Королева Марго. Искушение страсти - Павлищева Наталья Павловна. Страница 55
Только одно не давало покоя фаворитке: она не желала быть просто фавориткой, хотелось стать королевой. Прекрасно понимая, какое встретит противодействие, Габриэль, однако, не теряла надежды. Она уже родила Генриху сына и дочь (не важно, кто посеял это семя, главное, чтобы король верил в свою мужскую силу). Была еще загвоздка в виде королевы Маргариты де Валуа, развод с которой все длился и длился. Габриэль решила, как только распутаются военные дела с испанцами, срочно заняться этим разводом. Сюлли говорил, что Маргарита согласна, так в чем же дело?
Но сейчас не до далекой королевы Маргариты, пусть сидит в своем Юсоне. Габриэль нутром хитрой кошки почувствовала, что сейчас нужны поступки, способные заткнуть рты всем недоброжелателям.
Размышляя, она остановилась у камина, долго смотрела на пламя. Генриху нужно в армию, это несомненно, но чтобы отправиться туда, нужны деньги, причем срочно. Если король туда не отправится, то потеряет все, а вместе с ним потеряет и любовница. Никто не станет защищать ненавистную шлюху в отсутствие ее покровителя.
Значит, единственный выход — дать королю денег. Габриэль щелкнула пальцами, подзывая горничную. Та, выслушав распоряжение, кивнула и быстро удалилась. Немного погодя в комнату бочком вошел неприметный человек, что-то вполголоса объяснил фаворитке, ответил на ее вопросы и так же тихонько удалился. Теперь Габриэль знала, что может предложить королю около пятидесяти тысяч ливров срочно и кое-какие свои драгоценности для заклада. Она прекрасно понимала, что лучше потерять мелочь, но получить все, чем пожадничать и потерять даже то, что есть сейчас.
Но это не все, в Париже и впрямь оставаться опасно, значит, надо ехать с королем. Это будет весьма эффектный шаг — фаворитка, которой не жаль для Франции не только денег, но и собственной жизни!
Габриэль потребовала переодеться и отправилась к Генриху.
— Сир, могу я поговорить с вами?
Король обернулся на голос любовницы, если честно, то сейчас ему даже не до Габриэль. Но и отказать нельзя, графиня Монсо обидчива, потом не вымолишь прощения. В ответ на кислую улыбку своего возлюбленного Габриэль поцеловала его и вдруг объявила:
— Нужно ехать в армию. Я с вами!
Генрих не успел сказать, что на это просто нет денег, хитрая шлюха все поняла сама, она улыбнулась еще шире:
— Ради такого я собрала все деньги, которые нашлись, и готова предоставить их вам для благих целей!
К этому времени фаворитка была самым богатым человеком Франции, а потому денег нашлось немало. Они не решали всех проблем, но позволяли поддержать видимость участия короля и, главное, его любовницы в общих заботах. Вот это ход! Пусть теперь кто-то попробует сказать, что графиня Монсо только тянет в свой карман из кармана Франции, когда понадобилось, она отдала все, что имела, на общее благо.
Сюлли покачал головой:
— Сир, это песчинка по сравнению с тем, что нам нужно, графиня могла бы выделить больше…
Но ответом был столь разъяренный взгляд короля, что министр финансов прикусил язык. Зато сама фаворитка затаила против него злобу. Но пока не до разборок с министром, предстояла «военная операция».
Генрих в сопровождении любовницы и доброй половины двора отправился в Амьен. Вернее, получалось, что это он сопровождал карету Габриэль, которая благоразумно постаралась не оставаться в Париже, прекрасно понимая ненависть к себе горожан.
От Парижа до Амьена недалеко, но ехали долго, зато весело. Двадцать тысяч солдат, получив хоть какое-то денежное содержание, приободрились, к тому же рядом с веселым королем Анри и остальным становилось веселей.
Веселый, только для Франции слишком дорогой, он умудрился легко растранжирить с любовницами то, что так долго и жестоко собирала совсем не веселая королева-мать Екатерина Медичи.
В конце марта испанцы увидели под стенами Амьена весьма занятную картину: двадцать тысяч французских солдат встали вокруг города лагерем, но штурмовать город почему-то не собирались. Повсюду развевались знамена и вымпелы, обозначающие места расположения отрядов, рядом с палаткой короля была поставлена палатка его любовницы. Но Габриэль д'Эстре намеревалась не только ублажать Генриха по ночам, она принялась давать советы и даже отдавать распоряжения по ведению боевых действий. Это страшно раздражало умудренных боевым опытом капитанов. Королю пришлось попросить любовницу не вмешиваться хоть в это. Губки Габриэль были надуты целых два дня.
Если честно, то ей очень хотелось поскорее закончить этот поход, потому что каждый день стояния у стен крепости стоил денег, пока ее денег. Но быстро не получалось. Испанцы сидели за городскими стенами, французы веселились вокруг… Никто ничего не предпринимал, осажденные не желали терять людей, осаждающие попросту не имели достаточного количества артиллерии, чтобы толком обстрелять Амьен.
Но никто не был против, веселая осада нравилась французам, их лагерь по воскресеньям превращался в настоящую ярмарку, куда со всех сторон стекались местные жители, а торговцы быстро развернули свои палатки, в результате здесь было все как в Париже — те же таверны, кабаре, даже бордели… Из Парижа косяками потянулись не только торговцы, но и скучающие в отсутствие двора дамы и кавалеры. На природе вольностей куда больше, чем даже во дворцах Парижа, это привлекло множество желающих пережить любовные приключения в необычных условиях.
Испанцы изумленно наблюдали, как вокруг якобы осажденного города развернулся настоящий балаган, на осаду не похожий ни в малейшей степени. Не война, а настоящий праздник.
В середине сентября даже испанский гарнизон не выдержал всей дури, которую ежедневно наблюдал со стен, и решил сложить оружие. Амьен взят с минимальными потерями, которые оказались весьма выгодны для самой Габриэль д'Эстре. При одном из крайне редких штурмов был смертельно ранен командующий артиллерией, на этот пост королевская любовница немедленно выдвинула своего отца.
Так легко французы войн еще не вели, нашлись те, кто задумался: не лучше ли вообще поручить все женщинам, если им так легко удается побеждать и на поле боя? Очень довольный Генрих в качестве подарка возлюбленной присвоил ее графству Бофор статус герцогства, Габриэль становилась герцогиней де Бофор!
Париж откликнулся новым памфлетом, теперь французы называли королевскую шлюху «навозной герцогиней». Никак не получалось у Габриэль добиться любви или хотя бы уважения парижан! При этом «веселого Анри» они продолжали любить, считая жертвой ненасытной шлюхи.
Несмотря на подпорченную радость Габриэль принялась готовить в Париже торжественную встречу королю-победителю! Какая разница, как он победил? Без потерь… разве это плохо?
Где-то там на севере король со своей любовницей и толпой придворных изображал осаду Амьена, а в Юсоне все текло по-прежнему.
Маргарита нашла особую прелесть именно в такой жизни — спокойной и не подверженной настроениям двора или короля. Здесь она была королевой, и недоставало ей только денег, всего остального было с избытком. Королева не желала заниматься политикой, с нее достаточно любви.
Но одного допустить Маргарита не могла: пребывания шлюхи на французском престоле. Удивительно, но сама не зная удержу в любовных приключениях, легко прощая мужу неверность в любых вариантах, будучи готовой изображать дружбу с фавориткой, Маргарита никак не желала признавать право женщины низкого происхождения дарить Франции королевских наследников. Спать с королем — пожалуйста, рожать многочисленных детей и тратить казну — и это возможно, но только не давать свою кровь наследнику престола! Для этого нужна принцесса, а если и герцогиня, то получившая такой титул не после ублажения короля в постели, а по праву рождения.