Странники зазеркалья - Юнязова Ольга Петровна. Страница 26

– Яг – огонь.

– Кольцо огня? Огненное кольцо?

Зарина пожала плечами.

– Ладно. Ты спроси, что она имела в виду. Я потом позвоню, – сказала Оксана, садясь в машину.Зарина кивнула и махнула рукой. Боб рванул с места.

Всю дорогу до Трёшки ехали молча, и только когда уже переезжали через реку, Боб сказал:

– Я не хочу ничего знать.

– То есть как? Вообще?! – возмутилась Оксана.

– Вообще. Пусть всё остаётся как есть.

– Но…

– И рокерам никаким писать не надо! Или ты уже написала?

– Нет, не написала пока.

– Вот и не пиши. И не звони больше!

– Ладно, – обиженно пожала плечами Оксана. – Извини за попытку помочь.

Они подъехали к дому, вошли во двор. Князь вёл себя как-то странно. Вроде как обычно бегал на своей цепи, но… Войдя в дом, оба остолбенели. Здесь была разруха, словно Мамай прошёл. Вся посуда из шкафов выброшена, мебель перевёрнута.

– Я на ферму, – сказал Боб.

Оксана немного пришла в себя и побежала вслед за ним. У входа в доильное помещение стояла Рая и, тяжело дыша, держалась за сердце.

– Ой, не ходи туда! – чуть не плакала она.

– Что случилось? Где Сашка?

– Он спятил.

Оксана решительно отодвинула Раю и вошла.

– Боб! Не подходи к нему! – закричала она, когда поняла, что происходит.

Козы в панике сбились в угол и жалобно блеяли. Стойки были поломаны, доильные аппараты разбросаны. Какой-то мужик, отдалённо напоминающий Александра, едва стоял на ногах, держа в руках кусок ржавой трубы, которым, видимо, и громил всё вокруг.

– Саня! Саня, успокойся! – Подняв руки над головой, Боб медленно приближался к Александру. – Я сдаюсь! —

И он едва увернулся от удара.

– Он что, пьяный?! – ужаснулась Оксана.

– Ага. – Рая всхлипнула. – Как с утра зарядил…

– С утра?!

– Господи! Да за что же нам такое наказание? Правду говорят – беда одна не приходит, – запричитала Рая.

– Боб! Ты с ним не справишься! – закричала Оксана. – Пошли отсюда!

Боб упрямо шёл в сторону Александра.

– Боб, я кому сказала, вернись!!! – едва не срывая голос, заорала Оксана.

– Ой, надо вызывать кого-то… не знаю… милицию, – проскулила Рая.

Оксана снова набрала воздуха в лёгкие, но Рая вцепилась ей в руку и зашипела:

– Не ори! Лучше молись, дура! – И быстро забормотала: – «Отче наш сущий на небесах…»

– «Да приидет царствие Твоё…» – подхватила Оксана, но ком, собравшийся в горле, заставил замолчать. Она закрыла глаза и построила кристалл, как учил Александр. Зажгла свет в груди и словно по проводам отправила его по шести лучам. Потом представила такой же кристалл в том месте, где стоял Александр. «Если это не поможет, то что ещё может ему помочь?»

– «…да избави нас от лукаваго. И ныне и присно во веки веков. Аминь», – закончила Рая и начала сначала: «Отче наш сущий на небесах…»

Что-то зазвенело. Оксана открыла глаза и увидела, что это труба катится по цементному полу, а Боб почти волоком тащит Александра на себе. Она подбежала и подхватила бесчувственное тело с другой стороны. Вместе с Бобом они понесли его в дом, как раненого с поля боя.

– Наверх не затащим, – сказал Боб, взглянув на узкую лестницу. – Клади на диван.

– Ага! Ещё диван пачкать! Бросай на пол! – велела Оксана.

– Надо его связать! – прошептала Рая. – Только быстрее! Пока не очнулся.

Боб принёс из кладовки верёвку, на которой вчера тащили машину, и обмотал ею Александра.

– Вы тут прибирайтесь, а я пойду на ферму, – сказал он и ушёл.

– Где у них веник, совок? – спросила Оксана и начала собирать с пола недобитую посуду.

– Сейчас принесу. – Рая села и схватилась за сердце.

– Что? – напугалась Оксана. – Сердце?! Валидолу?

– А! Не! – Рая махнула рукой. – Привычка дурацкая.

– Правда, Рай! Ты приляг!

– Да успокойся ты! Всё со мной нормально! Говорю ж, привычка. Мать у меня всегда так делала, вот и я… рефлекс. Как понервничаю, за сердце хватаюсь. Но с сердцем порядок!

– Точно?

– Да точно! – Рая встала и пошла за веником.

– Он что, в одиночку тут пьянствовал? – спросила Оксана.

– А с кем? Неужели думаешь, со мной? Я когда спустилась, он уже пару бутылок оприходовал.

– Он же не пьёт. Так… шампанского иногда…

– Потому, может, и не пьёт, что знает, чем это чревато.

А тут ещё на таблетках. Не зря же настрого предупредили, чтобы ни капли.

– А таблетки он, кстати, уже две недели не принимает.

– Да ты что?! Ну, тогда ясно…

– Да ничего не ясно! Расскажи-ка мне всё в подробностях.

– В подробностях? – Рая высыпала осколки в мусорное ведро и села. – Проснулись мы с Юлькой, уже светло было. Спустились – сидит. Кружка перед ним чайная. «Доброе утро, – говорю». Он что-то промычал и гляжу – из бутылки в кружку водку льёт. Я на него набросилась, бутылку отобрала, водку в раковину вылила. «Ты что?! – говорю», но вижу, что он уже вообще невменяемый. «Ты, – говорит, – только Оксане не рассказывай! И Галке…» Ну, я давай на него ругаться, а он знай одно твердит: «Нервы, – мол, – сдали, только Оксане не говори». Я бы и рада не говорить, да тут уже не скроешь.

– А почему ты мне сразу-то не позвонила?!

– Так я же не думала, что до такого дойдёт! Надеялась, сама справлюсь. Отобрала водку и отправила его спать.

– Хочешь сказать, это он с двух бутылок?

– Нет, конечно! Пока я отлучалась, он ещё пару бутылок спёр и там у себя наверху продолжал банкет. Я-то думала, он спит. Ты ещё не видела, что он там устроил! Это уже Вовка ближе к вечеру обнаружил.

– А где он, кстати?

– У моих. Отправила от греха. Мы как заметили, что он водку таскает, всю её до последней бутылочки из дома вынесли и спрятали. Он отлежался и пошёл за новой партией. А тут нет. Ну и начал искать. Рассвирепел. Я его таким ни разу не видела! Даже представить не могла!

– А на ферму-то его зачем понесло?

– Так я туда убежала прятаться. Да и коз хотела доить уже сама. Хоть и не умею с этими аппаратами-то. Думала, может, вручную начну. А тут он ворвался. Ой! – Рая закрыла лицо ладонью. – Упаси боже такое пережить! Псих он, Оксанка! Чистый псих!

– Почему не позвонила-то? Мы бы раньше приехали.

– Да не знаю почему! Забыла! Из головы вылетело. Да и самый-то кошмар только к вечеру начался. А тут вы сами приехали.– Ладно. Давай приберёмся, потом будем думать, что с ним делать.

Четвёртое января. Исчезнувшие десять лет

Александр очнулся в кромешной тьме. Всё тело затекло.

Ужасно болит голова. Хочется пить, но с этим можно потерпеть, а вот в туалет хочется невыносимо. Он попытался приподняться, но в тело больно впились верёвки. «В плену!» – понял он и застонал. Вокруг тишина. Превозмогая боль, он повернулся на бок и начал извиваться, пытаясь ползти. Наконец лицом задел что-то похожее на ветку и почувствовал запах хвои. «Ёль? В помещении? Новый год! Значит, должны быть украшения. Если разбить какую-нибудь игрушку, то осколком можно перерезать верёвки». Он приподнялся, насколько мог, и начал шарить лицом в колючих ветвях.

– Очухался? – услышал он женский голос.

– Кто здесь?

– Совесть твоя!

Скрипнули пружины дивана, мимо кто-то прошёл, и стало светло. В зеркальном шарике отразилась нависшая над ним фигура с автоматом. Женщина наклонилась и перевернула его на спину. Яркий свет люстры резанул по глазам. Он зажмурился.

– Мммм… развяжи, – прохрипел он.

– Это ещё зачем?

– Ссать хочу.

– Да… это проблема.

– Почему?

– Потому что я не знаю, чего от тебя ожидать.

– И что мне теперь? В штаны обделаться?

– Ладно. – Женщина развязала узел на ногах и ослабила верёвку. – Но имей в виду: начнёшь буянить – убью.

Он освободился от пут, с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, пошёл вверх по лестнице. Охранница шла сзади и подталкивала, когда он останавливался, не зная, куда дальше. Наконец она втолкнула его в дверь туалета.