Веселие Руси. XX век - Коллектив авторов. Страница 102

Бывший глава МИД А.А. Громыко вспоминал свой разговор с Л.И. Брежневым: «Как-то при удобном случае я сказал ему:

– Надо бы что-то сделать, чтобы в стране меньше потреблялось алкогольных напитков. Уж очень много в стране у нас пьют, а отсюда и рост преступлений, дорожных происшествий, травм на производстве и в быту, развала семей.

– Знаете, – оживился он в ответ, – русский человек как пил, так и будет пить! Без водки он не может жить» [791]. Однако через несколько месяцев на заседании Политбюро Брежнев уже не возражал против принятия антиалкогольного решения.

Проблема водки всегда имела касательство к обитателям Кремля. Хрущев и Брежнев позволяли стране то, что и самим себе в узком кругу. Дружили с бутылкой и дети советских руководителей – Сталина, Брежнева, Андропова. Широко было известно о пристрастиях дочери Брежнева Галины. В воспоминаниях Ю.А. Королева «Кремлевский советник» читаем: «Вспоминаю встречу с пресловутой Галиной, дочерью Леонида Ильича Брежнева. Уже тогда, сравнительно молодая, любила она погулять и собирала всегда свою компанию из таких же выпивох. Был приглашен и я – отказаться было трудно, но в то же время было интересно посмотреть, что представляет из себя дочь Брежнева и ее компания. Посидев немного, поглядев на публику – все какие-то «приблатненные», как сейчас говорят, удивленный, я ушел домой. А там у Галины всю ночь музыка, песни, ругань» [792].

Ответственный работник Минвнешторга В.Н. Сушков так вспоминал о сыне Брежнева: «Его все приглашали в гости, все были «друзьями». Всегда старались, чтобы он побольше выпил. Юра после выпивки обычно становился совсем добрым, и тогда возникали просьбы. Я считаю, что именно эти «друзья» способствовали тому, что Юра стал много выпивать. Он взял помощником красивую женщину, ездил вместе с ней за границу. Стал посещать ночные заведения, часто бывал пьян. Мы как-то встретились в торгпредстве в Токио. Уже днем Юра был навеселе…» [793].

При Брежневе не жалели средств на банкеты. Главный банкет, в котором участвовали тысячи приглашенных, проходил в Кремлевском дворце съездов. Брежнев открывал, как тогда говорили, «праздничный прием» небольшим вступительным словом и поднимал бокал. Участники вспоминали, что довольно забавно было смотреть, как выстраивалась очередь на чоканье с Брежневым.

Певица Галина Вишневская в своих воспоминаниях тоже описала правительственные банкеты: «Как только я появилась в Большом театре – молоденькая певица, – меня подхватили чиновники из министерства культуры и стали возить по правительственным приемам и банкетам. Происходили они обычно в посольствах, в ресторане «Метрополь», а самое важное – в Кремле, в Георгиевском зале. Часто, стоя у банкетного стола, заваленного осетрами, лоснящимися окороками, икрой, и поднимая со всеми хрустальный бокал за счастливую жизнь советского народа, я с любопытством рассматривала оплывшие, обрюзгшие физиономии наших лидеров. Явспоминала свои недавние скитания по огромной стране с ее чудовищным бытом и нищенским уровнем жизни народа и спрашивала себя: «Знают ли эти самодовольные, опьяненные властью, отупевшие от еды и питья люди, как живет народ?» Ясно, что знают, да мало знать. Обожравшись на банкетах блинами с икрой, эти подхалимы потом у себя на работе самодурствуют, как князья в удельных княжествах» [794].

Брежнев на свой день рождения старался приглашать всех членов Политбюро с супругами. Так же как и Сталин, Брежнев следил, чтобы никто не отказывался от выпивки. Юрий Чурбанов, бывший заместитель министра внутренних дел и супруг Галины Брежневой, вспоминал: «Помню, как отмечали его юбилей – 70 лет. В Кремль пригласили много народа, включая лидеров стран соцлагеря, кроме Чаушеску, у которого был с генсеком конфликт. Столы ломились от яств, гостей развлекали любимые Брежневым артисты. Помню, как Зыкина после выступления сказала хороший тост, выпила рюмку водки и разбила ее о пол» [795]. О самом же Чурбанове и его жене так вспоминала З.А. Новикова, которая была вхожа в их дом, помогала им убирать дачу: «Оба они злоупотребляли спиртными напитками, и не было вечера, чтобы не напились и не устроили обоюдный скандал» [796]. Что касается Брежнева, то здесь можно привести и слова соседей Леонида Ильича, которые живут в «брежневском доме»: «Выпить он, конечно, любил, но даже во хмелю никогда не позволял себе лишнего в поведении. Никаких глупостей не говорил и до состояния невменяемости тоже не напивался» [797]. Внук Брежнева Андрей также подтверждает это: «Леонид Ильич выпивал, но никогда не напивался вусмерть. Помню, на даче, когда приезжал министр обороны Устинов, бабка ставила им на двоих пол-литровую фляжку зубровки. С хорошей закуской, тостами они ее оприходовали и этим ограничивались. Никакой мешанины» [798].

И Хрущев, и Брежнев были заядлыми охотниками. Многих видных зарубежных политиков, в том числе и из Соединенных Штатов, привозили в лесное угодье Завидово. По русской традиции охота обязательно заканчивалась выпивкой. Внук Брежнева вспоминает: «Был такой случай. Пока Леонид Ильич с госсекретарем США сидели на вышке, ждали кабанов, дед втихаря достал бутылку водки, переводчик Суходрев – то ли сало, то ли огурец. Дед поил Киссинджера и заодно решал вопросы по договору ОСВ» [799].

Даже во время праздничных демонстраций для высших руководителей на Мавзолее были оборудованы специальные столики, которые не были видны с Красной площади и на которых стояла выпивка, появлялись официанты с термосами с горячим вином.

А вот как описывает Борис Ефимов празднование пятидесятилетия Константина Симонова в Центральном доме литераторов: «Фурцева добавила: «А вот мне налейте». Рождественский осторожно нацедил в кружку несколько капель водки. Фурцева молча наклонила бутылку, наполнила кружку до половины, пригнувшись, выпила, отломила кусочек хлеба, понюхала и, кивнув головой, вернулась на свое место. Разинув рты, все мы смотрели ей вслед. Нельзя было не заметить, что выпила она полкружки водки спокойно и равнодушно, как выпивают стакан воды. Незачем скрывать, что в ту пору любили посплетничать насчет пристрастия Фурцевой к крепким напиткам. Но этого, на мой взгляд, не было. Это была скорее необходимая разрядка от бесчисленных обступавших ее проблем, забот и интриг. Возможно, что иногда для этого требовалась несколько повышенная доза» [800].

Если рыба гниет с головы, то советская общественно-политическая система «загнивала» всеми частями одновременно. Пристрастие к алкоголю высшего руководства страны являлось всего лишь отражением общих социальных процессов, и к концу брежневского застоя контролировать пьянство уже было невозможно.

Самостоятельной медико-социальной проблемой стал алкоголизм у женщин, темпы роста которого опережали темпы его распространения среди мужчин. Некоторые ученые выдвигали в качестве объяснения последствия Второй мировой войны, другие считали женский алкоголизм прямым следствием изменения их социального положения, повышения их роли в общественном производстве – своеобразной «расплатой за эмансипацию» и связанным с ней ослаблением социальных запретов.

В некоторых городах были даже открыты женские медицинские вытрезвители. В психиатрических больницах появились женские отделения для лечения от алкоголизма, где приходилось наблюдать и белую горячку, и алкогольный галлюциноз, и алкогольный параноид. И это несмотря на то что женщины не пили одеколон, политуру и другие суррогаты. Самое страшное, что прогноз при женском алкоголизме менее благоприятен, чем при мужском.