Великолепный любовник - Брук Кристина. Страница 48

Он взглянул на нее, не представляя, как продолжить.

– Мои уши слишком нежны для продолжения истории? – Его предупредительность слегка позабавила ее.

– Нет, дело не в этом. Я… – он помолчал, потирая подбородок тыльной стороной ладони. – Кажется, ты умеешь держать удар. И принимать новости.

Брови ее нахмурились, на лбу появилась едва заметная складочка.

– Я их еще не слышала, как же я могу…

– Я имею в виду новости о Пирсе. Он наметил тебя своей целью, чтобы отомстить мне.

– Понимаю. – Джорджи вспыхнула от гнева. – Ты думал ранить мое тщеславие, указав на тот факт, что Пирс вовсе не был влюблен, не очарован мной? Боже мой, Маркус, почему меня должна беспокоить причина, по которой Пирс преследовал меня? Если бы он действительно любил меня, он бы не принуждал меня писать то письмо!

Когда Пирс переключил свое внимание на Вайолет, тщеславие Джорджи никак не пострадало. Она слишком переживала за младшую сестру, чтобы чувствовать себя ущемленной. К Пирсу она испытывала лишь отвращение – и тревогу. Каким бы сильным и умным ни был Бэкенхем, Джорджи боялась за него – его доброта представлялась ей слабостью. Маркус не мог даже вообразить, до чего может опуститься подлец.

На лице Бэкенхема застыло задумчивое выражение. После долгих колебаний он пожал плечами:

– Мужчины совершают странные поступки во имя любви.

– Человек чести не стал бы совершать подобного.

– Не знаю, Джорджи, – проговорил Бэкенхем. – Раньше я думал, что честь для мужчины имеет первостепенное значение. Теперь полагаю, иногда честь является роскошью, которую мужчина не может позволить себе.

Неужели он пытался оправдать действия Пирса? Уму непостижимо.

Джорджиана решила вернуться к теме их разговора:

– Какое отношение Пирс имеет к твоему деду?

Бэкенхем откашлялся.

– Помимо своих безумств и насилия, дед также вел весьма беспорядочную личную жизнь.

Джорджи часто слышала, как старого графа называли за глаза – Рэнди Старый Кобель.

– Не думаю, что он так уж отличался от окружающих, – заметила она.

– С одной лишь разницей, – сказал Бэкенхем. – Мой дед был отцом Пирса.

– Нет! – вскрикнула Джорджи. – Как такое могло случиться? Пирс был первенцем. Он унаследовал титул!

Дамы из высшего общества зачастую производили на свет детей, зачатых не от своих мужей. Но чтобы первенец и наследник был бастардом по рождению – это возмутительно.

Бэкенхем посмотрел на нее со всей серьезностью.

– Вероятно, это произошло не по доброй воле леди Пирс.

Джорджи почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

– Он… он силой взял ее?

– Так думает сам Пирс. Зная своего деда, я не сомневаюсь. Никто за пределами семьи не знает об этом. Старший лорд Пирс признал его своим сыном. Правда открылась ему слишком поздно.

– Можно только представить его ярость.

Бэкенхем кивнул:

– Вот почему Пирс охотится за наследством. Старый лорд Пирс не оставил ему ничего из того, что мог по закону передать другим родственникам. К тому времени, как он узнал о кукушонке в своем гнезде, было поздно, он не мог лишить Пирса титула. Вместо этого он сделал жизнь мальчика невыносимой, лишил его всех привилегий в пользу родных сыновей. Более того, он сознательно разрушил свое имение, довел до полного разорения.

Джорджи воспользовалась моментом и уточнила:

– Если это не широко известно, как же ты узнал?

– В ту ночь Пирс явился ко мне с локоном твоих волос и вывалил на меня эту историю. Вот почему он всегда ненавидел меня.

– Но ты-то ведь не сделал ему ничего плохого! – растерянно промолвила она.

– Не имеет значения. В конце концов, мой дед и его родители, все действующие лица этой драмы уже скончались. Мстить можно только мне…

– Полагаю, – медленно сказала Джорджиана, – теперь мы знаем причину, по которой он принес тебе мою прядь. Пирс просто искал повода затеять с тобой ссору. Наш скандал и расторжение помолвки были для него лишь приятной неожиданностью.

– В конце концов он выбрал тебя, – мрачно произнес Бэкенхем. – Поверь, я не забыл – он пропустил поединок, желая сбежать с тобой.

Она крепко вцепилась в его руки.

– Обещай мне, что будешь осторожен.

Маркус пообещал, но в глубине души она знала, что, возможно, ему придется нарушить слово.

Через некоторое время после прощания с любимым Джорджи задумалась. Неужели Пирс отказался от дуэли ради нее? Был ли он влюблен? Жаждал заполучить Кловерли-Мэнор? Или же ему показалось, что потеря невесты и позор ранят Бэкенхема сильнее пули?

Ее голова гудела от этих мыслей. Она была слишком взволнована, чтобы сидеть за вышивкой. День был погожим, и Джорджи решила узнать, не согласится ли младшая сестра сопровождать ее в конной прогулке.

Она нашла Вайолет и леди Арден за чаем в компании двух молодых людей, которые поднялись с мест, едва Джорджи появилась в гостиной.

– О, – с удивленной улыбкой произнесла девушка, – не знала, что у нас гости.

Боже мой, леди Арден действительно не теряла времени в поисках мужа для Вайолет. Джорджи знала мистера Вуттона и лорда Палмера как двух самых завидных холостяков в округе.

Когда леди Арден представила молодых людей и обмен любезностями был окончен, Вайолет обратилась к сестре:

– Ты пришла за мной, Джорджи? Ах, наша поездка. Сожалею, что заставила тебя ждать.

В тоне ее голоса звучали нотки мольбы о спасении, но Джорджи лишь улыбнулась и налила себе чаю.

– О, в спешке нет никакой необходимости.

Отодвинув в сторону чашку, леди Арден заметила:

– Может быть, и господа желают проехаться верхом? Я буду так вам обязана, если вы присоединитесь к моим дорогим девочкам и проследите за их безопасностью.

Джентльмены охотно согласились, и улыбка исчезла с лица Вайолет.

– Ей-богу! – сказал Вуттон, потирая руки. – Мы отлично проведем время в такой компании. Не волнуйтесь, леди Арден. Мы доставим барышень домой в целости и невредимости.

– Вы говорите так, будто мы какие-то посылки, – заметила Вайолет, усмехнувшись.

Лорд Палмер так лихо вставил в глаз монокль, совершенно не сочетающийся с молодым открытым лицом, что Джорджи едва удержалась от смеха.

– Самые очаровательные посылки на свете.

Будучи хорошо воспитанной, Вайолет смирилась с неизбежным.

Мнение Джорджи о гостях не изменилось ни во время последующего разговора, ни после выезда из дома. Джентльмены, верные данному слову, ехали так медленно, что Джорджи кричала бы от разочарования, если бы ей не было так любопытно наблюдать за общением Вайолет с поклонниками.

Джентльмены были безжалостно покровительственны, так что Джорджи не могла винить Вайолет за ее реакцию. Девушка дурачила бедных кавалеров, осыпая их сомнительными комплиментами, соглашаясь с их помпезными заявлениями.

По возвращении домой Вайолет улыбалась, говорила тихо, выглядела вежливой и благонравной. Однако, как только за джентльменами закрылась дверь, она дала волю ярости, сорвала с себя шляпу и, бормоча под нос ругательства, взбежала по лестнице в спальню.

Джорджи спокойно последовала за сестрой.

Она вошла в спальню вовремя, чтобы увидеть, как сестра швырнула шляпку на стул и раздраженно рухнула на кровать, всколыхнув завитки светлых волос, обрамлявших ее лицо.

– Я этого не вынесу. Я не готова к сезону! Неужели они все такие?

– Ты чересчур драматизируешь.

– Драматизирую? – переспросила Вайолет. – Знаешь, что этот дурак Вуттон мне сказал?

– Про дам, деликатных, как маленькие котята? Или про то, что наш мозг меньше мужского по размеру и, следовательно, наши способности к мышлению слабее, чем у мужчин? Я слышала каждое слово, – подтвердила Джорджи. – Но они не все такие, Вайолет. Я уверяю тебя.

– Держу пари, некоторые еще хуже, – девушка подняла голову и снова упала на кровать.

Джорджи взяла шляпу сестры и отряхнула перчаткой.

– Эти мальчики еще зеленые, глупые, но по сути безвредные. А вот мужчин вроде лорда Пирса нужно держать на расстоянии.