Заложница любви - Уиндзор Линда. Страница 86

Вместо ответа Дэвид собрал слюну и плюнул в пламя факела. Епископ сразу же затушил его огонь в странной тишине, воцарившейся вокруг.

– Так угаснет свет англичан и всего их семени, милорды! – выкрикнул Дэвид, повысив голос, на который неожиданно откликнулись другие пленники, гремя цепями и распевая вместе с ним:

– Диана… Диана… Диана…

– Не-е-ет! – Бронуин с ужасом смотрела на лица окружавших, чьи взгляды устремились к ней.

Как объяснить им? Одной рукой уцепившись за пряжку-амулет, а другой – прикрывая живот, она отшатнулась. Все было слишком похоже на реальность. Сон превращался в явь. Они сейчас заберут ребенка, вынут из тела, плачущего, кричащего…

– Бронуин! – Ульрик взял ее за руку, но она легко высвободилась, потому, как одной здоровой рукой он не мог ее удержать.

– Не слушайте его! – просила она, бросаясь назад к ступенькам. – Я должна немедленно увидеть тетю Агнес!

– Ты будешь моей, Бронуин! Наш сын будет править Британией!

– Обман!

– Ересь!

Лорд Жиль и епископ одновременно принялись обвинять Дэвида в безумии, но Ульрик кинулся вслед за Бронуин, бормоча ругательства. Страхи ее были глупыми, неоправданными, но могли оказаться опасными, если она в них поверит. И если от болтовни Дэвида Бронуин пострадает, он, Ульрик, сам отрежет негодяю язык и заставит проглотить этот отвратительный кусок мяса!

Лорд нашел свою жену в комнате тетки в объятиях пожилой женщины. Агнес сделала Ульрику знак рукой, приказывая молчать, и продолжала поглаживать племянницу по спине. Комнатка была маленькой. Большую ее часть занимали ложе и сундук. Ульрик остановился в дверном проеме, опершись о притолоку здоровым плечом.

– Ну-ну, дорогая! Этот парень болтает чепуху! Он не может причинить никакого вреда твоему ребенку!

– Я этого не допущу! – вмешался Ульрик, теряясь в догадках, что делать, и все же испытывая настоятельную потребность что-то предпринять.

Черт побери! Женщина, которую он любит, дрожит от страха! Он должен положить этим страхам конец, но как здравомыслящему мужчине справиться с глупыми истеричными россказнями? Следовало бы немедленно сварить язык этого мерзавца и ему же и скормить!

– П-почему я? П-почему К-карадок? – всхлипывала Бронуин. – Какое отношение имеем мы к пророчеству?

– Никакого! – возмутилась Агнес. – Этот парень никогда не мог разобраться в самых простых вещах. Это Карнарвон, а не Карадок обещал дать короля Англии и Уэльсу.

– Но мои сны! Я видела себя в пещере, и кто-то забирал у меня ребенка. Они тянули его из-под одежды. Когда я проснулась, у меня даже локти были сбиты, так я старалась отбиться! Все было как в жизни!

Агнес посмотрела на Ульрика, словно в словах племянницы был хоть какой-то смысл.

– Из-под одежды, говоришь?

– Из-под одежды, из тела, какая разница? Это же был всего лишь сон! – нетерпеливо возразил Ульрик.

Ему хотелось поскорее увести жену в комнату лорда, ведь всякие разумные уговоры не всегда помогали переубедить Бронуин… особенно в таком состоянии!

– Как седьмой сын, вы знаете все лучше меня, милорд, – произнесла Агнес.

Ее замечание было встречено отнюдь не благосклонно. Лицо Ульрика исказилось от раздражения.

– Опять седьмой сын?

Он слишком поздно прикусил язык, слова сорвались с губ, но Агнес продолжала, не обращая внимания на его вспышку:

– Эти язычники никак не могут навредить твоему ребенку. Ни покушение, ни яд не действуют! Разве не понимаете вы оба, какой у вас родится особенный ребенок?

– Он как бы говорит из твоей утробы, дорогая, что Провиденье на нашей стороне! – вставил седьмой сын.

Агнес улыбнулась.

– Конечно! Нет большей власти ни над плотью, ни над духом, чем любовь! Однако мы можем делать лишь то, что в наших силах, и оставить все остальное на волю Всевышнего. Но Бог помогает лишь тем, кто старается помочь себе сам.

– Женщина, ни я, ни моя жена не нуждаемся в библейских поучениях, исходящих от старой суеверной коровы!

– Ульрик! – с глубоким возмущением обрушилась на него Бронуин. – Как ты можешь так разговаривать с моей тетей?

– Все верно, дорогая. У седьмых сыновей может быть особый дар, но они упрямы, и мы не должны на них за это обижаться. Намерения ведь у них похвальные, – Агнес тяжело вздохнула. – Я только хочу, чтоб память не отказала мне в ближайшее время. Тогда я могла бы открыть ему на все глаза.

– Собачья смерть, я уже достаточно наслушался всякой чепухи! – раздраженно заявил Ульрик. – Я буду с моими людьми на случай, если миледи пожелает найти меня.

– Но твоя рука…

– Она досаждает мне меньше всяких глупых комедий, разыгрываемых твоей теткой!

Закрыв за собой дверь, Ульрик начал спускаться по лестнице. Он был готов свернуть лорду Жилю шею за то, что тот позволил Бронуин отправиться в донжон. Богохульствуя, Ульрик порицал и церковь в лице епископа, вздумавшего на глазах леди Карадок устроить это волнующее представление с требованием отречения. Впрочем, может, они оба и вполне здравомыслящие люди, но этот потусторонний бред о богинях и пророчествах заставит свихнуться, кого угодно, в том числе и набожного, и ученого человека.

ГЛАВА 25

Было решено повесить пленников на следующий день в полдень. Никто из воинов Жиля или Ульрика не видел, чтобы хоть одна душа ускользнула в ночь нападения на Биконовское аббатство. Все разбойники были или убиты, или заключены в донжон. Кого бы ни подвергали допросу, все негодяи несли чушь о богине Диане и пророчестве. Но чем больше допрашиваемые в самых пышных выражениях славили богиню, тем больше недоумевали одержавшие победу уэльские верноподданные Ульрика. Чем скорее безумцы будут повешены, тем скорее кончится это всеобщее помешательство, решил лорд.

Может, тогда, по прошествии некоторого времени, появится на лице Бррнуин улыбка будущей матери и она направит свои бьющие ключом силы на хозяйственные дела и подготовку к появлению нового наследника Карадока. Но пока что ее сон прерывался кошмарами, заставлявшими бедняжку пробуждаться несколько раз за ночь. Пробудившись, она садилась в постели рядом с Ульриком, нащупывая оставленный поблизости кинжал. Бронуин предпочитала не спать, нежели мучиться во сне страхами. Муж больше не в силах был успокоить ее своими объятиями, а отвары, приносимые Мириам, она пить отказывалась из опасения провести остаток ночи во сне, похожем на явь.

«Еще и это!» – в отчаянии сердился Ульрик, поглядывая поверх зубцов башни на войско, собравшееся у стен замка. Известие, что вражеские силы с острова Англси высадились у берегов Карадока, прервало его молитвы в часовне сегодня утром. Во главе войска стоял отец Дэвида Эльвайдского, лорд Гундольф. Вдали показался гонец с белым флагом, которым всадник размахивал, давая понять, что напавшие желают вести переговоры.

– Я думаю, надо стереть этих наглецов в порошок, – высказал свое мнение лорд Жиль. – Ясно, что им с нами не сравниться в силах!

Ульрик кивнул, соглашаясь: отряды с острова Англси действительно не соблюдали даже боевого порядка. Но все же он возразил:

– Нет, милорд, иной раз откровенный разговор помогает избежать кровопролития. По крайней мере, мы узнаем, почему эти молодцы собираются напасть на Карадок.

– Потому что их родня у нас в донжоне! – воскликнул Жиль, спускаясь вслед за Ульриком по ступенькам вдоль стены укреплений во внешний двор, где уже была организована первая линия обороны.

За зубцами стены стояли лучники, кто в черно-красном, кто в оранжево-голубом. С ними смешались некоторые из жителей деревни, поклявшихся в верности Ульрику. Одетые в лохмотья, в которых им удалось ускользнуть от головорезов-гробокопателей, эти бойцы были полны решимости сражаться не хуже остальных. Несколько воинов из свиты лорда Жиля отмеряли во внутреннем дворе замка необходимое количество неопробованной прежде взрывчатой смеси, закладывая ее в небольшие бочонки с фитилями. Ульрик не думал, что придется их применить, но, с другой стороны, предоставлялся подходящий случай проверить порох. Он сомневался, что хоть кто-то из островитян подозревает о существовании подобного оружия, и полагал, что никто и не узнает, потому, как вряд ли приготовленные заряды будут применены.