По понятиям Лютого - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 63

Он взял брата под локоть, направляя, точнее, пытаясь направить его ко входу в замок. Но Модус не сдвинулся с места. Он неторопливо окинул взглядом усадьбу и хозяйственные постройки, заметил лучников на стенах, сосчитал их и усмехнулся.

– Да-а… Запустил ты хозяйство, братец! – Затем обернулся, крикнул своим: – Расседлывайтесь, разгружайтесь, чувствуйте себя как дома! Добро пожаловать в мое родовое гнездо!

Над замком стоял густой чад жарева и варки, разносилось обреченное блеяние и кудахтанье домашней живности, которую срочно пускали под нож. Толстый Тодд откуда-то прибежал, весь запыхавшийся, переговорил с глазу на глаз со своим господином и опять исчез. Вся остальная дворовая челядь также была поднята по тревоге и носилась как угорелая, разрываясь между внезапно свалившимися на них хлопотами и жгучим любопытством. Старший братец Модус вернулся с того света и привез с собой Черного человека! Ах, что делается, что будет?!.

Причем главным объектом, притягивающим внимание, здесь был именно Али. Когда гости мылись в термах, к многочисленным дыркам и трещинам в стенах приникло множество любопытных глаз, и детали происходящего передавались из уст в уста, быстро разносясь по всему замку и обрастая все новыми, подчас совершенно фантастическими подробностями. Спустя какое-то время весь дворовый люд был уверен, что у чернокожего помощника Модуса на ногах копыта, изо рта пышет огонь, а вместо члена спереди болтается хвост, потому что у людей таких длинных членов не бывает.

…Тем не менее стол был накрыт вовремя, и ломился он в полном соответствии с местными представлениями о том, как должна выглядеть пиршественная трапеза. Пироги, рыба, дичь, копчености, жаренные на вертеле бараны, щедро приправленные заморскими пряностями, а также вино из Нарбонна и местный мед. Для Модуса, привыкшего к несколько иной, римской роскоши, все это больше походило на обычную крестьянскую пирушку. Но выбирать не приходилось.

В зале с треском чадили многочисленные факелы, было холодно и сыро. Не спасали от сквозняков ковры и шкуры, которыми были увешаны от пола до потолка все стены, не спасал даже огромный камин.

Братья сидели во главе стола. Слева, со стороны Локуса, расположились Толстый Тодд и шестеро гарнизонных лучников, а справа, со стороны Модуса – двенадцать его охранников вместе с Али. Локус поднялся, держа в руке наполненный кубок.

– Выпьем за моего брата, которого я потерял и вновь обрел! За род наследников Думнонских, за наше семейное древо, его могучие корни и крепкие ветви!

Модус тоже встал, братья сдвинули кубки под радостный гул собравшихся.

– За нового хозяина этого замка! – громко добавил Модус.

С левой стороны стола гул сразу стих – лучники и Тодд стали обеспокоенно переглядываться. С правой стороны, со стороны гостей, наоборот, последняя фраза вызвала бурю восторга.

– Надеюсь, ты не станешь спорить, что по праву старшинства и замок, и земля – все здесь мое, – проговорил Модус, усаживаясь на место.

– Какие могут быть споры между братьями! – смиренно заметил Локус, снова наполняя кубок брата. – Мне только хотелось бы знать, где ты пропадал все это время. Все были уверены, что ты погиб во время отступления Карадога…

– Да, тогда погибли многие, римляне не щадили никого. Но мне удалось переправиться через пролив в Арморику, там я залечивал раны и набирался сил. А потом решил постранствовать по свету, пока здесь все не уляжется. Я прошел за это время всю Римскую империю с запада на восток и обратно, много повидал, много испытал и в конце концов решил вернуться домой. Путь был долгим и занял два года, но наконец я здесь!

– Очень хорошо, братец! А кто эти люди, которые сопровождают тебя?

– Али – мой помощник и слуга, а этих здоровенных парней я нанял для охраны, да так и оставил при себе.

Локус удивленно покачал головой:

– Видимо, за время странствий тебе удалось разбогатеть, раз ты нанимаешь такую охрану!

Модус усмехнулся, склонился к брату, положив руку ему на плечо.

– Я сказочно богат, дорогой братец, ты просто обзавидуешься! – сказал он. – И у меня очень серьезные планы на будущее. Скоро здесь всё изменится, ты даже не представляешь, как.

– Что же, за это надо выпить! – Локус поднял кубок, чокнулся с братом, взглядом проследил, как тот пьет, сам же едва пригубил.

– Но как тебе это удалось? В смысле – стать богачом? – спросил он.

Модус на миг задумался, небрежно потрепал его по щеке.

– Ум, отвага и удача, больше ничего не надо. Ну, а ты как поживаешь? – переменил он тему разговора. – Кто ты, с кем ты, в каких кругах вращаешься?

– Я теперь окружной взиматель податей! – с важным видом сообщил Локус. – На имперской службе состою! Меня сам римский префект вызывал к себе в Эксетер! Теперь я там свой человек!

– Ого, так ты почти римлянином заделался! – то ли в шутку, то ли всерьез удивился Модус. – И большой властью тебя наделили?

– Мне хватает! Взиматель податей – фигура серьезная, в окрестных деревнях меня как огня боятся!

– Значит, получается, я против римлян воевал, жизни не жалел… А ты для них подати собираешь?

Локус посмотрел на брата, слегка отодвинулся, торопливо наполнил кубки.

– Видишь ли, я просто понял, что воевать против них бессмысленно, только себе дороже! – быстро, почти скороговоркой проговорил он. – И тебе советую против них не идти. Зачем? Ну сам подумай! Я тебе лучше помогу на римскую службу устроиться, мы с тобой тут вдвоем такие дела сможем проворачивать – ого-го! Весь Девон и Корнуолл у нас вот где будут!.. Ну, давай, за наши дальнейшие успехи!

Модус едва не расхохотался, видя, как брат трепещет и заискивает перед ним. Он осушил кубок, почувствовал, как старый мед теплом разливается по жилам. Скосил взгляд на перстень. Тот давно уже не напоминал о себе ни блеском в камне, ни болью в руке. А это означало, что он в безопасности. Да и как могло быть иначе, если под его началом дюжина отлично вооруженных воинов, в то время как у Локуса лишь горстка жалких лучников, которые, судя по их виду, ни разу в жизни не ели досыта!

Внесли вторую перемену блюд – скворчащие, с пылу с жару молочные поросята с овсяной кашей, любимые еще когда-то в детстве Модусом, перепела в румяной корочке, начиненные сладким черносливом. Под радостные возгласы челядь вкатила в зал новый бочонок меду, еще выдержанней, еще хмельней и пенистей, чем предыдущий.

– А где женщины в этом замке, черт побери? Где прекрасные дамы?! – крикнул Модус. – И почему пустует место хозяйки? Ты что, до сих пор не женат, братец? У тебя какие-то проблемы?

– Я? – Локус встрепенулся. – Нет, почему… Я в общем-то… Женат, да.

– Точно? Или ты забыл? – с кривой улыбкой переспросил Модус. – Где же тогда твоя жена? Почему ее нет за столом?

– Ей что-то нездоровится… Я разрешил ей остаться у себя в покоях.

– Она рожает? У нее отнялись ноги-руки? Может, она заразилась бубонной чумой?

– Нет-нет, – замахал руками Локус. – Ничего серьезного, не беспокойся…

Модус сердито нахмурил брови:

– Тогда все это очень странно, согласись. Вернулся твой любимый старший брат, которого все считали погибшим, вернулся законный хозяин этих владений, а твоя жена даже на минуту не вышла меня поприветствовать! Как это понимать?

Локус тоже насупился, уткнувшись взглядом в стол.

– Всё не так просто, дорогой Модус… – выдавил он. – Я не хотел тебя расстраивать, только и всего.

– Не понимаю! – Модус грохнул кубком по столу. – Что, она слишком уродлива?

– Напротив.

– Тогда в чем дело? Пусть она явится сюда! Я требую!

– Дело еще в том, что она сама не хотела тебя видеть…

– Почему? Что за блажь?! – вскричал Модус. – Пусть явится сию же минуту, иначе я сам ее приведу!

Локус вздохнул.

– Хорошо. – Он повернулся к Толстому Тодду: – Сходи за госпожой, скажи – я велел.

Когда Толстый Тодд ушел, Модус откинулся на спинку кресла, осушил кубок и недовольно проворчал: