Рыцаря заказывали? - Сурская Людмила. Страница 47

Наконец-то долгая разлука закончилась и нежные ручки двух его девочек: жены и дочки обнимают так нуждающуюся в них шею… Его голова гудела от чувств: "Это потрясающее чувство, когда тебя любят, ждут. Когда для их счастья нужен только ты, а тебе они. Когда ты скучаешь и безумно хочешь видеть их, заботиться о них".

Рутковского наградили грамотой от Военного Совета Монгольской Народной Республики и премией — месячный оклад. Вернулся он вновь в Сибирский военный округ. И получил с ходу повышение. Его назначили командиром 5-ой отдельной Кубанской кавалерийской бригады. В неё и входил его бывший полк. А ещё отпуск. Столько много, много дней вместе, только он и она… Юлия боялась расплескать своё счастье. Костя рядом. Они вместе. Он не спускает с рук Адку, балует её. Всё с дочерью делает вместе: читает книжки, играет в куклы, рисует. Он лучший отец. Малышка боготворит его. Юлия немного ревновала… Ей казалось, Адуся его любит больше, чем её. Если он задерживался с работы, дочь садилась на порожек и ждала. Стянуть её оттуда не представлялось никакой возможности. Поднимался страшный крик. Но приходил Костя, подкидывал её к себе на грудь. Раздавалось смачное чмоканье-это они целовали друг друга. Всё, счастья от обоих можно было грести лопатой…

А как Адуся ждала его возвращения с охоты и, естественно, гостинцев от зайчиков и лисят, которые оставили ей на пенёчке. Костя специально оставлял из своей еды яичко или кусочек сала с хлебом. Съедала моментально. Радости было. Юлия любила дочь, но держала в строгости. Требовала от неё чистоты и порядка, а с Костей они могли часами дубасить друг друга подушками- кто кого победит. Визга, беготни и шума на полк.

Иногда он брал дочь с собой, девочка с большой охотой отправлялась с ним в казарму, но после одного случая, когда она выдала вечером им с Костей, желая похвастаться, вдруг мат такими заученными словами, какие не только Юлия, но и Костя, пожалуй не слышал. Они растерялись, потом долго соображали что с этим делать. Завели ребёнка надо воспитывать. Костя присев на корточки принялся уверять ничего не понимающую дочь, что это нехорошие слова и их надо забыть. Забыть и всё. Обиженная Адка расплакалась. Она так старалась. Пол ночи, чтоб не разбудить ребёнка, хохотали в подушки. Обошлось. Больше напугались сами, Ада наутро забыла всю солдатскую науку.

Но в новой должности ему долго побыть не довелось. И собрав свои подушки в узел, а вещи теперь уже в три чемодана они едут вновь учиться. Теперь в Москву. С ними помогать Юлии с ребёнком отправляется её сестра.

По стране шагает 29-ый год. Костя был зачислен на курсы усовершенствования высшего начальственного состава при военной академии имени М.В. Фрунзе. Но проучиться удалось немного. Занятия скомкали. Конфликт на советско-китайской границе "КВЖД". Китайцы захватили принадлежащую Союзу железную дорогу и арестовали советских служащих. Попытки правительства урегулировать конфликт мирным путём провалились. Та сторона была настроена только на военные действия. Ещё бы, ведь рядом рвались в бой и ждали сигнала помахать саблями, пуская кровушку недобитые "белые банды". Милитаристам нужна была война с Советами тем более "белыми" штыками, то почему бы и нет. Рутковского отправляют туда. Юлия на уговоры, переждать у родителей, не поддаётся. Только вместе. Они едут в самое сердце конфликта. Их ждёт новое место службы — Маньчжурия. Китайцы во что бы то ни стало стремятся установить контроль над этой территорией. Их естественно интересует железнодорожная ветка. Китай готовясь подтянул к месту конфликта армию и находящиеся на их территории банды "белогвардейского движения". Частые нарушения границы. Обстрел советских территорий. Напряжение нарастало. Командованием была создана специальная группировка. Особая Дальневосточная армия. Рутковский комбриг 5-ой Кубанской кавалерийской бригады, она входила в неё. Как по-другому, если бригада пограничная. Он был готов к боям… Вот только Юлия…

А жена рядом с ним. Только вместе. По другому свою жизнь она не представляла. Как нитка с иголкой и никак иначе. Теперь Юлия работала в госпитале. Вопреки его воле, она собралась с его боевым отрядом. На что надеялась? А была уверена, что он поймёт её и не станет очень уж ругать за то, что она желает быть рядом. Разобрался он с ней неожиданно обнаружив жену в обозе перед маршем. Но одобрения своей прыти она от мужа не получила. Как не тянулась в струнку, он остался неумолимым. Костя заметив такое дело, стряхнув онемение, гаркнул:

— Марш отсюда!

Юлия спрятав обиду и изобразив сияющую улыбку пыталась превратить всё в шутку и придать себе и ситуации невинный вид. Но локоть оказавшись в тисках его железных пальцев заныл. Он грозно повторил:

— Бегом, я сказал!

"Ах, как некрасиво!" Она отвернулась и не пошевелилась. Пусть кричит она упряма не меньше его. Не для того она бросилась очертя голову за ним… Но от грозного совершенно чужого его вида сердце прыгнуло в пятки. Таким она его не знала. Струсила, но решила сопротивляться. И чего он так пылит, ведь Юлия всё обдумала, договорилась с санитаркой, та присмотрит за Адой, а он упрямец ломает все её планы мешая идти с медиками. Её уловки на него не подействовали. Он буквально выхватил её из брички. Ноги поболтавшиеся в воздухе обретя почву не держали, но она сохраняя достоинство попыталась рассмеявшись, выйти из этого щекотливого положения без потерь. Ведь на них смотрят столько глаз, а он как с цепи сорвался. Но Рутковский ничего не хотел видеть и слышать. Вёл себя совершенно не предсказуемым образом. Она зажмурилась. Но и это его не остановило, он кричал так сильно, размахивая руками, что казалось ещё миг и он её ударит. Она напугалась, не за себя, а за него и тогда сделала попытку вырваться и убежать. Но он крепко держа её за локоть и подталкивая в спину, почти потащил за угол здания.

— Что ты делаешь? — разжала губы она. — На нас же смотрят. Что про тебя подумают?

Её не волновало то, что будут говорить о ней, важно было только то, что может негативом отразиться на нём. А он вообще о таких мелочах не думал, напуганный угрожающей её жизни опасностью, пытался жену уберечь от неё.

— Это мы обсудим позже. А сейчас возвращайся в госпиталь и немедленно, — просипел он.

Она не сопротивлялась. Молча семенила рядом, естественно, не успевая за его метровыми шагами. Крепилась. Только душа не выдержала накала и по дрожащим щекам потекли слёзы. Тихие и потому страшные. Муж слишком далеко зашёл. Он это понял и помычав опомнился. Она смотрела на него несчастным взглядом, пытаясь донести до него невыразимую тоску и непонимание. Прижав её к стене, жёстко и страстно принялся целовать. Она ощутила на себе жёсткую тяжесть возбуждённого тела и заплакала навзрыд. Осторожно отпустив и прошептав:

— Прости. Всё будет хорошо!

Он круто развернулся и вернулся к отряду. У неё опустились руки. Проводив его быстро удаляющуюся, высокую и статную фигуру, Юлия обрёвываясь уткнулась в ту проклятую стену, в которую он её только что с такой страстью и остервенением вжимал. Наверное, ей не стоило строить планы за его спиной. Она хотела в его "прости" найти нотки раскаяния и не нашла. Это означало лишь одно: Костя был уверен, что поступил правильно. Он ушёл, она осталась. Как он не понимает, что ей в сто раз тяжелее здесь без него, нежели там с ним… Вид у неё был растерянный. Она утирала предательские слёзы, её головку терзали мысли, что он её совершенно не любит и лучше ей умереть у этой стены или ещё лучше заодно уж провалиться от стыда под землю. Сконфуженная и раздосадованная она простояла в своём укрытии до отхода отряда. Потом забрав предусмотрительно оставленные сердобольными коллегами вещи, побрела к госпиталю. Горечь и обида жгли душу. Он решительно не хочет её серьёзно воспринимать и отказывается понимать… Это так обидно, так обидно… Но как бы противно на душе не было, а надо кровь из носу сохранить внешнее спокойствие. Незачем ходить с кислым лицом.