Они выбрали ночь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович. Страница 54

   Несколько раз кивнув, девушка требовательно протянула руку, добавив при этом:

   - Просительный бланк!

   Шрам изобразил на лице подобие улыбки и стал растеряно рыскать по карманам.

   - Простите. Видимо, я забыл все необходимые бумаги в особом отделе, - протянул мастер.

   - Тогда простите, я, вряд ли смогу вам помочь. Констебль Форсберг строго-настрого запретил мне давать информацию без соответствующих на то уведомлений, - непреклонно ответила девушка и, фыркнув, вновь уткнулась в красочную книжечку.

   Заиграв скулами, Шрам уже ощутил, как ее тонкая шейка с хрустом трескается пополам, и медсестричка закатив глаза, вываливает на стол свой язычок. Но невидимый приказ хозяина привел мастера кукол в чувство. Лишняя смерть не облегчит ему дорогу и не ответит на интересующие вопросы.

   - Мисс, Ирби, разве у нас положено посещение в неустановленное время? - раздался из полумрака властный голос.

   Запах лекарств опередил появление доктора, заставив юную прелестницу вздрогнуть и зайтись в бессмысленных обвинениях.

   - Мистер Монсфрит, я ему объясняла, но он настырный. Говорит что по важному делу и ему нужны сведенья о смерти мистера Ларкиса Фрита. Но мне было велено ...

   Доктор поднял руку остановив бесконечную трескотню и приложил указательный палец к рукам помощницы.

   - Я все понял, мисс Ирби. Большое спасибо. Пускай этот мистер пройдет ко мне. Я лично поговорю с ним.

   Слегка прищурившись, мастер с интересом посмотрел на доктора Монсфрита. Тот словно специально не замечал его присутствия, делая вид, что он в упор не видит или не хочет видеть Шрама.

  2

   Ожидание выдалось непомерно долгим и нервным. Деревянная кукла с уродским оскалом на лице постоянно вскакивала с места, противно клацая зубами.

   Маратани бросала на Ру-ру недовольные взгляды - эта ожившая пародия на крохотных уродцев цирка мистера Гарибальди, пугала и одновременно притягивала к себе.

   - Я порву его в клочья, - внезапно прорычала кукла и, найдя себе новое развлечение, стала тихонько барабанить по мостовой крохотными кулачками.

   - Чем же он вам так насолил? - поинтересовалась мисс Маратани, пытаясь разнообразить бесконечное ожидание.

   Ру-ру отреагировал мгновенно:

  - Он оружие надзирателей. Он - зло ворвавшееся в наш мир. Он - тот, кто предпочел дню ночь.

  - И он тот, кто лишил тебя жизни, - печально закончила ведунья.

   Рот куклы выгнулся дугой, отразив на лице печаль - рисованные глаза скрыла пелена.

   - Ты очень прозорливый проводник.

   - Это мой грех. Я отдала бы любые сокровища только бы избавиться от столь чудовищного дара. - Поправив цветной платок, Маратани посмотрела на темные окна жилища кукольного мастера и грустно добавила: - Он - зло. Но сейчас его разумом руководит иная, высшая сила. Он марионетка в руках могучего повелителя, у которого нет, и никогда не будет души.

   Ру-ру перестал отбивать странный ритм.

  - Тебе видно слишком многое, ведунья.

   Маратани вздохнула:

  - У каждого из нас свое проклятие в жизни. И мы заложники этой сути. Ты ведь тоже расплачиваешься за собственную смерть.

   Кукла кивнула в ответ, не отрывая взгляда от булыжной мостовой.

  - Моя память, к сожалению, утерялась вместе с душой и мне тяжело вспоминать прошлое. Но я знаю, что наступит время, когда у меня появится возможность вернуться к истокам, и тогда, я обрету свободу.

   Ведунья согласилась. И после недолгой паузы, спросила:

   - Скажи, почему ваши надзиратели столь циничны? Почему им безразличны наши жизни?

   Ру-ру подхватил пробегающую мимо мокрицу и, разорвав ее напополам, продемонстрировал ведунье.

   - Скажи, когда ты сажаешь на цепь пса, чтобы тот охранял твою жизнь, ты задумываешься о животном? Я думаю, что нет. Ты пытаешься достигнуть определенных целей...

   - Получается, что для них мы - бездушны твари?! - поразилась Маратани.

   - Их главная задача - достигнуть следующего витка власти. Стать большей частицей Всеединого, приблизиться к нему.

   - Ценой человеческих жизней... - попыталась возмутиться ведунья.

   Ру-ру скривился и замотал головой.

  - Ты глядишь на мир со своей колокольни. Но они поступают также как и мы. Нам дарованы определенные правила, которые мы с легкость отвергаем, редко соблюдая очевидные запреты. Так почему же, демоны должны придерживаться своих постулатов. Порой и они переступают черту дозволенного.

   Взгляд Маратани опять остановился на доме Шрама, в котором внезапно возник свет, и за окном появилась человеческая фигура. Ведунья вздрогнула.

   - Чего же они хотят?

   - Они желают уничтожить всех грешников разом, навсегда очистив наш мир от мусора, - заметив ее взгляд, произнес Ру-ру и неохотно добавил: - Но существует один неоспоримый запрет. В Прентвиле не должно остаться ни одного истинного праведника. Иначе их пари будет проиграно!

   Сделав несколько шагов в направлении площади, кукла указала на темный проулок, где расположился еще один соглядатай, желавший встретится со Шрамом лицом к лицу.

   - Глава Отрешенных испытывает страх. Он боится лишиться власти и потерять собственное лицо.

   Взмахнув рукой, ведунья высыпала шесть пар костей - выпало восемь троек и четыре двойки.

   - Его судьба уже не принадлежит ему, - спокойно ответила она, бросив кости еще несколько раз. Комбинация упрямо повторилась.

  - Он никогда не был баловнем фортуны, - согласился Ру-ру.

   Маратани убрала кости в мешочек и коротко пояснила:

   - Он пригрел на груди змею. А черная душа, вряд ли может стать хорошим советчиком.

  3

   Городской морг всегда являлся для жителей Прентвиля местом странным и отпугивающим. Стараясь обходить его стороной, горожане, порой шли на любые ухищрения, лишь бы отстраниться от той мысли, что жизнь, когда-нибудь все же может закончиться.

   Вначале местные ремесленники обратились в Магистрат с прошением, чтобы столь скверное место отделили от них каменным забором, а позже и вовсе потребовали спрятать адские печи под землю.

   Власть города безоговорочно поддержала мастеровой люд - и, сославшись на многочисленные моральные принципы, - причислила служителей морга к маргиналам, которых уже давно надобно было выгнать за городские стены.

   Ходили слухи, что после таких смелых реформ могильщики и иные представители столь отвратной профессии готовы были объявить протест магистрату города и завалить Прентвиль смердящими мертвецами.

   Оказавшись между двух огней, власть сделала ход конем и издала своеобразный указ, согласно которому горожанам необходимо было уплатить изрядную пошлину за место на святой земле, именуемой Старым кладбищем. Иным же, не скопившим в жизни на то достаточных средств было уготовано только пламя огромной печи. И с той поры, смерть в городе стала дороже самой жизни.

   Церковь между делом пыталась влиять на постановление магистрата, но делала это как-то нехотя, с ленцой.

   Вскоре конфликт успокоился и забылся. Теперь Прентвиль зажил по-новому, примерив на себя бремя очередного, еще более страшного греха. И человеческие мытарства, превратились, в пустую повинность, благодаря которой, горожане окончательно забыли о праведной жизни, погрязнув в бесконечной борьбе с собственными сомнениями и страхами. Страхами перед тем, что даже после смерти они не смогут обрести желаемого упокоения, а всего-навсего сгорят в огненной гиене собственных грехов.

   Остановившись у одного из кирпичных домов, на котором красовалась медная вывеска: ' Металловаренье, на любой вкус и любым узором', Кайот заметил на стенах огромные кусты пахучей травы. Как горожане не боролись с запахом мертвечины, а мрачное здание, имевшее огромные подземные коридоры, имело на то совсем другое мнение - чадящая труба работала не переставая.