Мужья и любовники - Харрис Рут. Страница 33

Кирк покачал головой.

– Нет, сегодня нет, – сказал он. – У Хауарда явно что-то на уме. Мириам четвертого июля устраивает прием в семейном доме и спрашивает, будем ли мы.

Смотри-ка, подумала Кэрлис. Ведь хотя Мэндисы и ценили ее как работника, домой к себе, после того злосчастного рождественского приема, больше не приглашали.

– Стало быть, проклятие с меня снято? – спросила Кэрлис, и ей подумалось, что Мириам такая же трусишка, как и Хауард. Даже не хватило смелости самой пригласить ее.

– Хауард велел, чтобы ты нацепила на платье свою алую букву, [1] – ответил Кирк.

Кирк увидел в этом приглашении добрый знак того, что отношения с Мэндисами и их компанией становятся прочнее. Кэрлис, однако, в этом сомневалась. Во время приема Хауард, который считал, видимо, что День независимости надо отметить появлением в дурно сидящем костюме, сандалиях и светло-зеленых носках, представлял Кирка как «парня, который работает на меня». Кэрлис это возмутило, и по пути домой она поделилась с Кирком своими чувствами.

– Теперь ты сама видишь, каково мне приходится с этим старым хрычом, – сказал Кирк.

– И все равно, гляди в оба, – еще раз предупредила Кэрлис.

В конце лета Кирк заговорил об идее нового приобретения, о котором думал уже который месяц: Кэрлис давно не видела, чтобы он был так возбужден.

– Это «Дирборн Пейпер энд Принтинг», – пояснил он, – ребята из Детройта. Они выпускают справочники и брошюры, главным образом для автомобильной промышленности. – И он принялся подробно рассказывать о компании. Отлично поставленное дело, хотя в последнее время доходы у них падают. Но это временная заминка, считал Кирк.

– Потрясающая возможность, – Кирк буквально приплясывал от нетерпения. – Нам никак нельзя ее упускать. Никак!

– Нам? – переспросила Кэрлис, полагая, что он имеет в виду «Суперрайт». Таким разгоряченным она еще никогда его не видела. И тут Кэрлис высказала то, что было у нее на уме с того самого приема в честь Дня независимости. – А что, если тебе самому ее купить? – спросила она. – Почему бы тебе не поработать на себя, вместо того чтобы все время обогащать Хауарда?

– Хорошая мысль, – откликнулся Кирк. В последнее время он выглядел усталым. Сказывалось двойное напряжение – тяжелая работа и угнетающая необходимость постоянного общения с Хауардом, который не только отказывался воздать Кирку должное, но и слова доброго не мог сказать. – Меня и впрямь уже тошнит от него.

Столкновения не избежать, в этом он не сомневался, но все же обещал подумать. Кэрлис это очень обрадовало.

– Отлично, – сказала она. – Давно пора тебе принять Декларацию независимости. – Чем скорее Кирк разделается с этим неблагодарным Хауардом, тем лучше.

Десятилетие, которое началось с Вьетнама и уотергейтского скандала, завершилось взятием американских заложников в Иране и русским вторжением в Афганистан. В глазах Кэрлис эти события, которые впоследствии станут символом времени, выглядели как отражение всеобщего помешательства и разрухи; на телеэкране мелькали картинки: пылающий американский флаг перед посольством в Тегеране, толпы людей, орущих «Смерть Америке!», жуткие сцены в заснеженном Кабуле, советские танки, зловеще ползущие по мертвым белым улицам города. События, потрясавшие мир, казались мрачным и близким предвестием перемен в ее собственном мире.

На пятую годовщину свадьбы Кирк повел жену в театр смотреть спектакль «Человек-слон», которому недавно присудили премию театральных критиков; потом они пошли на праздничный ужин с шампанским в ресторан «Четыре времени года». И за первым, и за вторым, и за третьим блюдом Кирк безостановочно говорил о своем последнем столкновении с Хауардом: тот предлагал, чтобы «Суперрайт» занялся выпуском персональных компьютеров, а Кирк был против.

– И он еще говорит, что я пускаю на ветер деньги. Разве втолкуешь ему, что рынок уже насыщен этими штуками, – говорил он Кэрлис, едва сдерживая раздражение. – Разве втолкуешь ему, что «Суперрайт» ни черта не разбирается в персональных компьютерах. Разве втолкуешь ему, что лучше тряхнуть мошной и купить, пока еще можно, «Дирборн Пейпер энд Принтинг».

– А он что?

– А он скуп и упрям, – сказал Кирк. – Он вопил, что они просят слишком много. Боже милосердный! Пусть даже так. Потом все окупится.

– Так почему же не купить «Дирборн» тебе самому? – спросила Кэрлис; видя, как решительно он настроен, она рискнула напомнить ему об обещании. Чтобы Кирк переплачивал и признавал, что переплачивает, – да кто же слыхивал о таком? Наоборот, Кирк всегда слыл человеком, у которого нюх на компании, за которые дешево платят, а потом превращают в золотое дно.

Пожав плечами, Кирк смущенно улыбнулся:

– Я так и не решился.

– Ладно, по меньшей мере, – сказала Кэрлис, – тебе надо изменить условия контракта. Ты делаешь для Хауарда Бог знает сколько, а человек он ненадежный. – Кэрлис все еще приходилось иметь с ним дело, и ей было известно, что он повсюду хвастает, будто сам пишет свои речи. Разумеется, это делала Кэрлис – просто Хауард в своей обычной манере приписывал себе заслуги других. С ним все время надо было быть начеку.

– Ты совершенно права, – сказал Кирк. – В понедельник, с самого утра позвоню адвокату.

Но все вышло так, что сначала конфликт между администрацией и рабочими на заводе в Сент-Луисе, а потом трудные переговоры по поводу «Дирборна» совершенно поглотили Кирка. К тому же, когда он думал, что все уже потеряно, Хауард наконец-то решился.

– Это верное дело, – сказал он Кирку, и на вытянутом лице его появилась такая кислая мина, будто он надкусил горький огурец.

– Да неужели? – саркастически откликнулся Кирк. Это ведь он вел долгие и мучительные переговоры, мотаясь без устали между Детройтом и Нью-Йорком, в то время как Хауард просиживал задницу у себя в кабинете и только и знал, что давать мудрые советы. Впрочем, Кирк даже не стал напоминать Хауарду, чья это была инициатива и кто выполнил всю работу.

С готовыми бумагами Кирк полетел в Детройт. Остались сущие мелочи, и сделка его жизни будет заключена. Стороны пришли к согласию, компромисс достигнут, документы фактически подписаны, зарегистрированы и сданы на хранение. Десять месяцев напряженной работы, и вот осталась только техника. Все, что предстояло Кирку сделать – получить подпись продавца, поставить свою, выписать чек на первый взнос – и «Дирборн» становится отделением компании «Суперрайт». Хауард невыносим, думал Кирк по пути в Детройт, но все-таки он не полный дурак. В конце концов, он всегда следует советам Кирка. Да, он далеко не дурак, ибо знает, кого слушать и кто добился того, чтобы «Суперрайт», как птица феникс, восстала из пепла. Открыто Кирк этого не говорил, но страхи Кэрлис по поводу Хауарда всегда казались ему смешными. Хауард никогда его не уволит, он просто не может себе этого позволить.

– О, мистер Арнольд! – приветствовала его секретарша в приемной здания на Вудворд-авеню. Это была на редкость привлекательная негритянка. Волосы у нее были заплетены в затейливые косички, на конце каждой прикреплено по бусинке, которые при движении мелодично позвякивали. Казалось, она удивилась появлению Кирка. За то время, что шли переговоры о покупке компании, – а Кирк приезжал в Детройт не менее десяти раз, – Салли успела к нему привыкнуть и проникнуться искренней симпатией. – Какими судьбами?

– Подписываю контракт, – ответил Кирк, недоумевая. Салли, этот ходячий компьютер, всегда была в курсе того, что происходит в компании. – Разве вы не слышали? Мы покупаем «Дирборн». Вчера Хауард, наконец, решился.

Салли выглядела донельзя смущенной.

– В чем дело, Салли? – спросил Кирк.

– Но ведь все уже подписано.

– Что-о? – Теперь пришла очередь удивляться Кирку.

– Сегодня утром. Хауард уже улетел, – сказала Салли. – Документы скреплены печатью, чеки выписаны. Все сделано.