Забытая клятва Гиппократа - Градова Ирина. Страница 52

– Ну… – начал он и не смог себе отказать в удовольствии сделать интригующую паузу, во время которой мы пытались прочесть на его лице ответ. – В общем, все не так плохо. Похоже, осколок начал движение, и теперь вопрос об операции решен бесповоротно и окончательно. У Андрея и так были с этим проблемы, а во время схватки со Свиридиным случился очередной приступ. Шилов-старший приезжает завтра.

Я это уже знала: за последние два дня Олег и я провели на телефоне несколько часов. К чести моего свекра надо сказать, что он сразу же согласился изменить свои планы и приехать гораздо скорее, чем планировал. Все мы надеялись на эту операцию и на золотые руки Валентина Шилова, вытащившие с того света сотни безнадежных пациентов.

– Слава богу! – шумно вздохнул Никита. – Скорей бы уже!

– А с нашим делом что? – подал голос Леонид. – Кто-нибудь собирается просветить нас, или, как говорится, «замнем для ясности»?

– С делом все неважно, – хмуро отозвался Карпухин. – То есть кое-какие подвижки, конечно, имеются, но этот чертов Люциус…

– Какой еще Люциус? – выпучил глаза Кобзев.

– Да так… Я только могу вкратце обрисовать, как, на мой взгляд, все произошло.

– Да уж, сделайте милость! – пробормотал Кадреску, пристально разглядывая стену над головой майора.

– Значит, так. Думаю, ни у кого не возникало сомнений, что все началось с этого треклятого клуба «Начни сначала»… То есть сама по себе организация безвредна, но в нее попал человек, которому там совершенно не место! Поначалу детище Альбины представляло собой просто клуб – типа анонимных алкоголиков или жертв насилия. А потом появилась Немезида.

– Вы выяснили, кто скрывался под этим ником? – спросила я, подавшись вперед от нетерпения. – Немезида имела отношение к тому, что случилось?

– Самое непосредственное, – кивнул Карпухин. – Это, как я и предполагал, был Емоленко. Но он умен: всегда выходил в Интернет не из дома или с работы, а из разных интернет-кафе. Правда, привычки редко меняются, и маршруты тоже, поэтому мои парни хоть и истоптали не одну пару обуви, но установили личность Немезиды. Кстати, Вика, тебе отдельное спасибо! Если бы не она, то копались бы мы еще и копались в этом… в общем, еще раз – спасибо.

Девушка скромно потупилась, но ее глаза заблестели от гордости.

– И вы его взяли? – нетерпеливо спросил Никита.

– За что? – пожал плечами Карпухин. – За незаконное использование имени древнегреческой богини? За то, что посещает интернет-кафе? Но я вызвал его на допрос – в качестве свидетеля, разумеется, ведь его интерес к Олегу Шилову стал с некоторых пор очевиден. Таких «совпадений» просто не бывает, и я решил немного напугать Емоленко. Он чувствовал себя в полной безопасности, и нужно было заставить его нервничать.

– И как успехи? – поинтересовался Кобзев.

– Так себе: у мужика железные нервы! Он не стал отрицать то, что смерть дочери заставила его стать членом клуба «Начни сначала», не пытался убедить меня в том, что не держит зла на Олега. Тем не менее мне просто нечего ему вменить, поэтому пришлось пока что отпустить на все четыре стороны. Кроме Челищевых, вернее, их сынули, у которого имеется справка из психдиспансера, у меня ничего не было. Пока Агния не посмотрела весьма интересное кино.

– Кино? – переспросил Никита удивленно. – А при чем здесь кино-то?

– Нам просто повезло, что у Агнии и Емоленко, судя по всему, одинаковые вкусы: они оба без ума от Хичкока!

– От Хичкока? Что-то я не успеваю за ходом твоих мыслей! – воскликнул психиатр.

Майор вкратце пересказал присутствующим содержание фильма «Незнакомцы в поезде».

– Похоже, как ни невероятно это звучит, именно так все и произошло – по сценарию старины Альфреда! – добавил он, закончив.

– Ты полагаешь, что члены клуба все сговорились между собой?! – не веря в эту абсурдную идею, уточнил Кобзев.

– По всему выходит, что так. Однако они молчат – круговая порука! Челищевы все сваливают на сына, понимая, что ему ничего не сделают из-за диагноза: посидит пару месяцев в психушке… в психиатрической лечебнице, – поправился майор, заметив неодобрительный взгляд Кобзева, – и выйдет на волю, к любящим папе с мамой, чистым, как Непорочная Дева. Причастность остальных вообще невозможно доказать, так как они, не отрицая личного знакомства, что было бы совсем уж нелепо, отказываются признать сговор и размахивают своими алиби, как флагами! Их и в самом деле трудно опровергнуть.

– Но ведь у вас есть Виктор Свиридин! – возмутился Никита. – Он же ворвался в больницу с оружием в руках и пытался…

– А он себя и не оправдывает – говорит: «Бес попутал»!

– Да уж, во всем виноваты потусторонние силы! – закивал Кадреску. – Впору попа приглашать – с лампадкой и кадилом.

– Я уверен, что именно Емоленко – душа и вдохновитель этого заговора! – с горечью проговорил майор.

– Но почему же все так получилось? – недоуменно спросила я. – То есть почему у всех алиби, а Свиридин попер на Шилова с Извековым, как танк? Знал ведь, что все равно поймают!

– Ну, может, надеялся, что сбежит? – предположил Карпухин. – Но, полагаю, дело было так. Емоленко предложил схему, так сказать, «по Хичкоку». Звучала она как почти беспроигрышный вариант, ведь, несмотря на то что всех будущих «убийц» связывала группа Альбины, они даже не знали врачей, которых предстояло «казнить»! Никому бы и в голову не пришло сложить воедино все факты.

– Они хладнокровно убивали врачей и медсестер! – покачал головой Кобзев. – Что же это за люди?

– Думаю, Емоленко удалось с новой силой разжечь в них ненависть к тем, кто причинил им столько боли и горя. Они уже начали успокаиваться, терапия Альбины стала приносить свои плоды, и тут на сцену выходит наш «мститель»! Он решает чужими руками убрать того, кого не смог уничтожить административным путем, при помощи Комиссии по этике.

– Но Инга покончила с собой! – в отчаянии закричала я. – Она была больна, так почему же Емоленко так ненавидит Олега?!

– Потому что она была его дочерью. Ему, судя по всему, никак не смириться с тем, что девочка погибла из-за своего заболевания, – гораздо легче обвинить во всем живого человека, из плоти и крови.

– А как насчет алиби других подозреваемых – вы проверили, где они находились в дни других убийств?

– Разумеется. Должен признать, что алиби на это время у них либо вообще отсутствует, либо выглядит, мягко говоря, неубедительно – в отличие от тех дней, когда погибли те, кто имел непосредственное отношение к их случаям!

– Ну вот, чем не зацепка? – воскликнул Никита.

– Из этого, как говорится, шубу не сошьешь! – покачал головой майор. – Ну не помнит человек, что делал в какое-то конкретное время несколько месяцев назад – подумаешь! Такое возможно, ведь привлечь его за плохую память все равно не получится, не говоря уж о том, чтобы связать с убийствами людей, не имеющих к ним никакого отношения.

– А что, если надавить на Свиридина? – вдруг сказал Кобзев, и все взгляды обратились на него.

Меньше всего мы могли ожидать от психиатра слова «надавить», а потому поняли, что у него созрел какой-то план.

– Да ничего особенного, – внезапно смутившись, пробормотал он, не привыкший к такой реакции окружающих. Павел – человек спокойный, даже, пожалуй, флегматичный, и не любит к себе пристального внимания. Тем не менее он продолжил: – Я имею в виду… Смотрите: почему он решился на такой шаг – ворваться в больницу с оружием, угрожать убийством целой бригаде? Это не характерно для человека в здравом уме. Если бы я выносил суждение, то сказал бы, что Свиридин находился в состоянии аффекта: акт этот не спланированный, спонтанный – идиотский, другими словами. Почему?

– И почему же? – поинтересовался Карпухин, весь обратившись в слух.

– Видимо, кто-то сказал ему, что его брат, скорее всего, так и останется неотмщенным.

– Кто-то – это Емоленко?

– Если ты так в этом уверен… Вернее всего, ты прав: за всеми убийствами стоит весомая фигура, а из всех известных подозреваемых только Емоленко может считаться таковой.