.

Але решила, что ей это снится. На миг зажмурилась и резко открыла глаза, но видение не исчезло, и королева по-прежнему указывала на неё пальцем. Если бы не переломы, если бы не холодные окостеневшие руки, она бы поверила в чудо. Закричала бы, что королева жива, и весь пережитый кошмар показался бы сном.

Она попятилась и задела подсвечник. Тот с грохотом опрокинулся на пол. Потухая, раскатились свечи, оставляя на мраморе плит лужицы воска. Але бездумно бросилась их собирать, не сразу обнаружив, что зала погрузилась во мрак. Рядом с ней вспыхнула свеча, за ней ещё одна. Неверный свет выхватил светлую фигуру, стоявшую возле гроба. Але прижала к себе огарки и сделала шаг назад. Услышав шорох, оглянулась и отпрянула.

Со всех сторон её обступали босоногие девушки в белоснежных платьях. На мертвенно-бледных лицах застыли надменные улыбки. На шеях переливались блеском серебряные ожерелья, на запястьях и лодыжках играли бликами камни.

— За что вы убили королеву? — оглядываясь на девушек, с трудом выговорила Але.

— Узнаешь, когда станешь одной из нас, — высоким голосом сказала светловолосая девушка и закружилась. — Этот день близок!

Белый атлас одеяния окутал девушку и превратил в воронку дыма. Остальные последовали её примеру и тоже исчезли. Але всё ещё держала в руках свечи и не могла вздохнуть. Когда опомнилась, повернулась к пьедесталу – королева мирно лежала в гробу.

— С этого дня всё изменится. Уже ничего не будет как прежде.

Слуги закрыли окна и двери, стража встала возле каждого входа, а Виализонии весело над ними посмеялись. Они появлялись точно из воздуха и так же исчезали, превращаясь в белый дым. Для них не существовало преград. Никакие стены не защитят от них, никто не сможет постоять за королевское семейство. Свита видела, как девы одним взмахом рук разметали охранителей. Королеву они уже погубили. Кто станет их следующей жертвой?