Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом - Ярославцева Светлана И.. Страница 54

Вместе с Прозоровским ведать рекрутским набором Петр поручил и думному дьяку Автамону Ивановичу Иванову, тоже очень ответственному чиновнику, о чем сообщил обоим. Иванова он поторапливал 13 января из города Сумы, где после победы при деревне Лесной пополнял войска для следующего сражения – Полтавского: «Господин Иванов. Писмо твое, писанное из Москвы декабря 26, до нас дошло, в которомъ пишеш, что рекруты бегут по лесам... И как возможно, поспешайте, дабы рекруты указанное число скоряя сюды выслать, или хотя бы лишние были, не хуже... Piter».

Вот что писал царь из Ахтырки 5 февраля 1709 г. боярину Прозоровскому: «Письмо ваше, написанное из Москвы генваря 25 числа, до нас дошло, на которое через сие объявляю. По данному вам указу за наборщиками, которые набирают рекрут, смотри прилежно, и хто из них явитца во взятках и в протчих худых делах, и таким чинить указ так, как прежде сего к вам писали, хто чего будет достоин. Также и в наборе рекрут, по возможности, смотри и розбирай, где мочно и от вас блиско, а которые отдалели, и таких пускай приводят к Москве к смотру к господину Иванову для того, чтоб за тем какой остановки не было, понеже ныне рекруты весма нужны надобны, а вам во всех местах скоро осмотреть невозможно» [423].

Участие России в Северной войне растянулось на двадцать лет. Чтобы завладеть устьем Невы и выйти к Финскому заливу, потребовалось овладеть двумя сильными крепостями: Нотебургом (древнерусским Орешком), стоявшим на острове и запиравшим вход в реку со стороны Ладоги, и Ниеншанцем (русское название Канец), близ устья реки Охты, впадающей в Неву.

Петр участвовал в осаде и захвате крепостей в чине «капитана от бомбардиров» Петра Михайлова. С поля боя Петр информировал своих приближенных царедворцев. Об этом свидетельствуют сохранившиеся письма Петра и его адресатов. После взятия Ниеншанца Петр сообщил о победе А.И. Иванову (2 мая 1703 г., письмо сохранилось), а также Л.К. Нарышкину, Т.Н. Стрешневу, боярину А.П. Салтыкову, князю М.А. Черкасскому, И.А. Мусину-Пушкину, боярину князю Б.И. Прозоровскому, И.И. Бутурлину, К.Ф. Салтыкову с А.В. Кикиным и другими лицами, Ф.М. Окляеву с Г.А. Меншиковым и другими лицами. Судя по единственному сохранившемуся письму Петра из Ниеншанца, «ныне Шлотбурх имянованного», никаких царских указаний, предназначенных лично адресату, в нем нет, это была просто реляция о победе. Можно предполагать, что Борис Иванович Прозоровской получил точно такое же письмо. Чтобы полнее представить их взаимоотношения, стоит привести текст царского письма А.И. Иванову, а затем и письмо самого Б.И. Прозоровского, – один из немногих сохранившихся ответов царю.

После взятия Ниеншанца «найдено удобное место остров, который назывался Луст-Эланд (то есть Веселый остров), где в 16 день мая крепость заложена и именована Санкт-Петербург». Тогда же Петр заложил в устье Невы Петропавловскую крепость, а Ниеншанц был срыт.

Как и многие из названных выше адресатов Петра I, боярин князь Борис Иванович Прозоровской, а также и его старший брат были названы в «Списке боярском» от 24 июля 1705 г., в который включены «бояре и окольничие и думные люди». Все чины в Списке записаны в несколько разделов: «На Москве», «На службах», «У провиантских дел», «В городех, в воеводех и в посылках», «В деревнях до указу», «В полону». Бояр в царстве было 23. Братья Прозоровские числились среди 11 бояр, которые были «На Москве». Значился в Списке в разделе «На службах» и их двоюродный брат, сын младшего брата Ивана Семеновича – Петра меньшого, боярин князь Андрей Петрович Прозоровской, с отметкой «В Питербурхе» [425] .

Сохранился и «Список Российскому Сигклиту 1705 году». Понятие «сигклит» (синклит) упоминалось еще при царе Алексее Михайловиче, когда на встрече самых почетных лиц у царя присутствовал и «сигклит», т. е. собрание высших сановников, старейшин. В этом Списке значились те же самые 23 боярина, а также кравчие, окольничие, постельничие, думные дворяне, стряпчие с ключем и думные дьяки. Разделения по местам назначений не было. Но зато у трех бояр приписаны графские титулы, что свидетельствует о более позднем появлении этого списка в сравнении с предыдущим «Списком боярским» [426]. Так, если Федору Алексеевичу Головину пожалован графский титул 16 ноября 1701 г. римско-немецким императором Леопольдом I, то фельдмаршал Борис Петрович Шереметев стал первым русским графом в 1706 г. – Петр I присвоил ему этот титул в награду за усмирение стрелецкого бунта в Астрахани. А Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину Петр I присвоил графский титул в 1710 г. [427] Следовательно, «Список Российского Сигклиту» появился после того, как в 1710 г. «Список боярский 1705 года» в соответствии с новыми реалиями был отредактирован и переименован. Это соображение подтверждает то, что все бояре из этого списка сохраняли свое сановное значение и в 1710 г. Ближний боярин князь Борис Иванович Прозоровской тоже оставался в числе узкого круга доверенных людей.

Петр I имел обыкновение извещать о важных победах в баталиях сразу нескольких адресатов одним текстом. Фамилия Б.И. Прозоровского обнаруживается в списке адресатов и в июле 1710 г., когда Петр разослал сообщения о капитуляции Риги после многомесячной «тесной блокады». «Вчерашнего числа получена от господина генерала-фельдмаршала Шереметева ведомость, что рижский генерал-губернатор Сштремберх вышереченной город купно с ситаделью на окорд отдал. А во оном артиллерии, амуниции и протчего получено, о том за краткостию времени объявить не успел, но потомъ вскоре пространно писать будет. И тако сей славны и крепки город с малым уроном чрез божию помощь от неприятеля взят. И сим вам поздравляем. Piter. Из Санкт-Петербурха в 9 день июля 1710 г.» Петр распорядился послать письмо «к Москве: к государыням царевнам, к Стрешневу, к Рамодановскому, к Бутурлину, к Черкаскому, к двум Прозоровским, к князь Борису Голицыну, к Гагарину, к Курбатову...» [428]

Боярская дума уже не один год именовалась «консилией министров», которые Петр I собирал регулярно. В 1708 г. консилии несколько раз состоялись в ставке русской армии, перемещавшейся параллельно с войсками Карла XII, – в марте в Бешенковичах, в июне в Могилеве, в июле, дважды в сентябре и в декабре – в Шклове [429]. Князь Б.И. Прозоровской, находившийся в армии весной и летом 1708 г., мог принимать участие в некоторых консилиях (известно, что осенью он уже занимался сбором рекрутов для русских войск с только что завоеванной Ижоры). И хоть непосредственного участия в Полтавском сражении (состоявшемся 27 июня 1709 г.) Борис Иванович не принимал, он немало сделал для победы под Полтавой. Наверное, не зря его имя оказалось среди владельцев земель на вновь завоеванных землях Эстляндии и Лифляндии, объединенных поначалу в одну губернию – Рижскую, сразу же, как только завоеванные Петром ижорские земли вошли в состав новой Петербургской губернии (1708). Главнокомандующему армией фельдмаршалу Б.П. Шереметеву Петр I подарил земли в Лифляндии – старинное Вецпиебалгское имение у озера Инесис, где фельдмаршал вел ожесточенные сражения в 1704 г. На одном из островов озера, по преданию, был уничтожен полк шведов, которые здесь же и похоронены. В свое время дворец Шереметевых был любимым местом советских туристов [430].