У обелиска (сборник) - Перумов Ник. Страница 121

Дед Остап не воевал, хотя служил под конец войны где-то в войсках береговой обороны на севере. У него была пара простых медалей с войны и полная коробка юбилейных наград. Про брата он когда-то рассказывал, но больше пересказывала мать, в том же детстве. Впрочем, чего там «больше»… Мать своих пролетарских корней немного стеснялась, и Игнат про деда знал немного, а в отношении его старшего брата и вовсе понятия не имел, какого тот был года рождения, где работал (вроде бы электриком), где учился, где воевал. Если бы он был бандеровцем, отец бы, может, что-то и сам накопал: в наши дни иметь родственника, участвовавшего в освободительном антикоммунистическом движении (и тем более погибшего за это) было в России и на Украине очень выгодно. Это даже могло при правильной эксплуатации темы открыть некоторые новые двери для бизнеса, помочь налаживанию связей и так далее. Ну, по крайней мере, насколько он мог судить с колокольни человека, едва окончившего первый курс Академии государственной службы, но часто находящегося в ситуации «я тихонько сижу за общим столом и слушаю старших».

Но деды с обеих сторон и двоюродный дед воевали «за власть Советов», «за Сталина», «за кровавый оккупационный режим», и, соответственно, об этом лучше было много не говорить. В семье имя погибшего старшего брата деда Остапа вспоминали раз в несколько лет, к майским праздникам. И вообще не акцентировали внимание на том, что он был офицером. Вот же бывает: столько времени Игнат провел за разнообразными леталками-стрелялками, от «Red Baron 3D», «Забытых сражений» и «Битвы за Британию» до самых современных, в первую очередь «World of Warplanes» – а понятия не имел, где двоюродный дед воевал и на чем, где был сбит, где похоронен. Теперь это самому показалось странным.

Он снова поглядел на фотографии. Нет, безнадежно. Все ранние «Яки» были настолько похожи, что навскидку типы не различишь. А он не такой маньяк, чтобы книги читать о том, как по трем заклепкам отличить и тип, и год выпуска, и завод, выкативший конкретную машину. Книги его в целом раздражали: удовольствия от них никакого, а самому в них знания выискивать нужно только такому лоху, у кого нет денег купить готовые рефераты и заранее определенного будущего на сытой должности. Не требующей ничего, кроме нужной фамилии.

Как дошло до Игната всего-то часа полтора назад, фамилия и у него, и у человека в его голове была одинаковая: Приходько. Распространенная фамилия, чего там… Он оживил компьютер и на всякий случай начал набивать в окно поискового сервера фразу «Герой войны Приходько». Добить фразу до конца не удалось: больно умный «гугл» предложил изменить ее на «Герои войны и денег».

Ссылок было штук сто: «Это фэнтези on-line Игра, сочетающая тактические бои и экономическую стратегию». Ему показалось забавным, что слово «Игра» писалось в ссылках с большой буквы, и показалось неприятным, что раньше странности такого рода не бросались в глаза. Убрав вылезшие ссылки, он заменил слово «денег» на свою фамилию и уткнулся сразу в несколько подходящих абзацев. Оказывается, Приходько воевали с успехом и сплошь на стороне «оккупантов» – ни одного бандеровца или эсэсовца. Василий, Геннадий, Иваны, Петр, Николай, Сергей. Людей с именем «Степан» в списке Героев не имелось. Жаль.

Игнат был несколько разочарован. Если уж иметь деда-истребителя, то лучше, конечно, с парой Золотых Звезд на груди. Тогда это тоже было бы полезно для семьи. А так… Героя, насколько он помнил, истребителям давали за десять сбитых, столько он набирал в любой из своих игр за час-полтора, даже на максимальных уровнях сложности. Впрочем, в большинстве сценариев или «свободных редакторов» он играл за немцев: это было и легче, и интереснее. Ставишь себе Bf-109G-1 – и можно вообще никого не бояться…

Остановив руку перед очередным кликом кнопки мыши, Игнат приоткрыл рот и тут же осторожно снова его закрыл. Ему вспомнилось из утреннего – как это было, когда уже он сам вдруг оказался в чужой голове! Как сначала все потрясающе интересно, и ты понимаешь, что это сон, а потом выше начинают мелькать тени самых настоящих «мессершмиттов», и ты понимаешь, что нет, это не сон, и что человек за штурвалом не позволит тебе убежать, спасти себя. И от этого страшно так, как не было еще никогда в жизни…

Он знал, что такое «попаданец». В общем-то, о них были те немногие из книг, которые он иногда почитывал. Проваливается человек в прошлое на 70 или 200 лет – и переделывает все по-своему… В большинстве случаев знание наименований техники, принципов устройства паровоза, владение иностранными языками и вообще интеллект современного человека были факторами достаточной силы, чтобы стать князем в Средневековье или маршалом при Сталине. В большинстве книг «попаданец» также имел мускулатуру Геракла, пел как соловей и обладал мужскими причиндалами чудовищных размеров. В книгах про «попаданцев»-летчиков он также обычно к 19 годам имел сколько-то сотен часов налета на всех существующих типах ретросамолетов, поэтому не испытывал трудностей ни с какими «мессершмиттами» и через пару недель становился как минимум командиром дивизии.

А если нет? Если самолеты ты в жизни не пилотировал, про технику особо ничего не знаешь, драться не приходилось… И вообще учиться ты прекратил классе в девятом, когда жизнь превратилась в сплошной праздник. То есть когда тебе серьезно объяснили, куда ты пойдешь после школы и кем станешь, если не свяжешься сдуру не с той компанией… И ты так и не начал учиться с тех пор, потому что на выпуск из Академии тебе обещали не только должность и поздравительное турне по Юго-Восточной Азии, но чуть ли не медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» – и для этого требовалось, опять же, всего лишь «не вляпаться», «не связаться» и жить без наркотиков и серьезных залетов… А он, похоже, как раз и вляпался…

Еще раз тупо посмотрев на фотокарточку с позирующим у самолета погибшим дальним родственником, Игнат отложил ее в сторону, потом снова взял в руки. Демонстративно поставил на видное место на столе, прислонив к джойстику. Усмехнулся. Что ж, если это и «попаданчество», то какое-то непривычное, не описанное пока в книгах. Оно наверняка может быть не только страшным, но и полезным. А если это действительно двоюродный дед, то он найдет способ «ответить» своим собственным знаком. Что тогда так утомило Игната, из-за чего он проснулся чуть ли не с гашеткой под пальцами? Самокопательные, язвящие мысли об обидевшей его девушке? Пиво и компьютер? Даже если это было случайностью – по намеченной, пусть и пунктиром, дорожке, связавшей их между собой, можно было попробовать погулять снова. Посмотреть вокруг. Богдан отпал, больше делиться таким не с кем. Ну, значит, за сумасшедшего не примут – уже хорошо.

Иконка. «Проверка наличия обновлений». «Играть».

Полк провел день на равных. Начиная с середины дня командование перестало путать немцев и самих себя и бросило на прикрытие штурмовиков и пикировщиков «Яки», оставив «Лавочкины» 13-го Сталинградского ИАП заниматься их прямым делом – борьбой за господство в воздухе на средних высотах. Выше трех тысяч метров и до самого потолка работали «Аэрокобры» американского производства, сшибавшие тех немцев, кто по дурости или отсутствию альтернатив выходил из свалок вверх. Но ниже, где работали штурмовики, основные трудяги войны, «Кобры» становились откровенными «утюгами». И именно туда, за ними, и лезли почти все немцы.

– Молодец, – подошедший тяжелой, разболтанной походкой комэска обнял сначала лейтенанта Приходько, потом его ведомого. – Молодцы. Выручили. Не дали ему меня скушать. Спасибо. С меня причитается.

– Потом причтется с тебя, – тепло произнес Степан. – После победы – или хотя бы как тише станет.

– Я не забуду.

Комэска кивнул серьезно, будто это обещание что-то значило. Впрочем, возможно, так оно и было. Боевые летчики любили «тянуть нитки» к будущим, иногда отдаленным событиям, к будущей жизни. Сделать что-то, отдать долг. Потом, позже. Обычно безлично: не послезавтра, даже не через неделю, а потом. На переформировке. Когда ливни хлынут – «Знаешь они здесь какие?». После войны.