Decoctum - Коваль Роксолана Эдуардовна. Страница 39

Дарнет постоял у двери и робко вошел в комнату. На полу валялись вытряхнутые из мешков вещи. Бросившись к ним, он заглянул в пустой аск. Саше с деньгами пропало, а на двери белела выведенная мелом надпись: «ещё встретимся».

— Проклятье! — швырнув аск в угол, выкрикнул Дарнет.

Он и в самом деле не разбирается в людях! Ещё вчера и подумать не мог, что великодушный господин Хлад и его спутница могут его обдурить. Господин, называется! Обчистил тех, кого именовал добрыми друзьями и спешно откланялся. Что теперь делать? Они снова остались с тремя монетами, а путь впереди долгий. Придётся и дальше зарабатывать на жизнь, уничтожая неугодных людям чудищ. Больше-то Избавитель ничего делать не умеет.

В комнату неслышно вошла Алеврелийя. Дарнет боялся той минуты, когда ему доведется встретиться с ней взглядом. И не зря. В её глазах пылала антрацитовая ярость. Он ждал, что она вот-вот накинется на него с проклятьями и упреками. Но Алеврелийя отошла к окну и молчала, и это молчание ранило в два раза больнее.

Оно рвало душу в клочья!

В этот момент показалось, что она научилась видеть людей насквозь. Обернувшись, задержала взгляд на его кожаном наплечнике. Ночью Ишира с рычанием укусила его за плечо, оставив на коже след от зубов. Дарнет поежился, но это было только началом пытки. Отныне чувство вины будет преследовать его и медленно уничтожать. Даже если Алеврелийя однажды простит, то он себя – никогда.

Глава 20. Владычество Чёрные Горы. 113й год Века Отчаяния

Со дня погребения королевы Йолии народ долгое время жил в страхе, опасаясь следующего покушения на королевскую семью. Але тоже каждый день готовилась к роковой встрече с убийцами бабки, но шли дни, недели, месяцы, а Виализонии больше не появлялись. Спустя полгода о девах и их злодеяниях перестали вспоминать. Поначалу изнуряя себя тренировками, Але не расставалась с мечом и кинжалами, но потом тоже понемногу успокоилась. Надеялась, что Избавители поймали ведьм, и те уже никому не навредят.

На Лауну так повлияла смерть бабки, что она дольше положенного носила траур, а когда сняла чёрное платье, сообщила родителям:

— Я хочу стать Избавителем и уничтожить всех Виализоний!

Фиара и Халорн опешили и долго переглядывались. Давно заметили, что их младшую дочь словно подменили. После похорон Йолии она ни разу не заплакала, ни разу ничего не попросила. В ней появились чуждые ей решительность и целеустремленность. Она твердила, что хочет до смерти бороться с нежитью, и не собиралась отступать от задуманного. Мать и отец не воспринимали её всерьез, по меньшей мере, три месяца. Но когда и полгода спустя Лауна продолжала настаивать на своем, пригласили к ней лекаря. Конечно, они не могли удовлетворить её странную просьбу. Более того, подозревали, что она тронулась умом.

— Мы побеседовали, — спустя несколько дней отчитывался перед королем лекарь, — и я не счел её поведение неестественным. Безусловно, трагедия в семье оставила свой отпечаток. Но принцесса последовательна в своих рассуждениях и приводит разумные доводы, объясняя свое желание стать борцом против нежити.

— Раз у тебя нет снадобья от такого помешательства, ты предлагаешь пойти ей на уступки и позволить стать Избавителем? — возмущался Халорн, всё быстрее расхаживая по зале. — Девочка не понимает, но ты-то знаешь, на какое существование она собирается себя обречь! Я не позволю, чтобы моя дочь опустилась до такого! Принцесса, наследница королевской династии и вдруг окажется среди неотесанных наставников и таких же учеников? А потом и вовсе проведет жизнь, разъезжая по болотам и кладбищам, охотясь на опасных чудовищ! Да не бывать этому! Подобру прошу, вразуми несчастное дитя!

Лекарь вжимал шею в плечи и молчал каждый раз, когда Лауна подходила к родителям и просила разрешения поехать учиться. Первое время Фиара поддерживала мужа, но потом поговорила с дочерью и приняла её сторону. После бурных споров с королем, всё же настояла на том, чтобы тот уступил.

— Ты будешь обучаться в Доме Магических Знаний, — объявил как-то вечером Халорн, вызвав к себе упрямую дочь. — Там ты получишь больше знаний за короткий срок, научишься чародейству и будешь содержаться в достойных принцессы условиях.

— Благодарю.

Лауна столько времени добивалась своего, а когда отец сдался, никак не выразила довольства и пошла собирать вещи. Через месяц, простившись с семьей, она в компании провожатых, прислужниц и охранителей отбыла познавать секреты колдунов. После прибытия в Дом Знаний от неё регулярно приходили послания, в которых она рассказывала о своих скромных успехах и всё спрашивала, не появлялись ли в королевстве Виализонии.

Нет, всё было тихо, и за несколько месяцев до пятнадцатилетия Солиры королевские семейства отправились в загадочную страну горного владыки. Будущие родственники потребовали, чтобы обряд объединения проходил по их древним обычаям и непременно во владениях жениха. Халорну подобное условие пришлось не по душе, но он был вынужден согласиться, чтобы не портить отношений. Ещё не хватало, так долго желая мира, развязать негаданную вражду!

Простившись с королевством и его обитателями, толпой провожавшими молодую принцессу, Солира вытерла слезы и больше ни разу не оглянулась. Уверенно смотрела в будущее, с нетерпением ожидая торжественного события. Ей хотелось поскорее оказаться в новых хоромах. Она заранее готовилась восхититься красотой песчаных долин и величием гор.

Але поглядывала на взволнованную сестру с сочувствием. Если уже сейчас горцы заявили о своей воле, то, как они поведут себя дальше? Она не удивится, если Солира после замужества потеряет право голоса и будет во всем подчиняться властному супругу. Жить в чужом замке, окруженном безжизненной пустыней, вдали от родных…

— Смотрите! — оживилась Солира, отдернув штору. — Какое чудо!

Але перестала обмахиваться перьевым веером и прильнула к оконцу. Ничего чудесного не увидела. Скорее, её ужаснул открывшийся вид. Ещё недавно хоть изредка попадались жалкие кустики и одинокие деревья, бросавшие кривые тени. Теперь же до самого горизонта – красные пески, изборожденные волнистыми полосками. Словно тысяча змей проползла, оставив причудливые следы.

Отяжеленные дарами и приданым повозки вот уже с месяц ползли по заметённой песками дороге. Вовсю припекало по-летнему жаркое солнце, в сухом воздухе вилась пыль, а бледно-голубое небо напоминало вылинявшее полотно. А ведь шел только второй месяц весны! В королевстве сейчас сады стояли в белом цвету, распускались запашистые листья и желтели в травах пушистые лютики.

— Там море! — радостно подпрыгнула на сидении Солира. — Смотри! А ты говорила, что Лашир – не заморский принц!

— Эту лужу и озером назвать стыдно, — не разделила восторга сестры Але, осматривая серебрящуюся на солнце полоску воды. — В неё впадают две реки, грозящие пересохнуть в ближайшие годы.

— Ты во всем видишь плохое!

Фиара, за годы замужества не утратившая страсть к путешествиям, пожелала ненадолго остановиться в этом колоритном местечке. Все приглашенные гости, утомленные затянувшейся поездкой, вышли на раскаленный песок. Солира побежала к воде, Халорн принялся изучать занятные колючки, а молодой Рифрон подошел к Але. В последнее время они редко виделись, каждый занимаясь своими делами. Сейчас Але заметила, как сильно изменился её жених. Пожалуй, она бы назвала его красивым, если бы не суровый взгляд свинцово-серых глаз. Они становились теплее, только когда он смотрел на свою невесту.

При каждой встрече Але удивлялась тому, что Рифрон до сих пор не увлекся другой девушкой и терпеливо ждал объединения. Ему исполнилось восемнадцать, он возмужал и похорошел и, вполне возможно, проводил время со смазливыми прислужницами тетки. Ходили слухи, что он ни одной даме разбил сердце, но отказываться от по-прежнему неприступной Але не хотел. Может, простой расчет? Он, как и она, видел выгоду в их союзе?