Греческие каникулы - Чалова Елена. Страница 27

– Ну да.

Девочка подошла к письменному столу и уставилась на компьютер. Модель была старая, все-таки Марджори умерла несколько лет назад.

– Даже не знаю, запустится ли… – пробормотала Лиза.

Настя тоже испуганно взглянула на дверь. Странная вещь человеческая психология. Ведь и правда – Родерик сам позволил им пользоваться кабинетом Марджори и изучать ее материалы. Но почему-то обеим девочкам казалось, что, пытаясь заглянуть в компьютер, они вторгаются в личное пространство умершей женщины.

Но с другой стороны, разве Марджори не хотела бы, чтобы ее поиски, ее работа продолжились? Настя решила, что она была бы рада. И пока Лизавета, шипя сквозь зубы что-то нелестное о гнилом железе, пыталась реанимировать компьютер, Настя открыла верхний ящик письменного стола. Здесь валялись карандаши, ручки, ластики и скрепки, наполовину исписанный блокнот. Настя достала его и с интересом разглядывала странички. Наброски чего-то, напоминающего полуразрушенное здание, план дома… но толку от этого мало, ибо почерк был, на взгляд девочки, абсолютно нечитаем. Словно цепочки мелких черненьких мурашей ползли по бумаге. Кто-то из муравьишек тащил на спине щепочки и мелких гусеничек… то есть это заглавные и просто высокие буквы, наверное. Но все равно абсолютно неудобочитаемо.

Во втором ящике обнаружились чистые карточки для картотеки и пара неиспользованных блокнотов. А вот в третьем оказалось кое-что интересное.

– Лизка, смотри! – Настя осторожно извлекла жестяную коробку из-под печенья. В ней оказались фотографии, чертежи и несколько отпечатанных карточек.

– Ага. – Лиза, не глядя, ткнула в системный блок, отрубая питание; ей так и не удалось принудить древний комп к сотрудничеству. – Так это, наверное, те материалы, над которыми она работала и не закончила. Поэтому они не в картотеке.

Из-за компьютера на столе было мало места, и девочки переместились на пол. Они разложили все карточки, снимки и чертежи и теперь пытались понять, чем же, собственно, занималась Марджори последние месяцы своей жизни.

Материалов оказалось не так много. Имелся грубый набросок карты, где треугольничек гор был помечен крестиком. Несколько снимков, не слишком хороших: гора, еще гора, вид на ту же гору со стороны моря.

Ксерокс листа книги или статьи. Статья была на английском, но их знаний оказалось недостаточно, чтобы прочесть текст. Однако статья была с иллюстрациями. Одна картинка представляла собой набросок величественного храма. Другая – рисунок статуи.

– Это Исида, – пробормотала Лиза, – и она невероятно похожа на статуэтку Нефтиды, что мне тетушка оставила… Ты понимаешь, что это значит, Настька?

– Что?

– Что Марджори тоже искала этот храм, причем искала его где-то здесь! И не просто на Корфу, а в этом самом районе!

– Уверена?

– Нет, не уверена. Но мы не можем весь отпуск просидеть в этом кабинете. Надо переходить к активным действиям. Ноги твои как?

– Да зажило все уже!

– Тогда надо искать храм на месте.

– Это где?

– Не знаю! Но смотри: у нас есть карта и вот этот план. Мы забираем материалы из коробки, карта со стены у нас есть на фотке. Думаю, это место должно быть недалеко, потому что Родерик говорил: Марджори бродила по горам пешком. Не брала машину. Значит, это не так уж далеко. Нам надо найти место, обозначенное на ее схеме. А для этого – понять, какой именно кусок греческого побережья нарисован на карте. Сегодня залезем в Google и сравним карту со спутниковыми фотографиями района.

– Вау, Лизка, ты голова! – произнесла Настя с искренним восхищением.

Но план, при кажущейся простоте и гениальности, оказался невыполнимым. Сперва девочки сами пытались найти нужный кусок побережья. Затем пришел Родерик, который объявил, что за ними приехал Марк. Увидев расстроенные лица подружек, он огорчился и сходил за Марком, который не столько огорчился, сколько разозлился, услышав цветистость русской речи, применяемой двумя юными особами для характеристики Google, спутников вообще и греческого побережья в частности. Посоветовав приложить эти самые слова к их, молодого поколения, умственным способностям, Марк объяснил Родерику задачу, и мужчины, отобрав у детей ноутбук, принялись азартно совмещать карту с фотографиями.

Через час пришел шофер, удивленный отсутствием пассажиров.

– Ага, а вот давайте спросим аборигена! – азартно завопил Марк (Родерик и он в процессе поисков подкрепляли свои силы портвейном).

Родерику идея понравилась. Он указал греку на стену с картой и вопросил на греческом:

– Скажи, друг мой, где в твоей прекрасной стране находится эта местность?

Шофер, которого звали Димитриос, долго смотрел на стену, наклоняя голову то к правому, то к левому плечу. При этом его короткая черная борода смешно топорщилась. Все остальные смотрели на него с надеждой на чудо.

– В моей стране нет такого места, – заявил наконец бородач.

Публика зароптала, но Димитриос был тверд. Он сказал, что, когда он был ребенком, в их школе проводился такой конкурс: надо было по памяти нарисовать карту своей страны. Так вот он получил тогда первый приз. И, упреждая вопрос Марка, который собирался намекнуть, что дело это давнее и память человеческая несовершенна, грек с гордостью добавил:

– В этом году мой сын тоже получил первое место на этом конкурсе. Я сам его тренировал!

Пока хозяин и гости таращились друг на друга, пытаясь осознать, каков же вывод из данного открытия, Димитриос поднял с пола снимок части берега, сделанный со стороны моря.

– Зато я знаю, где это место, – сказал он.

Надежда вспыхнула с новой силой. Впрочем, возможно, они просто цеплялись за соломинку, не желая расставаться в верой в ожидающее их открытие. Тут же было решено, что завтра Димитриос пришлет к пристани своего брата, который отвезет всю компанию к бухте, запечатленной на снимках Марджори.

Однако, услышав, что экспедиция отправится по воде, Родерик растерял весь свой энтузиазм.

– Меня, знаете ли, ужасно укачивает, – смущенно признался он. – Даже на автобусе или такси с трудом езжу, а уж когда дело доходит до воды…

Марк и девочки пообещали держать его в курсе и отбыли восвояси.

МОСКВА

Утро кормящей матери начинается рано, и несколько часов Лана промучилась, поглядывая на часы и прикидывая, во сколько удобно будет позвонить в художественную школу. Поскольку на дворе ленилось лето, то процесс добывания телефона оказался непростым. Кое-кто из администрации уехал в отпуск, кто-то не знал, где вообще можно найти искомый номер. Потом все же отыскали, но домашний. После разговора с домочадцами выяснилось, что скульптор уехал на природу, то есть на дачу. В конце концов Лане все же удалось раздобыть заветный номер его мобильного, но Вениамин Борисович Терещенко не слишком обрадовался предполагаемой халтуре. Однако, поддавшись на уговоры и беспардонную лесть, сознался, что планирует приехать на пару дней в город. Они договорились встретиться в кафе возле школы.

Положив трубку, Лана перевела дыхание и только что не вытерла пот со лба. А потом засмеялась. Марк, ее любимый муж, имел забавную привычку чуть не каждую фразу начинать с вопросительного «да?». Господин Терещенко тоже имел любимое словечко: он на любой вопрос или предложение говорил «нет-нет».

Впрочем, на следующий день, увидев перед собой красивую молодую женщину в стильном летнем платье, со светлыми, закрученными в пышный узел волосами и хорошей фигурой, скульптор значительно смягчился.

Он поцеловал Лане ручку, извинился, что был нелюбезен, признался, что не узнал, – ах, это все телефоны, дурацкие устройства, которые никогда не заменят настоящего общения… И разве мог он забыть: Настенька, такая талантливая девочка, а ее мама – такая красавица!

Лана хлопала ресницами, улыбалась и мысленно топала ногами. У всех свои проблемы, и если господин Терещенко мог преспокойно пить кофе и болтать, то ее собственное время было весьма ограниченно.