Опасный возраст (СИ) - "Соня Фрейм". Страница 23
Она открыла дверь и кивнула мне, чтобы я проходил. Впереди был лишь полумрак и очертания мебели. Я отметил только, что размеры комнаты были гигантские. Мерцал какой-то ночник.
- Садись…
И я сел. Она пришла уже с аптечкой и включила свет в комнате.
- Тебе не позавидуешь…
- там что-нибудь осталось? – спросил я, имея в виду лицо.
- Сейчас посмотрим, - усмехнулась она.
Ее пальцы живо смыли с меня кровь, и обработали какие-то мелкие раны. Я глядел на нее исподлобья, слабо понимая, что вообще происходит. Видел лишь ее четко очерченные брови и внимательный прищур.
- Что с телом? – мимоходом поинтересовалась она – Что болит?
- все.
- Тебе нужно в любом случае в больницу, сделать снимки.
- Я шевелюсь, значит нормально.
Ей было где-то лет двадцать девять, может тридцать. Однако взгляд говорил о том, что душою она старше. Так мне казалось.
- И что они от тебя хотели?
- Не знаю. От меня все что-то хотят. Один я ничего не хочу.
- Если всем от тебя что-то нужно, то,значит, ты действительно им всем должен. Столько людей не могут ошибаться, - лишь хмыкнула она.
Затем ее взгляд упал на мою одежду. Она была мокрая и грязная, а джинсы порвались на одном колене.
- Ты далеко живешь? – поинтересовалась она.
- Ну… в часе где-то отсюда, если пешком.
- Значит, надо вызвать такси.
- Не надо. Я дойду.
- Или тебя окончательно добьют…
Я устало посмотрел на часы. Циферблат был разбит, но стрелки двигались. Час ночи. На телефон даже смотреть не хотелось.
- Мать меня убьет, а не они… - отстраненно пробормотал я самому себе.
Женщина глядела на меня пару мгновений, раздумывая о чем-то. Я не мог понять, что у нее было на уме. Обычно я хорошо разбирался в людях буквально с первых же минут, такой уж у меня был дар. Но с ней не получалось. Она была какая-то… непросматриваемая.
У нее были темно-каштановые, аккуратно подстриженные волосы, кажется такая стрижка еще называлась «гарсон». По крайней мере у мамы когда-то давно была похожая. На лоб элегантно спадала пара длинных прядей. Брови были же, как я уже говорил, словно тщательно вырисованы, хотя на ней не была ни грамма косметики. Очень четкий прямой контур, который временами придавал ее лицу выражение интеллектуальной хищности. Но взгляд был совсем неясным, он словно постоянно от тебя ускользал, хотя смотрела она прямо в глаза. Губы застыли в такой же непонятной усмешке.
Я понял, что таращусь на нее уже минуту, и я отвел взгляд. Было в ней что-то гипнотическое.
- Ты не можешь пойти в таком виде, - покачала она головой – Давай я поговорю с твоей матерью. Ты останешься тут, а завтра отправишься домой, когда будет светло, а твоя одежда высохнет.
- Нет! Я думаю, второй раз они не будут меня искать…
- Ты еле стоишь, - заметила она – давай мне ее телефон.
Сам не зная почему, я подчинился. Когда дело доходило до общения с матерью, я никому не позволял влезать. Но тут произошло что-то непонятное.
Она набрала номер, и с той же снисходительной странной усмешкой удалилась в другую комнату, чтобы поговорить. Моя мать тоже была из тех людей, которых сложно было убедить в чем-то. Но у моей новой знакомой это вдруг получилось. Она вернулась через десять минут. Я не слышал разговора, лишь какие-то обрывки.
- она сказала, что ты можешь остаться.
- И как вам это удалось? – поинтересовался я – У нее патологические недоверие ко всему, что касается меня.
- Понятия не имею о чем ты, - пожала она плечами – Я сказала, что на тебя напали какие-то идиоты, ты не в лучшей форме, но жив. И лучше для тебя будет перекантоваться у меня. Я дала ей все свои данные, чтобы она не волновалась.
- У вас, наверное, какой-то дар убеждения, - покачал головой я.
- Я поищу тебе одежду…
И она ушла в дебри квартиры. Я впервые огляделся. Похоже, что ее жилище состояло из нескольких маленьких квартир, которая она объединила. Я находился в гостиной здоровых размеров, она же была кухней. Обстановка была чрезвычайна элегантна: везде темное дерево, какие-то интересные растения в больших горшках, картины, торшеры… В конце комнаты вместо стола барная стойка. У этой женщины был вкус. Об этом впрочем, можно было сказать, лишь бросив взгляд на ее лицо. Прямо перед диваном на стене висела большая картина, изображавшая двух мальчиков, несущих на носилках ангела с завязанными глазами. В изображении было что-то притягательное.
Вскоре она вернулась с мужской рубашкой в руках и какими-то тренировочными штанами.
- На примерь… А свои вещи снимай, я постираю их хотя бы…
- Что это за картина? – спросил я вместо ответа.
Она перевела взгляд на стену и едва заметно усмехнулась.
- Это ХугоСимберг. «Раненный ангел». Не оригинал, разумеется. Оригинал в Музее «Атенеум» в Хельсинки.
Я продолжал рассматривать картину, она что-то во мне задела. В ней было много меланхолии, какого-то необъяснимого фатализма и… святости. Женщина наблюдала за мной со своей странной ускользающей усмешкой.
- Я люблю Симберга, - подала голос она – он умеет сочетать религиозность и мистику. Я бы даже сказала, его картины полны какого-то оккультного смысла. Хотя используется много христианской символики и образов…
- Вы художница? – с интересом спросил я.
- Можно и так сказать, – туманно ответила она.
Я снял свою одежду и переоделся в оставленные рубашку и штаны. Все было в пору. «Чьи они?» - хотелось спросить мне, хотя это было не мое дело. Краем глаза я увидел в зеркало рядом свое тело. На ребрах уже назревали здоровые синяк, этим же синяком было мое лицо. Глаз мне подбили здорово. И скулу расквасили, а заодно и губу. Но ничего не казалось сломанным.
Она вернулась и забрала мои вещи. Сказала, что ночью они постираются. Спать я лег на диване, укрывшись тонким шерстяным пледом. Она стояла в проходе, уже потушив свет, и передо мной опять возник лишь ее силуэт, как в первый момент нашей странной встречи.
- Как вас зовут? – поинтересовался я.
- Элена.
- Елена?
- нет, именно Элена. Спокойной ночи.
***
Мне снились поля неизвестной мне страны. Я только знал, что это где-то очень далеко. Это не мой город. Это мир, который за пределами моих знаний. Я шел вместе с Сашей, и мы несли на носилках раненного ангела. Саша почему-то улыбался. Ангел же был в точности, как с картины Симберга, с повязкой на глазах. Он был абсолютно недвижен, а тяжелые белые крылья плавно покачивались в такт нашим шагам.
- Куда мы идем, Саша? – спросил я.
Он слегка обернулся, улыбнувшись мне невесомо и с каким-то скрытым смыслом.
- мы идем домой.
- но ты же умер. Где сейчас твой дом?
- там. За горизонтом.
Внезапно ангел резко взмахнул крыльями, которые ударили меня по лицу и улетел. Я смотрел в небо, а вокруг разлетались перья. Затем я проснулся.
Глаза открылись сами по себе, и я некоторое время, не моргая смотрел в потолок, который вдруг оказался очень высоко.Что это было? Мне никогда не снились такие яркие и странные сны. Он был полон какого-то глубокого неявного смысла. Как эта улыбка Сашки. Как привет с того света…
Наконец-то я моргнул. Что это за место?
Я приподнялся на локтях, оглядывая комнату. Она была здоровая, как вся наша квартира. Огромное окно пропускало свет сквозь полупрозрачные шторы. Я вспоминал минуту, как тут оказался. Вчерашний вечер мелькнул в голове со всплеском той лужи, в которую я упал. Мышцы на лице шевелились с болью. Я вдруг повернулся, как по какому-то зову.
И увидел, что за стойкой кухонного бара сидит эта Элена и наблюдают за мной поверх белой чашки. Пахло кофе…
- Доброе утро, - лишь сказала она.
Я тяжело сполз с дивана и подошел к ней.
- Где мои вещи? – был первый вопрос.
- В сушке. Через полчаса будет готово. Пока позавтракай.
Я присел напротив нее, чувствуя себя полнейшим зомби. Элена налила мне кофе в такую же белую совершенную чашку, как у нее. Кофе был полон насыщенной черноты. Я как идиот пялился в чашку, пытаясь сформулировать какую-то мысль.