Лили сама по себе - Уилсон Жаклин. Страница 47

– Привет, красавица, – воскликнула она, протягивая руки мне навстречу.

Я бросилась к ней.

– Эй, полегче! Я ведь на своих дурацких каблуках – ты собьёшь меня с ног, глупая ты сосиска. Рада видеть свою маму, да?

– Ой, мам, ты пришла забрать меня домой?

– Ну, пока нет. Я тебе тут собрала небольшую сумку с одеждой – школьную форму, пиджак и всё такое. Что вы там делали – занимались борьбой в грязи?

Дункан с Яном вышли в коридор и уставились на нас.

– Это твоя мама? – спросил Дункан.

– Да. Видишь? Я тебе говорила, что она придёт, – сказала я.

– Она хорошенькая, – заявил Ян.

– Ага, я очень хорошенькая. А ты, должна тебе заметить, красивый молодой человек, – мама поправила причёску и улыбнулась ему, несмотря на то, что Яну было всего семь лет, у него был насморк и содранные коленки.

– А как вы думаете, я тоже красивый? – спросил Дункан.

– Да, ты просто великолепен. Лили, а нельзя нам с тобой пойти прогуляться и нормально поболтать?

– К сожалению, нет, – сказала Стиви, входя в коридор. – Но, если хотите, можете пойти в комнату Лили. Я постараюсь, чтобы другие дети к вам не приставали. А потом нам нужно с вами кое о чём поговорить, мисс Грин. Я уверена, вы знаете, что должны приходить на свидание в назначенное время и под присмотром. Однако я понимаю, насколько это важно для вас обеих, поэтому сегодня я закрою на это глаза.

– Ох, огромное вам спасибо! – сказала мама с наигранной вежливостью. – Когда мы поднимались наверх, она удивлённо подняла брови: – Боже! Чтобы увидеться с собственной дочерью, я ещё должна получать разрешение и плясать под их дудку! Что ещё за командирша! А уж выглядит…

– Стиви нормальная, мам.

– Стиви! – фыркнула мама. Увидев мою комнату, она тоже фыркнула: – Прямо как клетка для кролика! И где они только взяли такое одеяло – в магазине «Всё по одному фунту»? В самом деле они что думают – эта дыра лучше твоей комнаты у нас дома?

У меня не было комнаты, у меня и нормальной кровати не было – я спала на матрасе с близнецами, но я не собиралась говорить об этом маме. Я плюхнулась на Человека-паука, и мама, обняв меня, села рядом:

– Не волнуйся, любимая, я тебя отсюда заберу. Оглянуться не успеешь, как мы все будем дома.

– С Блисс, Бэкстером и Пикси?

– Конечно, в полном составе.

– Ой, мам, я так волнуюсь за Блисс! Ей ведь страшно одной в больнице!

– С ней всё в порядке, родная! Сидит на кровати и играет, хотя, конечно, из-за своей ноги не может пока нормально двигаться. Медсестра помогла ей сделать новую голову для Безголовкина, набив старый носок. Без слёз не взглянешь, но Блисс, кажется, обрадовалась. И вот, посмотри, это она для тебя сделала, – мама покопалась в сумке и нашла аккуратно раскрашенную открытку «Поправляйся!» со словом «ЛИЛИ», написанным большими буквами фиолетовым мелком, и неровным рядом поцелуев-крестиков: xxx.

– Но это не мне нужно поправляться, а Блисс.

– Да, она, бедняжка, всё не так поняла, но я не стала её разубеждать. Она просила тебе передать, что просит прощения за то, что свалилась с дерева.

– Ах, бедная Блисс! Мне так хочется её увидеть! Мистер Эбботт сказал, что отведёт меня к ней.

– Этот мерзавец, который всюду суёт свой нос? Я сама тебя отведу. Договорюсь с твоей командиршей с ужасной стрижкой. Может быть, попрошу Саймона подбросить нас до больницы – автобуса ведь не дождёшься.

– Саймона?

– Того полицейского со светлыми волосами, помнишь, который вчера приходил в больницу?

– Тебя должны сопровождать полицейские?

– Нет, глупышка, он подбросит меня как друга. Он был так мил со мной вчера. Я буквально залила его слезами, а он был очень добр.

– Тебя отпустят?

– Ну, меня осудили по двум статьям. Саймон думает, от обвинения в мошенничестве с кредитной картой мне не удастся легко отделаться, особенно из-за того, что это не первый случай, хотя речь идёт о каких-то нескольких сотнях. Если повезёт, мне назначат общественные работы – может быть, восемьдесят часов. Ну, это смешно, хотя, Господи помилуй, если придётся нацепить оранжевую робу… Вот с невыполнением обязанностей в отношении ребёнка придётся ещё повозиться. Все эти зануды будут составлять отчёты, вести записи, прямо как школьные учителя, хотя это была обыкновенная ошибка – Мики собирался прийти, всё было оговорено, ну, вроде того…

– Я скажу им, что это я виновата, мама, – пообещала я.

– Нет, не ты, любимая. Ты вела себя безукоризненно – настоящая маленькая мама для малышей!

– Нет! Я плохо за ними смотрела. Блисс упала с дерева – это моя вина. Мой недосмотр!

– Боже, ты же не можешь всё время за ними следить! Она поправляется. У неё останется небольшой шрам на лбу, но всегда можно отпустить чёлку, а нога заживает хорошо. Скоро её выпишут. Они пока не отдадут её мне домой, но поговаривают, что она будет в той же семье, что и Бэкстер с моей маленькой Пикси.

– Мне не разрешат жить с ними.

– Да, но ты уже большая девочка, родная. Тебе нужно быть храброй и продержаться здесь одной совсем недолго, а потом мы все будем вместе.

– Ты правда обещаешь?

– Ну, Саймон говорит [23] – звучит смешно, да, как в игре? – в общем, он говорит, что на девяносто девять процентов так и будет, ну спасибо и на этом.

– Пусть бы было на сто процентов. А этот Саймон – ты собираешься с ним встречаться?

– Скажешь тоже! Только представь: друг-полицейский! И всё же он милый и говорит, что брак у него разваливается. У него приличная зарплата, да и на Бэкстера он бы хорошо повлиял. Видела бы ты своё лицо, Лили! Шучу! Он мне просто помогал, потому что сочувствовал. Ну, мне ещё надо собрать сумку с одеждой для Бэкстера и Пикси, поэтому пойду, пока их не уложили спать, – мне нужно увидеть своего маленького мужчину и малышку. Ах, Лили, мне так вас не хватает! Никогда больше вас не оставлю, даже на один вечер! Ну, поцелуй меня на прощание! Вот хорошая девочка! Вернусь как только смогу, обещаю!

Когда мама ушла, я осталась в своей комнате. Я старалась не плакать и поиграть в свою игру «Лили сама по себе», но теперь в ней не было смысла. Мне больше не хотелось жить одной в белом доме своей мечты. Из своего альбома я вырвала все разрисованные листы. Потом стала рисовать гостиную у нас дома. Нарисовала маму на диване, рядом – себя с Пикси на коленях, Бэкстер прижался к маме, а Блисс – ко мне, её бедная ножка была в гипсе. Под рисунком я написала: