Ветры Дюны - Герберт Брайан. Страница 92

Джессика винила и себя тоже. Ее не было рядом с сыном, она не поддержала его своей силой, сочувствием и пониманием. Нет, она осталась на Каладане, отвернувшись от политики и сына. Оставила его в одиночестве. Отдалилась от своих детей, когда те больше всего в ней нуждались… точно как Пауль со своими новорожденными детьми. Эти малыши никогда не узнают любви матери и отца.

Джессика прижала к себе малышей и снова поцеловала их.

– Простите.

Но перед кем она извиняется, Джессика не знала.

Сейчас, в детской, Джессика почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Дети смотрели на нее, но она видела только лицо Пауля, искаженное невероятным горем, когда он, глядя на свою фрименскую судьбу, уходил в дюны, уходил не оборачиваясь, чтобы его никогда не нашли. «Теперь я свободен».

«Не будут его кости лежать в гробнице, – подумала она. – Не как с моим герцогом».

Она даже не пришла попрощаться с сыном… со своим любимым Паулем.

Колени ее подогнулись, и она медленно опустилась на пол оранжереи. Как буря, несущаяся по пустыне, на нее обрушились невообразимые печаль, осознание потери, и она не могла сопротивляться. Неестественные запреты Бене Гессерит ничего для нее не значат. Важно только горе, которое она не умела выразить – до этой минуты.

Оно так же невидимо, так же неощутимо и так же разрушительно, как самый сильный ветер.

Джессика набрала в грудь воздуха и издала глухой, почти неслышный стон. Она всхлипнула, плечи ее поникли, спина согнулась. Она прижала детей к груди, цепляясь за них, как за единственный якорь в страшной буре.

Мой Пауль…

Запрет фрименов на потерю воды теперь значил для нее не больше, чем дурацкие приказы Бене Гессерит. Джессика не знала, когда слезы иссякнут, и позволила им течь сколько хотят.

Пьянство в крепости Муад'Диба продолжалось весь день. Куда бы ни пошла принцесса Ирулан, повсюду она ощущала вокруг себя слабый запах смерти, как будто множество установок смертного одра испортились, позволив распространиться этому запаху.

А может, это просто пахло разложением от прогнившего правительства…

Одна из фрименских женщин, совсем недавно попавшая ко двору, принесла с собой небольшого стервятника; он сидел у нее на плече и как будто бы спал. Женщина в платье, которое не могло скрыть ее грузного тела, выпила несколько кубков пряного пива и слишком много смеялась. В других обстоятельствах эта женщина раздражала бы Ирулан, а мрачный праздник лишь усилил бы раздражение. Но Алии женщина как будто нравилась. Весь этот праздник был в слишком дурном вкусе, демонстрация жестокости. В правление отца такого никогда бы не допустили.

Неужели действительно было необходимо свергать династию Коррино и заменять ее империей фрименов? Ирулан сомневалась. Слишком сильный ответ на коррупцию в правлении Коррино.

Женщина со стервятником, заметив внимание Ирулан, повернулась и посмотрела на нее. Птица на ее плече маленькими черными глазами посмотрела в том же направлении, словно считая Ирулан добычей. Принцесса ответила небрежной улыбкой и отошла, стараясь затеряться среди незнакомых людей.

Она запоминала подробности, уже думая о том, как опишет события дня в своей неотменно продолжающейся хронике. Алия, несомненно, будет настаивать, чтобы Ирулан развернула новую энергичную кампанию против памфлетов Бронсо, хотя на планетах, разбросанных по всей империи, уже рождаются новые критические голоса. На двух изолированных планетах мужчины, похожие на Бронсо, утверждали, что они – это он, и убедительно разоблачали крайности регентства… Лицеделы? Или просто храбрые люди? Не исчезают слухи, что сам Пауль не умер; мятежники, безусловно, будут то же самое говорить о Бронсо Иксианском. Его известность, его наследие намного переживут его самого.

Да, Алия будет настаивать, чтобы Ирулан продолжала свои лживые писания, но принцесса решила потребовать уступки. Поскольку регент отвергла просьбу Джессики увезти младенцев на Каладан, Ирулан станет их прочной опорой здесь. Она настоит на том, что должна больше времени проводить с Лето и Ганимой. И ее самым важным делом станет воспитание детей Пауля.

Когда Джессика улетит, она, конечно, захочет получать семейные отчеты о развитии детей, объективное описание того, что происходит на Арракисе. Возможно, отношения двух женщин укрепятся, восстановится их дружба. Отрезанная от семьи, оставшаяся без мужа, окруженная людьми, которые легко могли стать ее врагами, Ирулан нуждалась в том, кому можно доверять… пусть хотя бы в переписке. Может, таким человеком станет леди Джессика.

Но Джессика мать Алии, не только Пауля. Ирулан придется действовать осторожно.

Идя по крепости, Ирулан пересекла площадь, заполненную чиновниками, священниками, просителями, купцами, внешне неуверенными фрименами, звенящими медалями ветеранами джихада, чьи лица пестрели шрамами. Были здесь и казавшиеся совсем неуместными немногие горожане. Принцесса искала Джессику, но один из слуг сообщил ей, что «мать Муад'Диба ушла к себе, праздновать в одиночестве».

Ирулан тоже решила уйти, обретя так нужное ей одиночество и тишину в своих комнатах, где запрется от всех.

Но не успела. Какой-то мужчина преградил ей путь. Он был в яркой просторной одежде со множеством складок и высоким воротником, запястья украшали драгоценности.

– Ваше величество, – сказал он тихо, – примите этот дар в честь прошлой славы и наших надежд на будущее.

Из складок одежды он извлек куб для посланий, отдал Ирулан в руки и при этом привел в действие. И тотчас исчез в толпе. Принцесса поразилась его умению раствориться, несмотря на кричащее платье.

На поверхности куба немедленно появились слова. Она запоминала их, и слова, синхронизируясь с движениями ее глаз, тут же исчезали.

Пора действовать, дочь моя. Муад'Диб умер, его наследники еще младенцы, а регентство сталкивается со многими трудностями. Наконец дом Коррино готов вернуть себе трон, и мы требуем твоей помощи.

Никогда не забывай, что ты Коррино. Мы рассчитываем на тебя.

Ошеломленная, она смотрела, как расплываются слова. Куб с посланием превратился в ее руках в груду пыли. Пауль умер, а какие у нее обязательства перед Алией – которая бросила ее в камеру смертников? Но и Коррино не могут рассчитывать на верность Ирулан.

Ирулан решила подождать с выбором.

Стряхнув с ладоней остатки куба, она смотрела, как эта пыль падает на полированный пол и их разносит слабый ветер.

Шепот каладанских морей звал, и Джессика поняла – пора возвращаться домой. Когда она сообщила Гурни, что намерена через несколько дней покинуть Дюну, он от всего сердца одобрил это.

Этим утром она сказала Алии об отъезде, и, хотя регент просила ее остаться, в ее просьбе не было искренности. Воспользовавшись случаем, Джессика добилась обещания, что Каладан исключат из регулярных маршрутов паломников и защитят от рассерженных ветеранов джихада. Это принесло ей глубокое удовлетворение.

Сразу после того, как мать поставила ее в известность о своих намерениях, Алия внезапно удалилась на неделю в пустыню со своими священниками и военными советниками.

– Государственные дела не терпят отлагательства. Прощай, мама, – сказала она и извинилась, что не сможет проводить Джессику.

Джессика знала, что дочь испытывает с ней все большую неловкость; если остаться на Дюне, Алия будет видеть в ней соперницу и скорее помеху, чем опору. Лучше улететь сейчас, пока отношения не испортились окончательно.

Без Алии у Джессики появилась относительно спокойная возможность забрать на Каладан несколько памятных вещиц, особенно тесно связанных с Паулем и Чани.