Коллекционер пороков и страстей - Полякова Татьяна Викторовна. Страница 36

– Где здесь? – хмыкнула я. В этом месте я с прискорбием поняла, что Вадим вовсе не шутит. – Господи, – простонала с отчаянием. – Ты-то хоть не доставай. У тебя с головой все в порядке…

– С чего ты взяла? Если верить моей медицинской карте, я – полный псих.

– Поправь меня, если я все опять напутаю, – миролюбиво предложила я. – Наша цель – «черный колдун». Мы должны найти его и обезвредить? Спасти мир?

– Насчет мира не скажу, но типа того. Чем-то нам парень крепко насолил, вот мы и примчались за ним следом.

– Это Джокер сказал?

– Не, я сам додумался. Ты его видела или нет?

– Не уверена, – честно ответила я. – Но подопытным кроликом Джокера в любом случае больше не буду.

Джокер, легок на помине, позвонил минут через пять. Наш с Вадимом спор начал плавно перетекать в ссору, и тут раздался веселенький мотивчик мобильного. Вадим достал его из кармана бриджей и бросил недовольно:

– Да. – Выслушал и принялся вертеть мобильный в руках. – Поехали, – сказал со вздохом. – Максимильян звонил. Шацкий на работу так и не вышел. Девица в галерее бьется в истерике. Надо разобраться.

В истерике девушка не билась, но беспокоилась заметно. Увидев нас, выпорхнула навстречу и тут же затараторила:

– Я звоню сегодня все утро. Его ждали клиенты к десяти часам, но он не приехал. И не предупредил.

– Такое раньше случалось?

– Я работаю всего год. Лев Валерьянович, конечно, часто в разъездах, но обычно он предупреждает. И клиенты…

– Домой ему звонили?

– Конечно. Как вы думаете, что-то случилось?

– Надеюсь, ничего плохого, – ответила я.

– Этот тип смылся с картинами? – размышляла я вслух по дороге к галеристу.

– Бросив здесь свое добро? – хмыкнул Вадим.

– Может, эти картины стоят целое состояние.

– Может. Я в художествах не силен. Свистнул картины и решил их толкнуть по тихой, а секретарше ничего не сказал, чтоб лишних вопросов не задавала. Уехал, и все. Толкнет художества, а потом придумает, где его носило.

С моего вчерашнего посещения ничего не изменилось. Окна, выходящие во двор, закрыты рольставнями, те, что на улицу, – нет. Мы долго звонили, Вадим для верности даже дверь попинал.

– Укромное местечко, – заявил он, оглядываясь. – Это хорошо, не придется брать грех на душу и мочить случайных свидетелей.

Надо полагать, это была шутка. Он достал связку отмычек, а я сказала испуганно:

– Спятил? Тут наверняка сигнализация.

– Да ладно. Выкручусь как-нибудь… Если дрейфишь, жди в машине. Будешь мне в тюрьму передачки носить, если заметут?

Болтая таким образом, он не спеша орудовал отмычкой, и дверь вдруг открылась.

– Сейчас проверю, есть сигнализация или нет, – весело сказал он, переступая через порог.

– Как проверишь? – спросила я.

– Если парни в брониках появятся через пять минут, значит, сигнализация сработала, – ответил он, а я фыркнула:

– Смотри, не накаркай.

Здравый смысл настойчиво рекомендовал поспешно удалиться, но любопытство разбирало, и я вошла вслед за Вадимом в небольшой и совершенно пустой холл. Отсюда вела лестница на второй этаж. Вадим начал подниматься, и я, помедлив, тоже.

– По статистике в восьми случаях из десяти здравый смысл проигрывает любопытству, – порадовал Воин. – У женщин цифра даже выше. Не боись, – решил он меня подбодрить. – Скажем, что очень волновались за жизнь хозяина, нам поверят.

– Точно?

– Тебе – вне всякого сомнения.

Мы оказались на узкой лестничной клетке и уперлись в дубовую дверь.

– Пришли. И, по счастливой случайности, здесь тоже замки.

Но дверь оказалась незапертой. В тот момент это не особенно удивило, возможно, хозяин вообще не имел привычки ее запирать.

Мы вошли в квартиру, и Вадим присвистнул, оглядываясь. Мы явно здесь не первые незваные гости. Многочисленные шкафы были открыты, их содержимое валялось на полу.

– Кто-то искал картины? – спросила я и тут же почувствовала беспокойство, а потом замерла, пытаясь справиться с тошнотой.

– Воняет-то как, – ворчал Вадим. – Вроде мочой… В этих старых домах канализация ни к черту. – Тут он посмотрел на меня и спросил тревожно: – Что?

Я решительно направилась к двери, что была слева, и распахнула ее. Окна этой комнаты выходили во двор и были закрыты рольставнями, оттого здесь царил полумрак, свет пробивался лишь из холла за моей спиной, и поначалу я увидела только опрокинутый стул. Вадим нащупал выключатель, вспыхнул свет, и мы одновременно чертыхнулись. Шацкий лежал на боку, свернувшись калачиком. Из одежды на нем были лишь трусы, возле ног растеклась лужа, и стало понятно, откуда запах. Лицо Шацкого превратилось в сплошной синяк, один глаз полностью заплыл, другой проглядывал мутно-белой пеленой сквозь набухшие веки. Из головы на пол вытекло немного крови. Вадим присел перед ним на корточки и тяжело вздохнул, достал мобильный и набрал номер Бергмана.

– Мы нашли Шацкого в его квартире. Судя по всему, убит сутки назад, не меньше. Перед смертью его пытали. На ногах ожоги. Нам валить отсюда или ментов дожидаться?

– Вы там натоптать успели? – спросил Бергман.

– Само собой.

– Тогда какой смысл сматываться? Осмотрись там, пока не приедут, и старайся их не злить.

Вадим убрал мобильный и протянул мне связку с отмычками.

– Спрячь под машиной. Потом заберу.

Пока я бегала к машине, он успел вызвать полицию. Прибыли они минут через десять, но за это время Вадим успел кое-что обнаружить. Например, настольную лампу без шнура. Шнур вскоре тоже нашелся.

– Его использовали как электрошокер? – спросила я, кивнув на оголенные провода.

– Ага. Бедняге здорово досталось… Ну вот и конкуренты пожаловали, – усмехнулся он, заслышав звуки сирены со стороны улицы. – Скажи-ка, милая, ты врать убедительно умеешь?

– А надо?

– Куда ж без этого. Запомни главное: дверь в дом была открыта. Все остальное я беру на себя. На всякий случай заучи фразу «Требую адвоката», хотя «Спасибо, что меня заметили», тоже прокатит.

– Я баба-дура, ничего не знаю, ничего не видела. Это подойдет?

– Сгодится.

Меня отпустили довольно быстро, я старательно симулировала потрясение и в основном молчала. Вот сыщики и решили, что от меня не много толку, и отправили восвояси. Как выяснилось, врать я могу вполне убедительно.

Получив вожделенную свободу, я тут же позвонила Димке и Джокеру и вскоре встретилась с обоими в кабинете Бергмана.

– Как Вадим? – спросил Дима, увидев меня.

– Отмычки спрятали, а больше им прицепиться не к чему.

– Я пытался разыскать Галину Андреевну, – сказал Бергман. – Но пока безрезультатно.

– Ты думаешь… – начала я и головой покачала в досаде. Он развел руками:

– Вывод напрашивается сам. Ясно, что кто-то за собой подчищает: сначала кража картин из дома Лотмана, теперь убийство Шацкого и исчезновение Галины.

– Шацкий и Галина организовали убийство Лотмана? – спросила я с сомнением. – А цель? Завещания нет, оба ничего бы не получили. Разве что эти две картины украли… Они что, такие ценные?

– Это я сейчас и выясняю, – ответил Бергман. – Хотелось бы кое-что проверить, для этого нужно заглянуть в дом Лотмана.

Димка пил чай, ноутбук его, по обыкновению, был включен. Мой возлюбленный время от времени поглядывал на монитор и вдруг удовлетворенно хмыкнул:

– Есть.

– Что? – не поняла я.

– Зарегистрирован брак между гражданином Сивко Геннадием Петровичем и гражданкой Лотман Ядвигой Давыдовной. Загс города Хотина.

– Это где такой? – нахмурилась я.

– Сейчас посмотрю. – Димка застучал по клавишам и через несколько секунд сообщил: – Хотин – районный центр в соседней области. Зарегистрировались три года назад. Терпеливый, гад.

– Что ж, у нас наметился прорыв, – заговорил Бергман. – Лотмана вполне мог убить новоявленный наследник. Если все дело не в пропавших картинах.

– Лично я ставлю на наследника, – сказал Димка.