Сборник фантастики. Золотой фонд - Бирс Амброз. Страница 81

– Гриффин – это я.

Кемп подумал с минуту.

– Это ужасно, – сказал он. – Но какая же должна произойти чертовщина, чтобы человек мог стать невидимым?

– Никакой чертовщины. Это – процесс вполне нормальный! И вполне понятный.

– Ужасно! – повторил Кемп. – Каким же образом?

– Ужасно-то оно ужасно. Но я ранен, мне очень больно и я устал… Боже мой, Кемп, вы – мужчина, отнеситесь к делу спокойно. Дайте мне поесть и напиться и позвольте посидеть вот тут.

Кемп видел, как бинт задвигался по комнате, как тащилось по полу плетеное кресло и остановилось у камина. Оно скрипнуло, и сидение опустилось на четверть вершка, по крайней мере. Кемп протер глаза и опять пощупал шею.

– Да это почище духов, – сказал он и глупо засмеялся.

– Вот так-то лучше. Слава богу, вы становитесь благоразумнее!

– Или дурею, – сказал Кемп, прижимая кулаками глаза.

– Дайте мне виски. Я еле жив.

– Ну, этого я не заметил. Где вы? Если встану, может быть, я угожу прямо в вас? Ах, тут… Ну, ладно. Виски, вот… Куда ж мне его девать?

Кресло заскрипело, и Кемп почувствовал, что у него берут стакан. Он выпустил его с усилием, инстинкт его был против. Стакан ушел и остановился в воздухе, вершков на двадцать над передним краем кресла. Кемп смотрел на него в бесконечном недоумении.

– Это… Это, должно быть, гипнотизм. Вы, наверное, внушаете, что вы невидимы.

– Вздор! – сказал голос.

– Просто безумие какое-то!

– Выслушайте меня…

– Нынче утром и доказать вполне убедительно, что невидимость…

– Что они там доказали, это все равно. Я умираю с голоду, – сказал голос, – и ночь очень холодна для человека без платья.

– Есть? – спросил Кемп.

Стакан виски опрокинулся.

– Да, – сказал Невидимка, стукнув им по столу. – У вас найдется халат?

Кемп пробормотал какое-то восклицание. Потом подошел к своему гардеробу и вынул оттуда темно-красный халат.

– Годится? – спросил он.

Халат взяли. С минуту он повисел неподвижно в воздухе, потом странно заколыхался, встал во весь рост, чинно застегиваясь, и сел в кресло.

– Кальсоны, носки и туфли были бы кстати, – сказал Невидимка отрывисто. – И пища.

– Что угодно, но это самое нелепейшее происшествие во всей моей жизни.

Кемп выпотрошил ящика комода, отыскивая необходимые предметы, потом сошел вниз порыться в буфете, вернулся с холодными котлетами и хлебом и, придвинув маленький столик, поставил их перед гостем.

– И без ножей, все равно, – сказал гость, и котлета повисла в воздухе, послышалось жевание.

– Я всегда предпочитаю надеть что-нибудь, прежде чем есть, – сказал Невидимка, набив рот и с жадностью пожирая котлеты, – странная причуда.

– А рука – ничего? – спросил Кемп.

– Ничего, – сказал Невидимка.

– Из всех удивительных и диковинных…

– Именно. Но как это странно, что я попал для перевязки именно к вам. Первая моя удача! Впрочем, я и так собирался переночевать нынче здесь. Вы уж это потерпите. Какая пакость, однако, что кровь-то моя ведь видна! Ишь как напачкал. Становится видно, когда свертывается, должно быть. Я изменил только живые ткани и только на то время, пока жив… Вот уже три часа, как я здесь…

– Но как же это делается? – начал Кемп тоном крайнего раздражения. – Черт знает что такое! Все это так неразумно с начала до конца.

– Совершенно разумно, – сказал Невидимка, – как нельзя более разумно.

Он потянулся за бутылкой виски и взял ее. Кемп во все глаза смотрел на жадно евший халат. Луч света от зажженной свечи, проходя сквозь дырочку, прорванную на правом плече халата, образовал светлый треугольник под ребрами налево.

– Что такое были эти выстрелы? – спросил Кемп. – Как началась стрельба?

– Да был там дурак один, – нечто вроде моего союзника, – чтоб ему провалиться совсем! Так он вздумал украсть у меня деньги… Да и украл.

– И он тоже невидим?

– Нет.

– Ну?

– Нельзя ли мне сначала еще поесть, а уж потом рассказывать? Я голоден и страдаю, а вы хотите, чтобы я рассказывал вам какие-то истории!

Кемп встал.

– Это не вы стреляли? – спросил он.

– Нет, – отвечал гость. – Какой-то болван, которого я никогда не видал, выпалил наобум. Они все там перетрусили. Перепугались меня! Черт бы их побрал! Но послушайте, Кемп, я еще хочу есть: мне этого мало.

– Пойду посмотрю, не найдется ли внизу еще чего-нибудь съедобного, – сказал Кемп. – Боюсь, что найдется немного.

Покончив с едой – а съел он очень много, – Невидимка попросил сигару. Он свирепо куснул конец, не дав Кемпу времени отыскать ножик, и выругался, когда наружный лист отстал.

Странно было видеть его курящим: рот его и горло, зев и ноздри, – все обнаружилось в виде слепка из крутящегося дыма.

– Благословенный дар это курение, – сказал Невидимка и крепко затянулся. – Для меня очень счастливо, что я напал именно на вас, Кемп. Вы должны мне помочь. Как раз вот на вас-то я и наткнулся, – каково! Со мной приключилась сквернейшая история, я поступил как помешанный, право. Подумать только, через что я прошел! Но мы еще кое-что сделаем, вот увидите, Кемп.

Он налил себе еще виски и содовой воды. Кемп встал, оглянулся вокруг и принес себе пустой стакан из соседней комнаты.

– Все это нелепо. Но, я думаю, мне все-таки можно выпить.

– Вы не очень переменились, Кемп, за эти двенадцать лет. Блондины меняются мало. Вы хладнокровны и методичны… Погодите-ка, что я вам скажу… Будем работать вместе?

– Да как вы все это сделали? – спросил Кемп. – Как стали таким?

– Ради Христа, позвольте мне покурить немножко, а потом уж я начну вам рассказывать.

Но история так и осталась нерассказаной. У Невидимки разболелась рука, его лихорадило, он устал, и его пораженному воображению неотступно мерещилась погоня на холме и драка у трактира. Он начал было рассказ и спутался. Несвязно говорил о Марвеле, курил быстрее, и голос его становился сердитым. Кемп старался извлечь из всего этого что-нибудь понятное.

– Он меня боялся… Я видел, что он меня боится, – повторял Невидимка опять и опять. Он хотел от меня удрать, постоянно об этом думал. Какой я был дурак! Мерзавец!.. Я был вне себя… Убил бы его!..

– Где вы достали деньги? – внезапно прервал Кемп.

Невидимка помолчал с минуту.

– Сегодня я не могу вам этого сказать.

Он вдруг застонал и нагнулся вперед, опирая невидимую голову на невидимые руки.

– Кемп, – сказал он, – я не спал почти трое суток, в трое суток раза два только вздремнул на часочек, да и того меньше. Сон мне совершенно необходим.

– Так возьмите мою комнату, вот эту.

– Да как же я могу спать? Если я засну, он уйдет… Уф! Не все ли равно!

– Как вас ранила пуля? – спросил Кемп.

– Пустяки, царапина. Кровь. О господи! Как мне нужен сон.

– Так почему же бы вам не заснуть?

Невидимка как будто посмотрел на Кемпа.

– Потому что мне особенно не хочется быть пойманным моими ближними, – проговорил он медленно.

Кемп вздрогнул.

– Дурак я! – воскликнул Невидимка, ударив по столу кулаком. – Я подал вам эту мысль!

Несмотря на свое утомление и боль от раны, Невидимка не захотел положиться на слово Кемпа, что на свободу его не будет сделано никаких покушений. Он осмотрел оба окна в спальне, поднял шторы и оглядел ставни, чтобы убедиться, что Кемп говорит правду и что бежать этим путем было возможно. Снаружи ночь была тихая и безмолвная, и новый месяц заходил над дюнами. Невидимка осмотрел еще ключи спальни и две двери в уборную, чтобы убедиться, что и этим путем можно было оградить свою свободу, после чего признал себя удовлетворенным. Он встал перед камином, и Кемп услышал зевок.

– Очень жалею, – сказал Невидимка, – что не могу рассказать вам сегодня всего, что я сделал. Но я страшно устал. Конечно, все это нелепо… Все это ужасно! Но, поверьте мне, Кемп, вопреки вашим утренним аргументам, все это – вещь вполне возможная. Я сделал открытие, хотел оставить его при себе. Не могу: мне нужен компаньон. А вы… Чего только мы не сделаем! Но завтра. А теперь, Кемп, мне кажется, или спать, или умереть.