Ганнибал. Бог войны - Кейн Бен. Страница 32

Он не мог так долго держать щит над головой. Вес железной стрелы уже сказывался в мышцах руки. Несколькими рывками ему удалось протащить ее сквозь щит и бросить на палубу. В щите осталась большая дыра, но, по крайней мере, его снова можно было держать поднятым.

– Ребята, ваши товарищи зацепились наверху! – кричал Коракс. – Продолжайте лезть!

Квинт снова выглянул за край щита и, к своей радости, увидел, что центурион прав. Каким-то образом горстка гастатов перелезла через парапет и закрепила верхний конец лестницы, так что остальные могли следовать за ними. Его сердце заколотилось. Может быть, им все-таки удастся?

Его надежды продолжали укрепляться, когда еще двое или трое гастатов перелезли через парапет и тоже вступили в бой. Коракс продолжал посылать своих солдат наверх, но они уже видели, что происходит. Теперь было легче взбираться. Однако через мгновение сердце Квинта замерло.

– Что это, именем Гадеса, так его и растак? – услышал он возглас Урция.

За парапетом появилось странного вида приспособление. Длинный широкий деревянный брус шагов пятидесяти в длину. На его конце болталась цепь с огромным трехзубым крюком. На глазах у всех цепь опустилась к их кораблю. Квинт никогда раньше не видел ничего подобного, но ему не нужно было говорить, что сейчас может произойти.

– Дерьмо!

– Он собирается поднять нас наверх? – воскликнул Урций.

– Пожалуй.

Квинт взглянул на свою кольчугу и выругался. Долбаный доспех станет для него смертью. Решение Урция ограничиться нагрудником и спинными пластинами, как у Невезучего, теперь показалось более чем разумным.

Коракс тоже заметил новое орудие и закричал:

– Лезьте по лестнице!

Он дунул в свой свисток, пытаясь привлечь внимание солдат на стене, но те увязли в собственной борьбе за выживание. Кроме того, прикинул Квинт, они все равно были слишком далеко от приспособления, чтобы что-то сделать. Их отделяли от него, по меньшей мере, сто шагов и десятки защитников. Его было не захватить. «Может быть, удастся отрубить крюки от рычага?» – в отчаянии подумал он. Воздух наполнился криками ужаса. Все увидели железную лапу.

– Креспо, Урций, Невезучий, опустить щиты! Ко мне!

Коракс быстро прошел мимо, к носу – туда, где, похоже, должен был опуститься крюк. Пот струился по спине Квинта, как в кальдарии.

– Держи. – Квинт отдал свой скутум моряку, которого прикрывал, и поспешил за Кораксом.

– Какой у вас план?

Лицо центуриона было сурово.

– У меня никакого сраного плана, Креспо. Но если мы не остановим эту штуку, то все пойдем ко дну.

Они протолкались вперед сквозь строй испуганных гастатов. Квинт смотрел на маячивший наверху крюк. Там, похоже, не было веревок или ремней, чтобы перерубить их мечами. Солдат запаниковал. Что можно сделать голыми руками? Быстрый взгляд на Урция и Невезучего сказал ему, что они в том же состоянии. Они пришли сюда из-за своей преданности Кораксу. Споткнувшись обо что-то, юноша чуть не упал за борт. Выругавшись, он пнул виновную в этом бухту каната, и тут у него возникла идея.

– Центурион!

Коракс сердито обернулся.

– Что?

Квинт поднял канат.

– Если мы набросим его на крюк, то сможем оттянуть в сторону. Чтобы он не захватил корабль.

– Это ловко!.. Давай сюда.

Солдатам на носу не требовалось говорить, чтобы расступились. Пространство вокруг Коракса, Квинта и остальных очистилось, они размотали веревку и сделали на конце скользящую петлю.

– Кто-нибудь из вас набрасывал когда-нибудь веревку на скот? – спросил Коракс.

Чувствуя себя болваном, Квинт покачал головой.

– Никак нет, – промямлил Урций.

Невезучий не произнес ни слова.

Губы Коракса мрачно изогнулись.

– Проклятье… Придется мне.

– Я могу, центурион, – вдруг подал голос Невезучий.

Все глаза обратились к нему.

– Говори. Быстро! – велел Коракс.

– Пару лет назад я часто помогал следить за скотом в нашем хозяйстве. Бывало, мог поймать корову с тридцати шагов.

– Пришел твой шанс, – сказал Коракс, отдавая ему веревку.

Квинт ободряюще посмотрел на Невезучего, у которого был такой вид, будто он уже жалеет, что начал говорить. Урций хлопнул его по спине. Невезучий встал перед ними с веревкой в правой руке. Крюк уже висел не более чем в двадцати шагах над головой. Квинт с тревогой увидел, что он уже не нацеливается на палубу. Вместо этого управляющие им защитники собрались зацепить бронзовый таран, выпирающий на носу корабля, и задача Невезучего многократно усложнилась. Первая попытка не удалась. Вторая – тоже, и надежда Квинта начала таять. Потом, несмотря на трудности, петля зацепила крюк. Невезучий потянул за веревку, затягивая петлю, и восторженно завопил:

– Получилось!

– Хватайтесь за веревку, все! – проревел Коракс. – Тяните так, как никогда не тянули свои члены!

Квинт, Урций и Коракс ухватились за веревку. Но только их руки сжали ее, как Невезучего поразила в грудь стрела слева от нагрудника. Тот, кто направил ее – наверняка не случайно, – был настоящим мастером в стрельбе из лука. Невезучий ослабил захват, и веревка заскользила в его ладонях. Остальные пытались задержать ее. Глаза Невезучего выкатились от боли, он посмотрел на веревку, понимая, что ее нужно держать, но вместо этого выпустил из губ розовато-красную струйку крови и обмяк. Перед их испуганным взором конец веревки ускользнул за борт и опустился в воду, повиснув на крюке. Невезучий на подогнувшихся ногах опустился на палубу.

Коракс замычал от досады. Квинт нагнулся и взял другую веревку.

– Держи! – сказал он Урцию. – Теперь попробуй ты. Мы должны ее накинуть.

Выругавшись, тот снова сделал на конце петлю, как раньше, и, держа веревку обеими руками, подошел к той точке, где борта корабля соединялись с тараном. Квинт смотрел на приятеля; нервы его были натянуты до предела. Крюк уже опускался, чтобы зацепить таран. Урций бросил и промахнулся. Он вытащил веревку и попытался снова. Вторая попытка тоже оказалась неудачной.

– Помоги нам Фортуна! – воскликнул Квинт. «Ты, старая сука, должна была помочь бедняге Невезучему», – хотел он добавить, но не посмел.

Урций готовился к последней попытке, когда вражеский лучник – тот же, который сразил Невезучего? – выпустил стрелу, и она пронзила ему левую руку. С криком боли боец выронил веревку. Не успели Коракс и Квинт схватить ее, как крюк с громким лязгом ударился о таран. Он тут же поднялся, но не захватил цель и снова закачался в воздухе. Управляющие механизмом защитники немного повернули стрелу и снова опустили крюк. Коракс бросил петлю, она не долетела и упала в море. С отчаянным ругательством он бросил еще раз. Квинт не видел его промаха, потому что его глаза в ужасе были прикованы к крюку, который погрузился в воду у самого тарана. Через один удар сердца повисшая цепь начала подниматься, и Квинта чуть не стошнило, когда она с лязгом дернулась и остановилась. Крюк зацепился за таран.

– Поймали! Тяните, как не тянули никогда! – раздался сверху крик по-гречески.

Со стены донеслись оскорбления и торжествующие вопли.

– Стрела сейчас поднимется, центурион! – закричал Квинт.

– Спасайтесь! – завопил тот толпе смотревших на него солдат и моряков. – Прыгайте! Прыгайте за борт! – Он начал толкать их к ограждению. – Времени нет. Прыгайте, если хотите жить!

Юноша посмотрел на свою кольчугу, которая потянет его на дно, а потом на Урция – друг может утонуть из-за раненой руки. Будучи в доспехах, ему не помочь, но если их снять, есть маленький шанс. Двигаясь как можно быстрее, Квинт расстегнул ремни, снял перевязь, схватился за край кольчуги и поднял ее до середины груди. Потом нагнулся. Обычно тут товарищи хватали его двумя руками и стягивали кольчугу через голову. Одному это сделать крайне сложно. Квинт потряс туловищем, но ничего не получилось. В мочевом пузыре появилась резь, но мужчина попытался не поддаваться панике. Утонуть и так будет довольно плохо, но мысль о смерти в тяжелой кольчуге на голове вызывала несравненный ужас. Он чуть не заплакал от облегчения, когда ощутил, как рука – здоровая рука Урция – схватила доспех и дернула его вверх, к голове. Квинт приложил всю силу рук, чтобы поднять ее и освободиться. Кольчуга со звоном упала на палубу.