Противофаза - Пастернак Евгения Борисовна. Страница 44

Через две недели после возвращения домой я сидела на кухне у Тани, в сотый раз перемалывая плюсы и минусы своего переезда, а также болтая о своем, о женском.

– Какие-то у меня месячные странные были. Только начались, сразу и закончились, – жаловалась я. – Так и хожу, как дура, с прокладками в сумке, не знаю, когда они мне пригодятся.

Сказала и задумалась.

– А ты тест не хочешь купить? – поинтересовалась Таня.

Скоро я, примостившись на краешке ванны, с интересом разглядывала две синенькие полоски, ярко проступившие на тоненькой бумажке.

Что я чувствовала? Да ничего не чувствовала! Собственно, когда я покупала тест, я уже знала результат. А еще знала, что будет девочка. И что аборт я не сделаю, тоже знала.

Нужно как-то сказать Сергею. Только нужно его подготовить, не обрушивать эту новость сразу, может быть даже растянуть предварительные разговоры на несколько дней, чтобы он не испугался, а обрадовался. Нужно, чтобы он понял, что без детей полноценная семья не получится, а раз уж мы любим друг друга, то ребенок будет замечательный. А потом он (в смысле ребенок, а вообще-то она, в смысле девочка) начнет шевелиться в животе, а я стану похожа на смешного Карлсона. А Сергей будет обнимать меня, пока у него хватит рук, чтобы обхватить мой пуз. А Машка будет замечательной сестрой! А может, поехать в Москву и сообщить эту новость, глядя Сергею в глаза? Жаль, не могу я сейчас уехать, работы куча, да и Машку опять оставлять нельзя. Придется по телефону, но как-нибудь тактично, потихоньку…

Раздался звонок.

– Привет, Кошка! Как дела? Новости есть?

– Есть. Я беременна.

Главное – человека подготовить…

Катя уехала, а я еще несколько дней летал по инерции.

Потом организм сказал: «Слушай, я не железный! Давай полежим!» Я попытался протестовать и погнал его на работу. За это на следующее утро он меня проспал. Знаю, любой редактор за подобный оборот вырвал бы мне указательный палец на правой руке, но это правда. Злобный организм проспал меня, несмотря на совместные усилия будильников и телефонов. Глаза я раскрыл только в полдень. Честно говоря, меня к этому принудили чисто физиологические причины. Уточнив время и сверившись по солнышку, я решил, что на службу ходить глупо. На службе выслушали мое невнятное мычание и подтвердили решение.

Впереди была целая половина («целая половина» – причуда русской лексики) отличного весеннего денька. Я принял ванну с пеной, походил по квартире нагишом и понял, что для полного счастья мне не хватает родного мурлыкания в телефонной трубке.

– Привет, – сказала Катя, – я беременна.

И знаете, я совершенно не расстроился!