Я буду любить тебя... - Джонстон Мэри. Страница 71

— Мы нынче не обедали, — прервал молчание Дикон, — но если будем идти с такой же скоростью, что и сейчас, и не встретим других индейских отрядов или не наткнемся на индейскую деревушку, и если ночью нам не придется отбиваться от волков, то завтра мы сможем отобедать с губернатором. А это еще что?

«Это» было мушкетным выстрелом, и пуля на излете попала в мою ногу выше колена, оставив синяк под кожей сапога.

Мы резко повернули и посмотрели туда, где должен был находиться стрелок. Но не увидели ничего. Даль заволокли сумерки, к тому же там темнели заросли и поваленные ветром деревья. Ни один смертный не смог бы определить, где находится засада, из которой был произведен этот выстрел, и сколько индейцев: один или двадцать — лежали по другую сторону упавших стволов, или таились за деревьями, или в зарослях подлеска.

— Пуля была уже на излете, — заметил я, — так что лучше нам опять перейти на бег.

— Там дальше сосны, и бежать будет легко, — ответил Дикон. — Вот уж никогда бы не подумал, что настанет день, когда мне придется спасаться бегством от индейцев!

Не говоря больше ни слова, мы бросились бежать. Если мы сможем увеличить расстояние между собою и индейским стрелком, если мы даже сохраним нынешнее расстояние между нами до того, как настанет ночь, все, может быть, обойдется. Еще немного — и даже индейцу придется стрелять наугад; более того, возможно, на нашем пути попадется ручей, и мы сможем сбить его со следа. Земля под нашими ногами была гладкой — слишком гладкой и скользкой из-за сосновых иголок; сами же стволы сосен стояли перед нами мрачными коричневыми рядами, и мы бежали между ними, ступая легко и стараясь беречь силы. Время от времени один из нас оглядывался назад, но каждый раз мы видели только сосны и сгущающийся сумрак. Надежда в нас все еще крепла, когда впереди в землю впилась еще одна пуля.

Дикон тихо выругался.

— Она вошла глубоко, — пробормотал он. — Ночь все никак не наступит.

Минуту спустя, оглянувшись на бегу, я наконец заметил нашего преследователя. Я видел его смутно — как еще одну тень, более темную, чем остальные, где-то в глубине аркады из сосен позади нас. Там был всего один человек — высокий воин, то ли отбившийся от отряда, то ли выбравший для себя свою собственную военную тропу. Мушкет, из которого он стрелял, какой-то глупец-англичанин продал ему, как Исав продал Иакову свое право первородства за чечевичную похлебку [136].

Теперь мы бежали что есть сил, спасая как собственные жизни, так и жизни многих других. Впереди сосновый бор шел под уклон и упирался в густые заросли подлеска, за которым виднелась линия яворов — верный признак того, что там есть вода. Если мы добежим до этих зарослей, их тесные объятия укроют нас, а потом нам помогут ночь и ручей.

Прогремел еще один выстрел, и Дикон слегка пошатнулся.

— Господи Боже, ты не ранен? — закричал я.

— Пуля только оцарапала мне руку, — задыхаясь, проговорил он. — Все в порядке. А вот и заросли!

Мы вломились в чащу, не обращая ни малейшего внимания на острые ветки, до крови раздиравшие наши лица и руки. Эти ветки сплели над нашими головами густой полог: только это и было важно, и сквозь малый промежуток в нем мы наконец увидели крупную яркую звезду. Заросли простирались на много ярдов. Когда позади осталось ярдов тридцать, мы сели на корточки и принялись ждать. Если наш враг последует за нами, то сделает это, сильно рискуя жизнью, ибо ночью в такой чащобе он сможет рассчитывать только на свой нож.

Между тем одна за другой загорались звезды; вскоре они густо усыпали все небо. Было очень тихо, и ни одно живое существо не смогло бы войти в эти заросли беззвучно. Мы ждали, казалось, целую вечность; затем встали, ломая кустарник, подошли к яворам — и увидели, что под ними и впрямь течет медленный узкий ручеек.

Какое-то время мы шли вниз по течению, бредя по колено в воде, потом опять ступили на сухую землю. После того как мы забрались в заросли, мы более не видели и не слышали ничего подозрительного, из чего сделали вывод, что темнокожему воину надоело гоняться за нами и он ушел, чтобы встретиться со своими товарищами, тем более что через два солнца его ждала куда более крупная и верная пожива. Одно было несомненно: больше мы его не видели.

Ручей тек на юг, и мы торопливо шли по его берегу под сенью огромных деревьев и под пологом сверкающих сквозь ветви звезд. Было холодно и безветренно, и откуда-то издалека доносился вой охотящихся волков. Что до меня, то я не чувствовал ни малейшей усталости. Все мои чувства были обострены; ноги ступали легко; студеный воздух возбуждал меня как вино; а низко в небе на юге сияла и манила золотистая звезда. Теперь

расстояние между мною и моей женой было уже невелико, и мысленно я видел, как она стоит под этой звездой и держит в руке маленький лиловый цветок.

Внезапно ручей сделал поворот, и деревья скрыли от меня мою звезду. И тут до меня дошло, что Дикон больше не идет рядом со мною, что он немного отстал.

— Неужели ты так притомился? — воскликнул я. — А ну-ка прибавь шагу.

Он выпрямился и снова широко зашагал рядом со мною.

— Не знаю, что нашло на меня на минутку, — сказал он. — Что-то волки слишком громко воют нынче ночью. Надеюсь, они останутся на том берегу ручья.

Ярдов через пятьдесят ручей повернул на запад, мы отошли от него и очутились на прогалине со скудной порослью; под ногами у нас был голый песок, а над головами в западной части небес блестел месяц. Дикон опять отстал, и вскоре я услышал, как он застонал в темноте.

Я резко повернулся.

— Дикон! — закричал я. — Что с тобой?

Я бросился к нему, но еще не успел добежать, как он рухнул на колени. Когда я положил руку ему на плечо и еще раз спросил, что с ним стряслось, он поначалу попытался рассмеяться, потом выругаться и, наконец, опять застонал.

— Пуля и впрямь оцарапала мне руку, — проговорил он. — Но потом вошла в бок. Я просто полежу здесь немного и умру, но прежде пожелаю вам удачи там, в Джеймстауне. Когда эти краснокожие дьяволы нападут на город, и вы откроете по ним огонь, назовите одну из ваших пуль моим именем.

Глава XXXV

В которой я прихожу в дом губернатора

Я уложил его на землю и, разрезав его камзол и рубашку, наконец увидел рану и понял, что вскорости ему и вправду предстояло пуститься в путь — в последний путь.

— Все кружится, — пробормотал он, — и звезды падают с неба чаще, чем вчерашний град. Идите, сэр, а я останусь — я и волки.

Я взял его на руки и понес обратно на берег ручья, потому что знал, что перед смертью ему захочется пить. Сам я был без шляпы, он же вышел из тюрьмы в шапке. Я наполнил ее водой и дал ему попить, потом промыл рану и сделал все, что было в моих силах, чтобы остановить кровотечение. Он все поворачивался с боку на бок, метался и в скором времени начал бредить. Сначала он говорил о табаке на полях в Уэйноке, потом заговорил о прошлом: о давних бивачных кострах, ночных маршах и ожесточенных стычках, об опасностях, подстерегавших нас и на суше и на море; потом об игре в кости, и вине, и женщинах. Один раз он закричал, что Дэйл велел привязать его к колесу и что у него теперь раздроблены руки и ноги, и лес отвечал на его крики гулким эхом. Один Бог знает, почему в чутко спящем лесу никто их не услышал, а если услышал, то не обратил внимания.

Месяц скрылся за лесом, и стало очень холодно. Размышлять о том, как черны окружающие нас тени, и о том, какие недруги могут потихоньку подкрасться к нам во мраке, было бессмысленно. Не знаю, о чем я думал той ночью, и думал ли вообще. В перерывах между походами за водой, когда Дикон просил пить, я сидел рядом с ним, умирающим, держа руку на его груди, потому что так он меньше кричал и метался. Время от времени я разговаривал с ним, но он не отвечал.

Еще несколько часов назад мы слышали, как воют волки, и знали, что где-то поблизости бродит голодная стая. Когда луна зашла, их вой прекратился, и я решил, что они либо прикончили оленя, за которым охотились, либо, по-прежнему голодные, ушли так далеко, что их заунывные завывания более не доносились до нашего слуха. Но внезапно вой послышался снова, вначале далекий и тихий, затем все ближе, все слышней. Вечером нас с волками разделял ручей, но теперь они переплыли его и быстро приближались к нам.