Замужем за облаком. Полное собрание рассказов - Кэрролл Джонатан. Страница 69

– Ты имеешь в виду меня?

Майкл покачал головой:

– Почти двадцать лет он не видел других. А теперь нашел сразу еще троих, включая тебя.

– И кто же эти другие? – Прежде чем кто-либо из них успел ответить, меня поразила мысль, как скрип покрышек перед столкновением. – Мясной Мужик!

– Верно.

– Ты понял, молодец.

– А кто третий?

– Блэр Даулинг.

– Не могу поверить.

– Мы знали, что ты не поверишь. Поэтому тебе придется кое-что повидать.

– Что?

– Мороженицу.

Я уже говорил вам, что Майкл жил в Лос-Анджелесе неподалеку от Ларчмонта; я всегда любил этот район. Там есть одна широкая улица, и это, в общем-то, все, но на ней находятся магазинчики, запомнившиеся с детства. Парикмахерская с настоящей крутящейся дверью, киоск, где милая старушка продает книги и поздравительные открытки, тесный зоомагазинчик, откуда доносится знакомое тявканье и скулеж щенят, щебет птиц. Мы часто обедали на этой улице, а потом шли в дешевую лавку, чтобы отправить письма или просто поглазеть и наполниться ощущением пятидесятых годов.

Там есть также маленькая мороженица, где подают хороший пломбир с фруктами.

Было почти пол-одиннадцатого вечера, когда Майкл подрулил к этому заведению. Никто из нас не двинулся.

– Что я должен увидеть?

– Просто войди, Инграм. Как только окажешься там, поймешь.

Я посмотрел на них; у обоих было как будто бы одинаковое выражение на лице: с минуты на минуту ты поймешь, что мы делаем, и это изумительно.

Я вылез из машины, но, сделав несколько шагов, остановился и оглянулся. Возникла пауза, а потом Клинтон высунул голову из окна и сказал:

– Тебе нужно лишь войти, и через две секунды увидишь.

– А если ничего не увижу?

– Тогда я дам тебе миллион долларов.

Я пересек тротуар и открыл дверь. Меня приветствовал тихий мелодичный звон колокольчика. Девушка за прилавком улыбнулась и сказала:

– Добрый вечер.

Я хотел ответить тем же, но тут заметил вокруг нее какое-то сияние. Это было подобно тому волшебному моменту, когда впервые вдруг обретаешь необходимое равновесие, чтобы поехать на двухколесном велосипеде. Я уловил это сияние, окружавшее девушку, не успев обменяться с ней и парой слов. Оно было голубоватым и слегка колыхалось, как зной над летней дорогой. В нем было что-то металлическое и в то же время какая-то мягкость, словно в бархате или замше.

И, словно одобряя мою проницательность, девушка наклонила голову и загадочно улыбнулась. Через секунду из задней комнаты вышли две другие девушки с такой же голубой аурой, сиянием… как это ни назови.

Я стоял и смотрел на них, словно это были египетские принцессы, экзотические птицы, воплощенные сновидения. Нельзя сказать, что они делали что-то особенное. Первая спросила, что мне угодно. Когда я не смог ничего вымолвить, они переглянулись между собой и хихикнули.

– Это правда?

– Да, – только и ответила первая.

– А где другие? Двое других?

– В кино. Они сегодня вечером свободны.

– Но почему вы здесь? Ведь есть так много других…

– Мы решили, пока мы здесь, доставлять людям счастье. Ведь в мороженицах продают не что иное, как счастье.

Зашло какое-то семейство, нетерпеливые дети бросились к прилавку, выбирая наслаждение разного цвета и вкуса.

– Вы уверены, что ничего не хотите?

– Ничего…

Девушка отвернулась от меня и вновь занялась продажей счастья. Я вышел оттуда с пылающей головой и холодными, как мороженое, руками (с пятью пальцами на каждой).

– Ну что?

Майкл вовсю гнал машину, а Клинтон снова закурил.

– Теперь мы едем к Блэр.

– Но вы говорили, что она не знает, ведь так?

– Не знает, но Клинтону пришла в голову отличная идея, надо ее проверить. Он думает, что, если мы вместе начнем болтаться около ее дома, возможно, наше присутствие подтолкнет ее к догадке. Определенно, стоит потратить несколько дней на попытку.

– Но как вы узнали насчет Блэр?

Клинтон обернулся и пустил дым мне в лицо.

– Ой, прошу прощения! Увидев тебя с Майклом, я стал следить за тобой и выяснять, кто ты такой. Позвонил на радиостудию, сказал, что хочу основать клуб любителей передачи «За гранью» и мне нужны сведения о тебе. Все такое. Когда мне сказали, в какую школу ты ходил и прочее, я взял там альбомы выпускников и увидел на фото выпускного вечера вас вместе. И так далее. Довольно просто!

– И потому ты на днях устроил мне с ней встречу? В надежде, что мы подобным образом узнаем друг друга?

– Да.

– А что представляет собой ее муж?

– Очень похож на тебя, только не голубой. Заколачивает большие деньги.

– Но он… не один из нас?

– Не-а. Это Блэр – семнадцатая, а он, похоже, восемнадцатый. Близко, но не то.

– А как насчет Мясного Мужика?

Каждый раз, когда я произносил это имя, они хохотали.

– Это просто сумасшедший, старик. Но проблема в том, что он один из нас. Так что нам нужно найти способ вправить ему мозги и убедить.

– А почему нельзя найти другого… семнадцатого?

– Потому что тут что-то такое, о чем сказал Майк: я узнал об этом двадцать лет назад, но за все время увидел всего троих. Может быть, вокруг множество семнадцатых, не знаю, но мир – чертовски большое место. Может быть, где-нибудь в Занзибаре сотни наших, но разве поедешь туда искать? Нас теперь пятеро. И нужно лишь собраться вместе. Разбудить их. Вот почему мы сразу тебе сказали. С Блэр не должно быть особых трудностей. А вот Мясной Мужик меня тревожит. Уолден-драйв, да, Клинтон?

– Уолден, точно.

– Не могу прийти в себя от того сияния. Эти краски! И мы будем выглядеть так же, когда соберемся вместе?

– Более или менее. Я лишь несколько раз видел полный набор. Однажды это было в Талладеге, они были…

И вдруг перед машиной метнулось что-то большое, то есть кто-то большой пробежал, втянув в плечи голову. Не более чем в десяти футах. Замерев на мгновение в свете фар, это существо посмотрело в нашу сторону. И самое потрясающее – с первого взгляда было ясно, что это женщина. Весом фунтов в двести, со спутанными, как у ведьмы, скрывающими лицо ярко-рыжими волосами. Хотя Майкл уже никак не мог ее сбить, он все же крутанул руль и ударил по педали тормоза. Женщина быстро шмыгнула прочь. Чрезвычайно быстро.

– Видел рыжие волосы, Майк? Помнишь эти волосы? Черт возьми! – крикнул Клинтон, уже распахнув дверцу со своей стороны и выскочив наружу.

– Эдди? Это чучело – Эдди?

– Конечно Эдди! Конечно она, Майк! Ты же мне и сказал, что она вылетела из двенадцатого класса. И мы были в школе вместе, но не знали! Фанелли, ты, я и Эдди. Четверо! Уже четверо! Ох, черт, а мы и не знали! – Клинтон в ярости ударил по капоту машины и, нелепо сгорбившись, отошел.

Я опустил стекло в окне. О чем они говорят? О ком? В машине было накурено – не продохнуть. Майкл последовал было за Клинтоном, но потом повернулся и бросился обратно в машину.

– В чем дело, Майкл? Кто это был?

– Твой Мясной Мужик, вернее – Мясная Баба. Мы знали ее в школе. Она шла из дома Блэр, сделав твоей подруге какую-то большую пакость.

– Зачем? Зачем ей пакостить Блэр?

Он выругался и быстро проговорил:

– Помнишь ракушку? Эта часть истории – правда. Когда вдруг узнаешь, то находишь в кармане ракушку. Но, может быть, свихнувшаяся пятая часть терпеть не может находить ракушки. Особенно наша свихнувшаяся часть! Терпеть не может мысли, что она лишь часть целого. Мы никогда не думали, что кто-то узнает, но возненавидит это знание. А потом возненавидит и остальные части за то, что так ее приуменьшили. Эдди Девон! Эдди Девон хочет добраться до нас всех!

Не доехав до Уолден-драйв, мы увидели дым. Дом Блэр расцвел букетом желтых языков пламени. Где-то кто-то кричал. Раздался взрыв, а потом треск и шипение остатков здания.