Узник моего сердца - Брэнтли Пейдж. Страница 27

– Эймер тоже едет? – он вспомнил, что старик был против поездки.

– Нет, – Лэр взял плащ и меч из рук Альбера. – Оседлайте кобылу.

Де Фонтен повернулся, почувствовав чье-то присутствие за спиной. Там стоял лысый повар.

– Милорд, – начал он. – Запас муки кончается. То, что осталось, я вынужден смешивать с мякиной.

Это сообщение встревожило Лэра. «Интересно, что еще он кладет в хлеб?» – подумал он, а вслух сказал:

– Так займись этим.

Гладкие светлые брови повара сошлись на переносице.

– Милорд, мельник больше не отпускает мне муку в долг. Даже, когда Лашоме платил, мельник нередко недовешивал муку.

Жюдо повернулся к де Фонтену.

– Да, это такой же вор, как и Верне. Они вышли вместе с Альбером.

– Возьми парней из конюшни и несколько крепких палок, – приказал де Фонтен. – Скажи мельнику, что тот получит плату позже.

Повар удовлетворенно улыбнулся. Сегодня он отомстит этому гнусному вору.

Утренняя заря все ярче окрашивала небо. Лэр подошел к сараю, в котором держали кур. Трава здесь не росла, сапоги хлюпали по грязи. Еще за несколько шагов он услышал внутри сарая визг, затем громкое кудахтанье. Через секунду орда обезумевших кур вылетела из сарая, теряя перья.

Лэр отстранился, чтобы пропустить ошалевших птиц, заглянул внутрь и расхохотался.

– Не шевелитесь, – сказал он, чихая и смеясь одновременно. Внутри сарая клубилась пыль. – Вы даже не представляете, что у вас за вид.

Неожиданно он подумал, что может обидеть Николетт этими словами, но, к счастью, девушка не обиделась. Но вид у нее был весьма грозный. Щеки пылали. Она прекрасно представляла себе, как можно выглядеть, если на тебя обрушилась гора соломы. Она всего лишь хотела выдернуть один пучок, а на нее обрушился золотистый пыльный поток. Какой дурой она выглядит – распростертая на спине под этой терпко пахнущей массой!

– Вы не ушиблись? – спросил Лэр, стараясь унять смех.

Николетт чихнула.

– Нет! – Она чихнула еще раз, затем раздраженно спросила: – Как вы узнали, где найти меня? «Наверное, сказала Дора», – подумала девушка.

Лэр ответил не сразу, боясь, что его начнет душить смех. Он нагнулся, начал сгребать солому с распростертой фигуры.

– Я хотел найти вас, – в уголках его рта все еще таился смех. – Услышал кудахтанье. Подумал, что в сарае орудует лиса. Затем услышал ваш крик. На кого вы похожи! – Он уже не смог сдержать смех, отряхивая солому с ее растрепавшихся волос. – Что вы хотели сделать?

– Выдернуть пук соломы.

– Откуда? С самого низа? И не догадались, что может произойти?

– Нет, – она сжала зубы. Ей хотелось поскорее вылезти из-под этого вороха, но он приказал ей лежать тихо. Де Фонтен медленно снимал солому с ее груди, пальцы нежно скользили по телу. Николетт замерла… Но Лэр только сказал:

– Ну вот, – и помог ей встать на ноги. Николетт встряхнула юбками.

– Повернитесь! – приказал он. Его голос заставил девушку вздрогнуть. И, не дожидаясь никаких возражений, начал отряхивать солому с ее юбки. – Вот здесь очень много пристало.

Николетт вновь несколько раз встряхнула юбками, затем посмотрела на Лэра.

– Почему вы на меня так смотрите? На его лице заиграла улыбка.

– Разве я не могу смотреть на вас?

– Зачем?

– Потому что вы красавица.

– Нет, – резко возразила она, тут же начав поиски корзинки с яйцами.

– Нет? – повторил со смехом де Фонтен. – Вы хотите сказать, что вы некрасивая, или не хотите, чтобы я говорил о вашей красоте?

Лэр заметил, где виднелась ручка корзинки, но ничего не сказал Николетт.

– Нет! Да! – неуверенно произнесла она, смущенная вниманием и выражением его глаз.

– Вы ищите корзинку?

В этот момент Николетт сама увидела ручку, выглядывающую из соломы, и протянула руку, которую де Фонтен поймал в воздухе. Его ладонь показалась ей холодной, как лед. Николетт попыталась выдернуть руку, но Лэр не отпустил.

– Вы хотите поехать со мной в Андлу? Вначале Николетт растерялась, затем резко ответила:

– Нет! Что об этом подумают? Конечно, ей хотелось поехать. Через мгновение она начала сожалеть, что отказалась.

Лэр улыбнулся еще шире.

– А вам не все равно, что подумают другие?

В носу у девушки защипало, она почувствовала, что еще немного и она чихнет.

– Меня могут узнать, – она громко чихнула.

– В Андлу? – он вновь засмеялся.

Лэр прав. Как глупо все, что она говорит! – Итак, вы хотите поехать? – Он выпустил ее руку, взял корзинку и протянул Николетт.

– Да, – почти шепотом ответила она и, выхватив корзинку, выбежала из сарая.

Николетт быстро шла по двору, разбрызгивая грязь. В кухне все были заняты делом и негромко переговаривались. Она знала, что сквозь дверной проем они уже давно заметили ее. Мюетта сидела за столом и чистила бобы.

– Я еду в город, – сказала Николетт.

– Одна? – спросила Дора, толкнув Жозину локтем в бок.

– С де Фонтеном, с сеньором.

Николетт поставила корзину рядом с мешком с мукой. Ни одно яйцо не разбилось. Просто чудо какое-то!

– Да? – переспросила Мюетта, бросая очищенные бобы в кастрюлю. – А почему у тебя солома на спине? – вокруг глаз Мюетты начали собираться морщинки.

– На меня упала гора соломы.

Дора и Жозина захихикали, но Николетт сделала вид, что не замечает этого.

– Могу я взять ваш платок? – обратилась она к Мюетте. Та кивнула седой головой в знак согласия.

Николетт набросила на плечи серый платок, затем сказала:

– Один из конюших должен привести в порядок солому в сарае.

– И как это она упала? – хихикнула Дора. Николетт посмотрела на нее.

– Понятия не имею.

Кажется, повар тоже заинтересовался… В эту минуту из кастрюли, в которой что-то варила Жозина, через край полилась пена. Мюетта вместе с поваром раскричались, как ненормальные.

Николетт быстро вышла из кухни, взмахнув юбками.

– Итак, – прошептала Мюетта, набирая еще одну горсть бобов. – Разве я не говорила вам, что через неделю она будет в его постели?

– Я бы отдала ему себя всю, капля за каплей, – прощебетала Дора, покачивая пухлыми бедрами. Жозина расхохоталась, издавая стоны от якобы взаимного удовольствия. Лысый повар только головой покачал – какие тут дуры собрались! Он взял нож и начал разделывать цыпленка, потом повернулся к Доре:

– Твоя чаша так часто ходила по рукам, что я не уверен, осталась ли там хоть одна капля.

Дора округлила глаза, отвернулась. Когда повар вновь занялся цыпленком, она скорчила за его спиной гримасу.

Николетт мало заботили их насмешки. По крайней мере, сейчас. Она была взволнована, как ребенок, в предвкушении путешествия. Они поедут по склону, в низину.

Собственно говоря, ей предстояло увидеть лишь нормандское поселение: грязные улицы, убогие домишки. Но сердце билось в радостном ожидании. Ботинки расплескивали грязь, пока она бежала вдоль кустарников.

Небо окрасилось в кремовый цвет, холодный воздух наполнял легкие, и у нее закололо в груди. Какой прозрачный день! Он будет добрым, этот день. Она не знала, почему так решила. Может быть потому, что Лэр де Фонтен предпочел провести этот день с ней?