Греческие каникулы - Чалова Елена. Страница 28

Перед отъездом она предложила мальчишкам внеплановое кормление. Они поели с удовольствием, и теперь существовала надежда, что часа два-три тетя Рая продержится. Но дорога через пробки съедает значительную часть времени, и нельзя тратить ни минутки попусту.

Лана заказала чай, открыла папку с Настиными рисунками и с нетерпением дожидалась удобного момента, чтобы вклиниться в поток слов, который изливался на нее из уст скульптора.

А Вениамин Терещенко распускал хвост. Женщина понравилась ему чрезвычайно. Он видел ее год назад мельком и теперь удивлялся, как сразу не заметил, насколько она хороша. А какая грудь! А свежесть щек! И этот узел волос… он уже прикидывал, как будет ваять с нее… раньше, не задумываясь, сделал бы просто ню. Но теперь заказчик пошел такой… непростой. Никто не хочет обыкновенную обнаженную натуру. Надо с выдумкой, с изюминкой. И Вениамин Борисович последнее время обдумывал серию скульптурных работ, которые он условно назвал «мифологемами». Честно сказать, господин Терещенко понятия не имел, что этот термин значит. Но слово было женского рода и содержало корень «миф», а потому, с точки зрения творца, вполне отражало концепцию образа. Он будет лепить не просто женщин, он отразит образы современной мифологии. Итак, кем станет эта милая Светлана?

Вампиршей? Не пойдет, типаж не тот. Женщиной-кошкой с планеты Пандора? Очень может быть… Или русалкой? Пожалуй, образ русалки для нее простоват… Задумавшись, он сделал паузу в рассказе о выставке, и Лана не преминула этим воспользоваться.

– Позвольте, я покажу вам, что именно нам нужно воспроизвести в каком-нибудь плотном и увесистом материале, – сказала она.

– В каком материале? – удивился скульптор.

– Плотном и тяжелом. Понимаю, это звучит странно, но… видите ли, пропала вещь, которую нужно предъявить. Показать хотя бы на расстоянии метра. Совсем идеально, если она окажется похожа на оригинал настолько, чтобы обмануть человека, который будет держать ее в руках. Но проблема в том, что у нас нет фото… и никто, кроме маленького мальчика, ее не видел.

Художник нахмурился, и Лана мгновенно смягчила голос, коснулась его руки и, просительно заглядывая в глаза, начала плести паутинку лести: вопрос жизни и здоровья людей… только такой мастер, как вы… никому другому и доверить не смогла бы… (Нельзя же сказать, что она просто не знакома ни с одним другим скульптором!) Вениамин Борисович несколько оттаял и придвинул к себе рисунок.

– М-да, – протянул он через некоторое время. – Какого размера статуэтка?

Лана указала на цифры в углу листа, которые они написали исходя из размеров шкатулки: 35 на 15.

– А материал?

– Оригинал был из камня… Но я понимаю, что с камнем нужно работать долго. Можно ведь чем-то заменить, наверно? Только хорошо бы она все же имела вид и вес камня.

Вениамин Борисович вздернул брови и уставился на нее с укоризной:

– Милая моя, ну у вас и требования! Вес, и вид, и цвет, и еще бог знает что! Кстати, какого цвета она должна быть?

– Не знаю! – Лана вздохнула. – Мальчик сказал, что темная, почти черная.

– Тусклый цвет или блеск?

– Не знаю…

– Так постарайтесь узнать!

– Значит, вы возьметесь за эту работу? – воскликнула Лана.

– Ну-у, можно попробовать.

– Семен… человек, которому нужна эта статуэтка, сказал, что он будет очень благодарен…

– Это само собой, – кивнул скульптор. – А вы?

– Что я? – растерялась Лана.

– Вы будете мне позировать?

– Я? – Теперь она хлопала глазами совершенно непритворно.

– Да, я вам объясню концепцию своей новой работы, и мы можем даже обсудить образ…

– Непременно! – глядя на мастера честными глазами, воскликнула Лана. – Как только вы закончите статуэтку, мы с вами выберем время и не торопясь все обсудим…

Краем глаза она заметила, что в кафе вошла семья: папа, мама и малыш. Ребенку было чуть больше года. Толстенький и щекастый мальчик ужасно смешно смотрелся в шортах и майке с надписью Big boy. Лана улыбнулась ему, вспомнила своих мальчишек и тут же почувствовала, как грудь наполняется молоком. Опля! Само собой, она подложила в лифчик специальные непромокаемые кружочки… Ее собственный «молокозавод» да плюс этот дополнительный объем: Лана не могла не заметить восторженных взглядов мужчин. Даже этот носатый скульптор, похожий на Дуремара, и то все время поглядывает на ее грудь. Однако надо закругляться. Если молоко потечет, то никакие кружочки и прокладочки не спасут. Молока у Ланы оказалось много.

– Итак, мы договорились? – Она улыбнулась Дуремару… то есть Вениамину Борисовичу. – Я позвоню в четверг.

– Почему в четверг? – недоуменно спросил он.

– Потому что статуэтка должна быть готова в четверг.

– Вы надо мной смеетесь? Я творческий человек! Я вам не ксерокс…

Лана вздохнула – осторожно, стараясь лишний раз не двигать торсом, чтобы ничего не разлить. Однако процесс этот на какое-то время лишил скульптора дара речи. Тогда Лана, не тратя время на политес, назвала сумму, которую согласился заплатить Семен.

Вениамин Борисович мгновенно сконцентрировался, еще раз взглянул на рисунок и сказал:

– Позвоните мне не позже завтрашнего дня и скажите все же, какого цвета была статуэтка. Может быть, мальчик смог бы опознать материал?

– Я попробую. – Лана уже поднялась и, попрощавшись, понесла себя к машине.

К тому моменту, как она доехала до дома, платье на груди можно было выжимать.

Лана бросила губку, которой надраивала раковину, и схватила телефон:

– Да?

– Света? Добрый день, это Амелия, мама Алисы.

– Алисы? – Лана со вздохом стащила с рук резиновые перчатки и, поудобнее прижав телефон плечом, принялась собирать растрепавшиеся волосы в хвост. – Какой Алисы?

– Но как же, мы ведь с вами вместе ходили на массаж. То есть вы со своими мальчиками. А я с Алисой.

– Ах да, простите, я не сразу сообразила. Занимаюсь кухней, немного устала. – Она с удовольствием оглядела помещение. Горшки с цветами все еще стоят на полу, ложки-плошки разложены на столе, но она-то знает, что самое главное уже сделано: вымыты шкафы и ящики, а также плита, раковина, духовка и холодильник. Подвиг домохозяйки.

– Да-да, кухня – это одно из самых главных помещений в доме, – лился в ухо неторопливый голос женщины, которой абсолютно некуда спешить. – Я тоже провожу здесь немало времени, потому что, вы же понимаете, сколько прислуге ни плати, без хозяйского глаза все равно нельзя. Распускаются мгновенно.

Лана издала неопределенный звук, который ее собеседница решила трактовать как согласие, и тем же неторопливым голосом продолжала светский разговор:

– Я позвонила, чтобы порадовать вас: у моей массажистки освободилось время. Одна из дам уехала на Кипр, и теперь ее месяца три не будет. Там полно желающих, но я помню, что мы с вами беседовали на эту тему и вы очень заинтересовались…

Лана присела на табуретку, лихорадочно соображая, что же сказать. Теперь она вспомнила и саму даму – маму малышки Алисы. Холеная, ближе к сорока, чем к тридцати, она разговорилась с Ланой в детской поликлинике возле кабинета массажа. Лана посетовала, что и сама не отказалась бы от процедур – и бедра надо бы подтянуть, да и вообще тонус повысить. Так, пустой разговор в очереди. Но вот поди ж ты, дама запомнила ее и даже озаботилась позвонить. Массаж – это чудесно, но у нее, Ланы, катастрофически не хватает времени. Сегодня нужно закончить с кухней, завтра ехать за статуэткой, и еще в планах разбор шкафов и поход по магазинам. А потом она хочет уехать за город и уже забронировала номер в очень приличном санатории в Подмосковье… Малышам нужен свежий воздух, да и Насте тоже за городом будет лучше. Все ясно, надо отказываться.

– Амелия, дорогая, простите великодушно, но я буквально на днях уезжаю из города. Решила, что мне и детям нужен свежий воздух. И там массаж уж точно будет. А когда вернусь, если у вашей волшебницы еще найдется время…