Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая - Корджева Елена. Страница 65

– Не переживай. Для самого Александра это уже не имеет значения.

Удивительно, но Марис каким-то образом неизменно догадывался, когда ей необходима поддержка. Как он это делал, оставалось загадкой. Важно то, что, как это часто случалось, сейчас он был полностью прав: через триста сорок или сколько там лет ни адресату, ни получателю не представлялось важным сохранение тайны.

Если отбросить все, приличествовавшие нормам вежливости семнадцатого века формы и обращения, смысл послания сводился к следующему:

«Дорогой сын!

Ты уже достаточно вошёл в возраст, чтобы понять послание, которое диктует мне любящее отцовское сердце.

На твою юную долю выпало немало испытаний, я полагаю, ты не забыл тяготы, которые обрушил на нас шведский король, и от которых не смог я уберечь ни своих детей, ни мать их, мою любимую жену Луизу Шарлотту. Однако мы превозмогли горечь бесславного плена и вернулись домой.

Гораздо труднее оказалось найти дом свой, герцогство Курляндское, разрушенным и обезображенным. Так устроен мир, что соседское добро порой вызывает зависть и желание прибрать его к рукам не только у крестьян, но даже у тех, кто волею божьей был помазан на престол. И невдомёк им, что далеко не всё можно унести с собой – древо, насильно вырванное из земли, без корней сохнет и не приносит плодов.

Ты видишь, сколько трудов приходится прилагать, чтобы вернуть земле нашей прежнюю тучность. Но мы усердно трудимся, и Господь непременно воздаст нам успехом за труды наши.

Ты, конечно же, знаешь, что корону после меня унаследует твой старший брат Фридрих-Казимир. Таков закон. Тебе, моему самому младшему сыну, придётся искать применения себе самому. Запомни, юноша: чистое сердце, живой, деятельный ум и твёрдая рука – вот единственный залог успеха, куда бы ни занесла тебя судьба, на какой земле не решил бы ты дать жизнь и расцвет своим талантам и способностям. Я могу только сожалеть, что Курляндия, скорей всего, не станет твоим домом, таков мой отцовский дар предвидения.

Что же, Александр, это всего лишь мои сожаления. Тебе же впадать в уныние причин нет. Напротив, скоро ты войдёшь в возраст, когда перед тобой откроются многие двери, и многие владыки пожелают видеть тебя при своём дворе. Выбор останется за тобой.

Но куда бы ни занесла тебя судьба, помни: умножат твою силу и укрепят твой дух только верные друзья, коими должно тебе обзаводиться, отдавая в ответ ту же верность и крепость духа. Но порой люди скрывают свою суть, выдавая себя за друзей, но держа за спиной меч. Пример тому – король шведский, вероломно поправший мирный наш с ним договор и разоривший нашу страну в то время, когда мы не имели возможности даже сопротивляться, арестованные и брошенные в заключение с чадами и домочадцами.

Разорил он дом наш, ища богатства, но не нашёл его. Выполнил я свой обет, сохранил казну ордена, данную на хранение. Не те сейчас времена, чтобы богатства, заключённые в ней, будучи явленными миру, сослужили бы ему добрую службу. Уж больно неспокойно вокруг.

Александр, из всех детей ты ближе всех мне по духу. Надеюсь, что ты сохранишь в себе этот дух, и когда-нибудь смогу тебе доверить я то, что в своё время доверил мне дядя Фридрих, светлая ему память.

А пока – учись жизни, сын мой, впитывай в себя знания, как только возможно, ибо неведомо, в каком краю и на каком поприще придётся тебе их применить.

Я хочу, чтобы ты был готов как к славе, так и к тому, что для её достижения порой придется потерпеть немало поражений и неудач. Научись лучше, чем я, отличать друзей от врагов и имей достаточно силы и поддержки, чтобы дать жёсткий отпор любому, кто покусится на тебя, твой дом и твой мир».

Jakob von Ketler – Якоб фон Кетлер, гласила подпись.

С минуту за столом воцарилось молчание.

Обычный разговор казался чем-то неловким после душевного порыва, звучавшего в каждом слове этого послания.

Потом Ева всё-таки не выдержала:

– Какое письмо! Да тут каждое слово – правда. И про учёбу, и вот: «чистое сердце, живой, деятельный ум и твёрдая рука», – прочитала она вслух ещё раз.

– И – про друзей и врагов.

Это уже Марис внёс свою лепту.

– Да уж, лучше даже сказать нельзя! – Алекс вновь раскраснелся. – Друзья! Я хочу сказать: к нам в полной мере относятся эти слова. Смотрите. Мы – молодые, сильные, умные и честные жители разных стран. Мы честно трудимся, стараясь улучшить этот мир, прилагая к этому наши старания и умения. Но ведь правда и то, что непременно найдётся враг, который пожелает присвоить себе созданное другими, разрушая при этом то, что попадается на пути. В нашем случае это подтверждается с абсолютной точностью.

– И есть рецепт, – вступила Соня, – верные друзья. Я знаю, что это звучит как-то очень по-дартаньяновски, типа «один за всех и все за одного». Но мы на деле доказали, что мы вчетвером – сильный союз. Не только потому, что вы – она указала изящным пальчиком на зардевшихся Еву и Алекса – родственники. Мы – близки по духу. И мы сможем противостоять злу, не позволяя ему разрушать добро.

– Хорошо сказано, – баритон Мариса вплёлся в диалог. – И, кстати, может быть уже настало время явить миру сокровища Ливонского ордена? Герцог Екаб – он произнёс имя привычно, на латышский манер, – подтвердил, что шведы сокровища не нашли. Может, они лежат и нас ждут? У нас четверых достаточно, как ты сказала, чистых сердец, деятельных умов, да и с твёрдой рукой проблем нет.

Он протянул ладонью вперёд свою большую лапу.

Ева немедленно накрыла её своей узкой ладошкой, а сверху тут же, как так и надо, пристроились руки Алекса и Сони.

– Ну что, команда, похоже, мы готовы к делу, – подытожил Марис.

А Ева почувствовала огромную волну любви и уверенности – что бы ни случилось, они будут вместе. И они будут улучшать этот мир. И пусть только сунется этот клятый Рудольф Шварц или кто угодно другой, они непременно найдут способ дать отпор.

И, возможно, действительно найдут сокровища герцога Екаба.

Кто знает? Жизнь только начинается.

13 марта 2015 года