Поворот дороги - Макомбер Дебби. Страница 49

— Мы находимся в десяти часах езды от Нового Орлеана, — будничным тоном, будто речь шла о поездке за город, сообщила Энни матери, когда та вышла из ванной одетая и готовая тронуться в путь. — Это всего шесть сотен миль.

— Шесть сотен миль, — простонала Руфь, завершая утренние упражнения. — Ты же не хочешь покрыть это расстояние за один день, правда?

— Мы вполне можем это сделать, — уверенно отозвалась девушка, засовывая карту в сумку. — Особенно если тронемся как можно раньше. — Спрыгнув с кровати, она захлопала в ладоши. — Давай же, мама, идем! Бабушка, ты только представь, каждый день приближает тебя к Веро-Бич — и Ройсу.

Иного стимула для пожилой дамы не требовалось. Хотя Руфь никогда не говорила об этом вслух, Бетани подозревала, что истинной целью путешествия свекрови является именно встреча с Ройсом, а вовсе не воссоединение класса.

— Мама, ты только представь, сколько сможешь связать за десять часов.

Проводя много времени с Максом, Бетани совсем забросила вязание. Дочь права: она может посвятить долгие часы в дороге любимому хобби и… размышлениям. Пока она закончила лишь одну перчатку, а намеревалась связать обе до возвращения в Сиэтл.

Женщины оделись и собрали вещи, затем Руфь позвала носильщика переносить багаж, а Энни вызвалась подогнать машину к крыльцу отеля. Бетани отправилась сдавать номер. Расплатившись кредитной картой, она протянула девушке за стойкой записку для Макса, в которой благодарила его за чудесный день. В постскриптуме она написала, что будет скучать.

— Не передадите ли вы эту записку Максу Скрэнтону, когда он станет уезжать? — сказала она.

Девушка подняла на нее взгляд:

— Мистер Скрэнтон уже уехал.

В самом деле? Так рано? Бетани оказалась не готова к такому повороту событий.

Бетани вела машину, Руфь расположилась на сиденье рядом с ней.

— Хочу тебе сказать, что Брэнсон мне очень понравился, — произнесла пожилая дама. — Он сделал мои мечты реальностью.

— Вам понравились концерты?

— Да, и Рустер оказался не так плох. — Она искоса посмотрела на невестку. — Я его недооценила. В действительности он довольно милый человек. Немного моложе меня, но истинный джентльмен.

— Рада слышать, что вы хорошо провели время.

— Рустер… — Руфь покачала головой. — Не понимаю, почему он так настаивает, чтобы его называли этим нелепым прозвищем, но это его дело. Он сказал…

— Мы едем в Новый Орлеан, — перебила ее Энни. — Не могу дождаться!

— И я тоже, — с улыбкой призналась Руфь. — Как подумаю о каджунской кухне, о которой столько слышала от Эмерила, так слюнки текут. Вот приду в ресторан и скажу: «Принесите мне, пожалуйста, рагу из лангустов и суп гумбо».

— Бабушка, а мне казалось, ты не любишь пряную пищу.

— Вообще-то нет, но здесь не могу упустить возможности попробовать. Кроме того, зачем еще придумали желудочные таблетки, как не для таких случаев?

— Я так много слышала о Бурбон-стрит… — мечтательно протянула Энни.

— И Французский квартал — идеальное место для любителей шопинга, — добавила Бетани.

Они сделали остановку в Литтл-Рок, штат Арканзас, чтобы позавтракать, после чего за руль села Энни, а Бетани устроилась с вязаньем на заднем сиденье. Однако мысли о Максе не давали ей сосредоточиться, поэтому несколько рядов пришлось перевязывать заново.

— Нам следует позвонить папе, — предложила Энни после полудня, когда они подъезжали к городу Джексон, штат Миссисипи.

— Согласна, — кивнула Руфь.

От Гранта не было вестей уже пару дней, что само по себе было необычно. Очевидно, он решил дать Бетани возможность все спокойно обдумать, хотя она подозревала, что он напряженно ожидает звонка от нее.

— Я сама ему позвоню, — предложила Руфь, протягивая руку к телефону Энни, стоящему на подставке между сиденьями. Во время путешествия она вполне с ним освоилась, и Бетани не удивилась бы, узнав, что свекровь решит купить мобильный телефон и для себя.

Несколько минут Руфь рассказывала сыну о подробностях путешествия, затем протянула трубку Бетани.

— Привет, Грант, — произнесла она.

— Привет, — отозвался он. — Как Брэнсон? — Голос его звучал неуверенно, что было для него совсем несвойственно.

— Превосходно. — Если он ожидал, что Бетани станет посвящать его в подробности встречи с Максом, то она его сильно разочарует.

— Когда вы планируете приехать в Веро-Бич? — поинтересовался он.

— Не позднее понедельника, в зависимости от числа остановок на пути следования, — ответила Бетани.

— Мне всегда хотелось побывать в Новом Орлеане, — сообщил Грант. — А поездка с тобой придаст всему особый смысл. — Он помолчал немного, потом добавил: — Как ты думаешь, это возможно?

— Не знаю… — У нее действительно не было ответа на этот вопрос. — А ты когда прилетаешь в Орландо?

— В понедельник во второй половине дня.

— Прекрасно.

— Ты правда так считаешь? — спросил он севшим голосом. — В самом деле?

— Да, — ответила она.

Возможность провести немного времени вдали от дел и хлопот, связанных с предстоящей свадьбой сына, давала ей время переосмыслить прошлое и решить, можно ли восстановить былые отношения. Бетани не могла не задаваться вопросом: не слишком ли сильно изменилась она сама и достаточно ли изменился Грант?

— Передай папе привет от меня, — подсказала Энни.

— Ладно, — пообещала Бетани. Она была очень рада, что отец и дочь снова пребывали в хороших отношениях, и надеялась, что когда-нибудь Эндрю простит Гранта и они также смогут нормально общаться.

Они поговорили еще немного, и Бетани протянула телефон свекрови.

В Новый Орлеан они прибыли около половины шестого вечера. Последние три-четыре часа за руль попеременно садились то Руфь, то Энни. К тому времени, как они прибыли в свой отель, расположенный на Канал-стрит, Бетани очень устала и мечтала только об одном — отдохнуть. К тому же ею овладела несвойственная ей раздражительность.

Когда они зарегистрировались и распорядились доставить багаж в номер, Энни и Руфь убедили Бетани сходить на разведку во Французский квартал, невзирая на ее протесты.

— Как только мы перекусим, тебе тут же станет лучше, — уговаривала свекровь.

Они без труда нашли хороший ресторан. Новый Орлеан славился хорошей кухней, и все, кого ни спроси, буквально заваливали их советами на этот счет. Бетани понравилась тенистая терраса бистро, и она заказала себе восхитительный пирог из морепродуктов и ореха пекан, а также классический новоорлеанский коктейль и хлебный пудинг с бурбоном… Как сказала Энни, ради такого лакомства можно умереть.

После этого, невзирая на усталость, Бетани прогулялась по антикварным магазинам Французского квартала, внимательно приглядываясь к камеям. У нее уже было несколько таких украшений, которыми она очень дорожила, но больше она покупать не намеревалась.

— Могу я вам чем-то помочь? — обратилась к ней девушка-продавец приятной наружности.

— Благодарю, но я просто присматриваюсь, — отозвалась Бетани, продвигаясь вдоль витрины. Энни и Руфь также зашли в магазин, причем каждая нашла секцию по интересам. Старые деревянные половицы поскрипывали под их ногами.

— Если вы ищете какой-то необычный сувенир, позвольте предложить вам что-либо из наших последних поступлений, — сказала продавщица.

Она скрылась за прилавком и извлекла небольшую коробочку, в которой лежала ничем не примечательная, обтянутая тканью пуговица. Бетани не видела в ней ничего особенного, за исключением разве немалого возраста этой вещицы.

— Эта пуговица была пришита к воротнику военной формы времен Конфедерации, — сообщила девушка, вынимая раритет из футляра и кладя себе на ладонь. — У меня есть снимок, взгляните. — С этими словами она положила на прилавок фотографию, на которой была изображена серая поношенная форма. — Когда молодые люди уходили на Гражданскую войну, их возлюбленные имели обыкновение пропитывать пуговицы своими духами, а после высыхания пришивали их к воротникам военной формы как напоминание о доме. Таким образом, находясь вдали от отчего дома и возлюбленной, молодому человеку нужно было всего лишь вдохнуть глубже, чтобы словно ощутить их присутствие.