Хроники Потусторонья: Проект (СИ) - Хомутинников Юлиан "sirrum". Страница 58

Всё-таки он был обаятельный, этот Мо. Вот Кошку точно обаял, она так и тает, когда он к ней обращается, подумал я. Розовая зажигалка. Да далась вам эта розовая зажигалка. Мало ли откуда она у меня. Может, Эбб тогда оставил… например. Когда Сонни покупал мне сигареты, она у меня точно была.

Тем временем бойцы договорились с Хозяином Дома о новых правилах обращения друг к другу, и Мо сказал:

— Ну что? Ручаюсь, вы очень устали! Так что я предлагаю нам сначала поужинать, а потом я покажу вам ваши комнаты! Мальчики отдельно, девочки отдельно, всё, как полагается!

Он весело рассмеялся, а я подумал: твоё веселье заразительно, парень. Во всяком случае у меня настроение точно улучшилось, даже после всех этих непоняток с рассказами. Да и моя скисшая было команда снова расцвела улыбками!

Похоже, Первый, ты подсказал мне отличное место для временного штаба.

Хм, да… Хорошо тут. Хотел бы я остаться здесь чуть дольше, чем…

А впрочем, ладно.

— Ну что, бойцы? Готовы к принятию пищи?

— Так точно, товарищ майор! — проорало четверо глоток.

— А разве не полковник? — удивился Мо. Я успокаивающе похлопал его по плечу:

— Так то посмертно, дружище. А я, как видишь, всё ещё жив.

— А, ну тогда ясно!

И была ночь с 16 на 17 июля 2006 года по миролюдскому исчислению — хотя тут, в Межмирье, понять это было непросто.

…

Глава 13.

Проснулся я оттого, что хотелось пить. Чудно, подумал я. Когда я в последний раз хотел пить? Я же Дух, как-никак.

С другой стороны, думаю, во мне всё ещё осталось много человеческого; а раз так, отчего не попить водички?

В Доме было тихо. Сонни и Валя спали в своих кроватях, как убитые. Я невольно улыбнулся, глядя на их довольные физиономии. Духи они или нет, но ребята устали, и только в этом необычном месте им выдалась возможность вволю наесться и, даст Радуга, хорошо выспаться.

Вот только интересно, где здесь можно раздобыть стакан воды?

Стараясь производить как можно меньше шума (старый дощатый пол то и дело довольно громко поскрипывал), я пробрался к двери и вышел из комнаты в Коридор Тысячи Свечей.

Однако в Коридоре было всё так же темно. То ли Кошка не удосужилась поменять свечи, то ли на ночь она их гасит, чтобы добро не пропадало, — кто её знает?

Я нащупал в кармане зажигалку (да-да, ту самую), и скоро махонький огонёк отхватил у ночи кусочек этого чудного Дома в странном Мире.

Внезапно рядом с дверью обнаружилась небольшая полка, а на ней — свечка в подсвечнике. Удачно, подумал я, зажигая сие допотопное светило. По крайней мере не придётся, обжигая пальцы, тратить газ в моей «таинственной» зажигалке.

Вода, вода… Логично было бы найти Ват-У, коль скоро она тут что-то вроде камердинера. Но где её искать? С другой стороны, может, попробовать спросить Мо? Он-то наверняка в своём Кабинете. Наверное… А может, сходить к голему? Думаю, у него достанет ума показать мне, где в этом Доме возможно отыскать стакан воды.

Свеча справлялась со своей ролью не без труда. Я поднял её повыше, но, кажется, светлее от этого не стало. Эта темнота, думал я, она чем-то похожа на нашу, на тьму Пустоты, на наш Беззвёздный Мир…

Коридор казался бесконечным. А ещё эти двери… Белая Королевская сказала, что они ведут неизвестно куда — но мне, честно говоря, было немного любопытно, куда они могут завести. Межмирье, заповедный Мир, неизведанный Мир, непредсказуемый Мир… Интересно, каким его увидели те трое пропавших Духов? И где они теперь?..

И в этаком чудном Мире я ухитрился встретить друга! И правда невероятно. Ведь, если задуматься, у меня никогда не было друзей. У меня был Первый — старший брат, Старший Дух, Великий Магистр. Остальные Духи… Мы никогда не испытывали друг к другу привязанности, что ли. Это — человеческое, у Духов такого просто нет. Любовь, и та… своеобразная.

Однако, прожив тридцать лет человеком, я не мог не сохранить в себе людские привычки. Если начистоту, я был ужасно рад появлению Мо, моего друга. Ведь мои ребята, безусловно, замечательные, — и всё же наши отношения трудновато назвать дружбой. Это, скорее, отношения Старшего и Младших, наставника и учеников… Отцы и дети, в общем. Они тянутся ко мне, потому что сейчас им больше не к кому тянуться. У них нет никого, кроме друг друга — и меня. Но команда будет набрана, и они отправятся в Штаб, в Потусторонье, где их будут обучать навыкам, которые им могут и не пригодиться.

И будет Война…

Потом, если мы всё-таки победим и выживем, — все мы, каждый, — тогда для нас начнётся новая жизнь. Точнее, для них начнётся новая жизнь: существование Духов всё-таки отличается от человеческого. Думаю, для них это будет увлекательным опытом. Что-то их, быть может, в нашей системе разочарует, но что-то, может, и обрадует… Они, вероятно, заведут себе друзей среди Потусторонних — точнее, постараются научить их дружбе. Отчего нет? Уж Сонни-то наверняка попытается…

Ну а ты, Герман Сергеич? Что насчёт тебя? Если Воины Радуги одержат победу — что ты будешь делать дальше? Как будешь жить? Миссия твоя будет выполнена, Проект закрыт. Конечно, Первый говорил о Конце Эпохи, а это значит, что скучать не придётся.

Но этого ли ты хотел?

Глупости. Кого волнуют мои желания? Я всего лишь Дух. У меня есть Кодекс. У меня есть Закон. У меня есть способности, а у Ордена есть требования ко мне. Вот и всё…

Я остановился. Потом присел, облокотившись на стену, и поставил подсвечник на пол. Пламя вздрогнуло.

А какой могла бы быть альтернатива, Кастальский?

Мо говорит, что пишет обо мне; может, он напишет что-нибудь о том, как мы победили Искажённого и зажили долго и счастливо? А?

Я огляделся. Затем встал и развернулся лицом к двери, рядом с которой стоял мой подсвечник. Рука ощутила холодное прикосновение железной ручки. Не отдавая себе отчёта в том, что я делаю, я аккуратно, но настойчиво потянул дверь на себя.

И она открылась.

А там, за этой дверью, начинался другой коридор, устланный до одури знакомой ковровой дорожкой.

Не закрывая двери, я пошёл по этому коридору в сторону кабинета — когда-то моего кабинета. Коньяк и сигары, сэр? Да нет, что вы. Я не за этим. Я по другой причине…

Дверь кабинета послушно распахнулась — и точно. Она всё так же спала на моей кушетке, как и в прошлый раз, укрывшись шотландским клетчатым пледом. Невольно улыбнувшись, я зашёл в кабинет и накрыл её вторым пледом, так вовремя оказавшимся у меня в руках. Я смотрел на её спину — такую худенькую, такую уязвимую под грубым клетчатым полотном. На тонкую шею, на бугорки позвонков, на завитушки каштановых прядок…

Стоп. Каштановых? Но ведь…