Бритва Оккама - Левенбрюк Анри. Страница 69

Когда они оказались в пределах досягаемости друг от друга, Ари первым нанес удар. С удивительной ловкостью Ламия отразила выпад, отклонив вниз его тяжелый прут.

— Вы меня недооцениваете, Ари. Или вы считаете, что женщина не способна сражаться?

Ловким и точным движением она снова занесла свое оружие над Ари, он отпрыгнул в сторону, едва уклонившись от удара, и тут же сам ринулся в атаку. Ему не удалось размахнуться, чтобы нанести достаточно сильный удар, и все же он попал ей прямо в бедро. Захваченная врасплох, она с гримасой боли отступила назад, потом выпрямилась и опять подняла обрезок трубы. Улыбка исчезла с ее лица.

Они кружили, как борцы на арене цирка, глядя друг другу в глаза. Затем Ари снова нанес удар. Он с трудом управлялся с тяжелым стержнем, и ей удалось уклониться. Теперь уже она напала на него, вынудив отступить на шаг. Ламия воспользовалась этим, чтобы ударить снова, два, три раза подряд. Удары становились все сильнее и не позволяли Ари перейти в наступление. Он лишь оборонялся и отступал все дальше.

Ламия снова улыбалась, давая ему передышку.

— Вы меня восхищаете, Ари. Сами не знаете, за что бьетесь. Вы этого даже не замечаете, но именно поэтому вы обречены на поражение. Ваша битва лишена смысла. Когда понимаешь, за что сражаешься, становишься сильнее.

Она шагнула вперед и размахнулась, целя ему в голову. Маккензи пригнулся и ударил ее по ногам. Прут угодил Ламии в правое колено. Раздался громкий хруст. Вопя от боли, она рухнула на пол.

Не медля ни секунды, Ари кинулся на нее, держа прут двумя руками. Он собирался передавить ей шею, но тут Ламия швырнула ему в лицо пригоршню земли. Ослепленный, Ари потерял равновесие и тоже оказался на полу.

Он протер глаза, но не успел встать. Поднявшись на ноги у него за спиной, Ламия с силой опустила трубу ему на позвоночник.

С рычанием Ари снова упал. Перекатившись на бок, он отразил очередную атаку и кое-как отступил, вновь оказавшись вне досягаемости.

Ламия с выбитым коленом топталась на месте. Ярость придала Ари сил. Он поднялся и снова накинулся на нее. На этот раз он замахнулся еще сильнее, метя ей в лицо. Ламия увернулась, оружие Ари со всей силы врезалось в другую опору и с оглушительным шумом вывернуло ее. С потолка посыпались камни.

Ари заметил, что его противница, припадая на поврежденную ногу, отходит в сторону. Он крепче перехватил прут и ринулся на нее. Конец стержня ударил ее в грудь. Ламию отбросило назад. Ари выпустил из рук оружие и, не давая опомниться, вцепился ей в горло. Коленями прижимая Ламию к земле, он принялся ее душить. Лицо Ламии побагровело, глаза выкатились из орбит. В ярости Ари все сильнее сжимал ее горло. Она рвалась, выгибалась, но он навалился на нее всем телом. Внезапно она вытянула руку, нашарила камень и ударила Ари прямо в висок.

Оглушенный, Маккензи откатился в сторону. Лежа на полу ничком, он не потерял сознание, но сил, чтобы подняться или просто повернуться, не было. Будто огромная тяжесть придавила его к земле.

Задыхаясь и держась руками за горло, Ламия кое-как подобрала прут. Ари услышал, как его конец волочится по земле. Она вплотную приблизилась к нему.

Если он сейчас же что-нибудь не предпримет, ему конец. Она размозжит ему голову.

У Ари бешено заколотилось сердце, мышцы напряглись. Выжить. Он не вправе ей уступить. Подняться. Он должен биться. Сражаться из последних сил. Ради Лолы.

Ламия ошибалась: ему было за что сражаться. Он должен победить ради Лолы, чтобы вновь увидеть ее, сжать в своих объятиях. Без нее его жизнь утратит всякий смысл.

Ари стиснул зубы, собрался с духом и оттолкнулся руками, пытаясь повернуться. Казалось, у него ничего не выйдет. С невероятным трудом ему удалось перекатиться на бок, оказавшись лицом к лицу с Ламией.

Все произошло в один миг. Он видел, как на него опускается железный стержень, тяжелый и прямой, словно гильотина. Видел одержимый взгляд Ламии. Ее окровавленное лицо. Падающую каплю. Он едва успел наклонить голову. Прут задел его по лицу и опустился на ключицу. Ари пронзила мгновенная и невыносимая боль.

Стоявшая над ним Ламия снова подняла прут. На этот раз она держала его вертикально, как гарпун, и ударила им что было сил. Резкая боль привела Ари в чувство, он отклонился, не дав ей его добить. Одновременно он подсек Ламию ногами и опрокинул ее навзничь. Подобрал с полу камень и, вопя от боли и ненависти, подполз к ней.

Ламия попыталась встать, но Ари удержал ее за рукав. Правое плечо не действовало, и Ари, дотянувшись до нее, левой рукой занес над ней камень. Однако женщина перехватила его руку. Приподнявшись, Ари ударил ее головой в переносицу и услышал, как хрустнул хрящ. Кровь залила распухшее лицо Ламии. С пронзительным воплем она вцепилась в Ари. Он отпрянул и высвободился. Поднявшись на четвереньки, он с размаху опустил камень ей на голову.

Удар оказался сокрушительным. Ари вложил в него всю свою силу и ярость. Словно это был последний удар последней битвы. Череп треснул как яичная скорлупа, кровь прыснула во все стороны. Но Ари, захваченный неутолимой жаждой мести, поднял камень и с остервенением ударил снова. Уже проломленный череп Ламии будто взорвался, забрызгав его липкой жидкостью.

Тело убийцы в последний раз содрогнулось и обмякло.

Измученный Ари выпустил камень, повалился на бок и перевернулся на спину, раскинув руки в стороны.

И застыл, мертвенно-бледный, рядом с обезображенным трупом Ламии, уставившись в потолок и судорожно стиснув руку, словно он все еще сжимал оружие.

Вдруг на него напал нервный смех, перемежаемый рыданиями, затем к горлу подкатила тошнота. В душе царил хаос. Он испытывал изнеможение, боль и облегчение, смешанное с горечью: возмездие свершилось, но этим не вернешь к жизни потерянного друга — Поля Казо.

А главное, его постигло ужасное разочарование: конечно, он одолел эту безумную убийцу, но Лолу так и не нашел. И каким бы тяжелым ни был этот бой, он еще не последний.

Постепенно смех и рыдания стихли. Внезапно звук шагов вывел его из оцепенения.

Ари с трудом выпрямился и, цепляясь за опору, попытался встать на ноги. Страшно болело плечо. Пошатываясь, он повернулся к двери и в бледном свете разглядел Кшиштофа.

— Ари! — воскликнул телохранитель, бросаясь ему навстречу.

Аналитик оперся на руку, протянутую ему поляком.

— Я… сожалею, — пробормотал Залевски. — Я торопился, как мог.

— Ничего, Кшиштоф, ничего. С этой сукой покончено.

Телохранитель помог Ари сесть на каменный постамент в центре зала.

— Похоже, она выбила мне плечо.

Маккензи потер ключицу.

— Вы дозвонились до прокурора?

— Порядок, Ари. Конечно, он рвет и мечет, но постарается все уладить со здешними легавыми и Интерполом. Возможно, вы получите взыскание. Но куда хуже то, что старик скончался.

— Коломбан?

— Да.

Ари стиснул зубы. Значит, не выжил ни один из шести компаньонов. Ложа Виллара из Онкура больше не существует. Его охватило невыносимое чувство горечи и утраты.

— Кшиштоф, можете ее обыскать? — спросил он, указывая на труп Ламии. — И умоляю, скажите, что квадраты при ней.

Телохранитель склонился над изуродованным телом Ламии. В ее лице не осталось ничего человеческого. Разбитое, опухшее, оно было заляпано кровью и ошметками плоти.

Кшиштоф осторожно расстегнул длинное пальто и обыскал карманы. Ничего. Он перевернул отяжелевшее тело, провел рукой по спине и нащупал под свитером что-то жесткое. Приподнял ткань и вынул плоский металлический футляр. С улыбкой он выпрямился и протянул его Ари:

— Вы это ищите?

Лицо Ари просветлело.

— Надеюсь.

Присев на каменную приступку, аналитик дрожащими от волнения руками медленно открыл футляр. При блеклом свете катакомб он разглядел старые кусочки пергамента. Маккензи сразу узнал их цвет и руку, сделавшую надписи и рисунки. Это, несомненно, недостающие страницы из тетрадей Виллара. Подлинники. То сокровище, которое с пятнадцатого века ложа трепетно оберегала от чужих взглядов. Старинные и таинственные страницы из другой эпохи. Возможно, скрывавшие секрет, еще неизвестный Ари. Бережно он один за другим приподнял и пересчитал квадраты. Вторым был тот, что принадлежал Полю Казо, а последним — квадрат Моны Сафран. Но их оказалось всего пять.